Байки доктора Данилова 2 - Андрей Шляхов

Старший врач подстанции Ржевутский, потомок гордых шляхтичей и крайне амбициозный тип, всячески пытался подсидеть заведующего подстанцией. Пока что заведующий этому сопротивлялся, но время и обстоятельства работали на Ржевутского. Ржевутский был моложе и активнее, а жена его работала в мэрии, секретаршей кого-то из высокопоставленных чиновников. А, как известно, во властных структурах большее значение имеет не должность, а близость к высокому начальству. Шепнет секретарша шефу на ушко: «Хочу, чтобы мой муж стал заведующим» и желание будет исполнено.

От развернувшихся радужных перспектив — избавиться и от Аминова, и от Ржевутского, у заведующего подстанцией резко поднялось настроение. И не только настроение. Доказав любимой женщине, что он в свои пятьдесят два еще о-го-го, заведующий вызвал Ржевутского и сказал:

— Давление совсем замучило, Станислав Казимирович. Пожалуй, возьму я больничный, а то как бы до инсульта не допрыгаться. Так что готовьтесь, с завтрашнего дня вы отдуваетесь за меня.

Ржевутский обрадовался. Каждый случай исполнения обязанностей заведующего он расценивал как судьбоносный шанс. Вот покажу себя со всех лучших сторон и до главного врача наконец-то дойдет, что я лучше этого тюфяка! На жену надежды было мало, поскольку та не состояла со своим шефом в настолько близких отношениях, чтобы обеспечить карьерный рост мужа. Надеяться следовало только на себя.

На что способна женщина ради любимого мужчины?

На все! Без каких-либо оговорок и исключений.

Старший фельдшер Красикова пошла проторенным путем. Для начала она украла из комнаты отдыха врачей аминовский кардиограф. Принесла тайком в свой кабинет, сунула в коробку из-под одноразовых перчаток, а затем отнесла коробку в багажник своей хонды. Тип-топ, оп-ля-ля!

Аминов, как и ожидалось, сразу же начал орать, что поддержание порядка на подстанции является главнейшей и важнейшей обязанностью заведующего или же исполняющего обязанности заведующего.

— Вы понимаете, Станислав Казимирович, к чему клонит этот проходимец? — проворковала Красикова, пленительно и многообещающе улыбаясь Ржевутскому. — Сам сбыл кардиограф налево, а теперь пытается переложить ответственность на вас. Хотела бы я знать, кто видел, как он вернулся с вызовов — с кардиографом или без него?

— И что мне с этим делать? — спросил Ржевутский.

— Как — что? — удивилась Красикова. — Выговор ему дать, строгий. И пусть он потом гонит на вас все, что ему вздумается. Всем будет ясно, что это месть за выговор. А тут вы полностью в своем праве. Если каждый начнет кардиографы налево сбывать, нам скоро нечем будет бригады укомплектовывать. И взыскать стоимость утраченного имущества с него не забудьте. Пусть хотя бы по номинальной стоимости заплатит.

Доказывая, что он не при чем, Аминов сражался как триста спартанцев, но выговор он все же получил. И бумажка на удержание стоимости утраченного кардиографа в бухгалтерию ушла. Ну а как же иначе? Утратил — расплатись.

Улучив момент, Красикова увела Аминова в курилку — угол двора, в котором стояли две скамейки и урна — и сказала ему:

— Станислав Казимирович, явно не прав. Ему при каждом исполнении обязанностей моча в голову ударяет. Не позволяйте ему так с собой обращаться. Напишите докладную на имя главного врача. Главный мужик крутой, но справедливый. Разберется и выдаст всем по заслугам.

— Я и сам собирался так поступить, Надежда Ивановна, — ответил Аминов. — Но все равно спасибо вам за поддержку. Могу ли я, в случае чего, на вас рассчитывать?

— Всегда! — заверила Красикова. — Но только, чтобы все это было между нами, келейно-елейно.

Велик был соблазн сбыть украденный кардиограф на авито-ру, но Красикова преодолела его и по дороге домой выбросила коробку с кардиографом в мусорный контейнер. Сизый лети голубок, в небо лети голубое…

Следующей частью Марлезонского балета стал вызов к соседке Красиковой, семидесятилетней отставной актрисе больших и малых академических театров.

— Светлана Петровна, вы должны любыми путями спровоцировать конфликт! — внушала Красикова соседке. — Делайте все, что хотите, но только доведите до скандала!

— Не сомневайтесь, милочка, — заверила соседка. — Я устрою такой скандал, что небесам жарко станет!

На соседку можно было положиться. Красикова делала ей уколы, покупала продукты, когда та недужила и вообще всячески опекала. Не корысти ради, а просто жаль было одинокую пенсионерку. А тут вдруг соседка пригодилась.

Аминов работал на «восьмичасовой» бригаде, которая начинает в восемь утра сегодня и заканчивает завтра в то же время. На вызов с врачебным поводом «плохо с сердцем», сделанный в семь часов пятьдесят девять минут, должен был приехать он. Но на всякий случай, Красикова показала соседке фотографию Аминова. Если вдруг приедет кто-то другой, надо делать круглые глаза и говорить: «это какая-то ошибка, я не вызывала «скорую». Невинные люди не должны страдать.

— Мне и играть ничего не пришлось! — рассказывала соседка. — Он вошел, весь такой деловой, и отказался мыть руки. Сказал, что они у него чистые. А когда я стала настаивать, обозвал меня «старой дурой». Нет, вы только представьте — какой хам! Я ему сказала, что мне аплодировали Брежнев, Горбачев и Ельцин! Так что пусть готовится к неприятностям. А он, нет вы только подумайте, послал меня на …! Меня! Женщину! Заслуженную актрису! Вот же подонок!

Жалоба на имя директора департамента здравоохранения города Москвы, которую заслуженная актриса написала под диктовку Красиковой, была образцово-показательной. Копии ушли в газеты, городской рупор «Московский сплетник» и окружную многолистовку «Наши новости».

— Два выговора у этого засранца уже есть, — доложила Красикова любимому мужчине, который сидел дома, под присмотром жены, и отчаянно скучал по сдобному белому телу Красиковой. — Осталось нанести последний удар. Стасик очень сильно нервничает. Как мне донесла разведка, главный сказал ему: «Что же это такое при вас творится? Вы совсем не умеете руководить!».

«Разведкой» была одноклассница Красиковой, работавшая в отделе кадров Станции скорой помощи города Москвы. Эта добрая женщина была надежнее Штирлица. Сведения, полученные от нее, никогда не оказывались ложными.

— Так ему и надо, засранцу подлому! — одобрил любимый мужчина. — А каким будет последний удар?

— Узнаешь в свое время, — ответила Красикова.

Интриговать ей было несложно, потому что оба участника интриги были самонадеянными дураками.

— Если по каждой жалобе на грубость выговор давать, то через месяц на линии никого не останется, — сказала Красикова Аминову. — Ржевутского надо осадить, пока он совсем не слетел с катушек. Борис Михайлович еще долго будет болеть, Ржевутский вполне успеет дать вам третий выговор и что тогда? Напишите главному врачу, что исполняющий обязанности заведующего необоснованно дал вам выговор и что он придирается ко всем по пустякам, вместо того, чтобы работать.