Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин

— Узнаете по ходу дела. В данный момент у вас приказ разведать дорогу до этого перекрёстка. Там мы встречаемся с основной группой, они уже снялись и выдвинулись.

— Идти будем днём? На дорогах много колонн начало появляться. Сюда ещё никто не сворачивал, но на шоссе мы видели постоянный поток из машин и пеших пехотных колонн. Как бы не полк идёт.

— У нас трофейная техника, у водителей и у вас, разведчиков, немецкая форма, мы растворимся среди этих колонн.

— Ясно, разрешите выполнять приказ?

— Выполняйте, – кивнул я и направился к передовому грузовику, колонна уже была сформирована и готова к выдвижению, бойцы и водители только что закончили вязать тросы к поврежденным машинам. Через две минуты на месте засады остались только тела погибших немецких солдат, повреждённый мотоцикл и сгоревший грузовик.

Соединившись с основной колонной, я перебрался в штабной бронетранспортёр, и пока мы двигались походным порядком, изображая немецкую часть, с Малкиным засел за карты, прикидывая будущую боевую операцию. На передовых машинах у нас сидели переводчики, они должны были вести разговоры с патрульными, если нас вдруг остановят для проверки. Старшим по колонне был назначен Воронин, именно он и вёл нас по маршруту, который мы ему сообщили. Движение колонны сдерживали только танки, наверное, зря я взял „четвёрки“, медлительные они. Но в будущей операции без них не обойтись. Может, и зенитчики поработают, а то за эти дни они так и не постреляли, о чем очень расстраивались. Да уж им‑то я точно работу найду, ещё как найду.

Первые часы мы двигались вполне благополучно, потом свернули к посадке, где заправились с топливозаправщиков и немного подшаманили машины, введя одну из повреждённых в строй, другую водители посчитали бесперспективной, мы сняли с неё продовольствие и разукомплектовали, бросив на месте стоянки. Так вот, мы как раз закончили ужинать, время было семь вчера, когда я подошёл к штабному бронетранспортёру, где сидел в наушниках радист, и спросил у него:

— Есть что в эфире, боец?

— Немцы в основном говорят, товарищ капитан. Наши далеко, только штабную радиостанцию слышу. Там постоянно какого‑то Крота вызывают. Уже часов пять так.

— Почему не доложили? – нахмурившись, спросил я. – Крот – это я.

— Приказа не было, – растерялся радист.

— Ладно, на первый раз прощается. Они нас смогут услышать?

— Так точно, товарищ капитан. Тут радиостанция мощная установлена, не то что переносные у разведчиков, у артиллеристов или на танках.

— Хорошо, – буркнул я, доставая из планшета блокнот, и, открыв его на нужной странице, приказал: – Записывай, за минуту до начала движения передашь в штаб партизанского корпуса… Крот дяде Вове. Прогулка прошла с успехом. Встретил трёх хулиганов и бабку с авоськами. Хулиганы известные, ты их знаешь: Сергей, Улан и Стриж, который куриной слепотой страдает. Потом сходил на речку, искупался. Бабка из магазина шла. Отобрал авоськи, теперь за хлебом долго не пойду. У Стрижа нашёл бутылку с водкой, обопьюсь. Побил их всех, хочется ещё подраться. Видел шестерых боксёров, что шли к Фиме, похоже, бить будут скопом. Пошёл на соседнюю улицу, там ещё несколько хулиганов небитых ходят… Записал? – Так точно, – заканчивая записывать, сообщил радист.

— Всё, можешь передавать, мы выдвигаемся.

— Есть.

Радист застучал ключом, передавая азбукой Морзе записанный текст, а я направился к Воронину, что в немецком комбинезоне стоял у своего танка и выслушивал одного из подчинённых в таком же комбезе. Пора отдавать приказ на начало движения.

5 мая 1942 года. 19 часов 57 минут по московскому времени. Районный центр Иванково. Штаб партизанского корпуса

— Есть ответ! – вдруг воскликнул дежурный радист и начал быстро записывать в блокнот передаваемый текст.

Два командира, что негромко беседовали у входа и курили трофейные папиросы, встрепенулись и прошли в комнату, терпеливо дожидаясь, когда радист закончит.

— Всё, по второму кругу пошло, – наконец закончив, оторвался тот, продолжая слушать эфир.

— Что это за галиматья? – прочитав, спросил офицер в форме сотрудника НКВД.

— Для вас галиматья, а для нас простенько зашифрованный текст, – ответил второй и, достав блокнот из планшета и, поглядывая в него, стал читать текст сообщения.

— Так, Смелов, говорите, что там передали, – приказал начальник особого отдела корпуса.

— Да всё нормально, воюют ребята. Уничтожили манёвренную роту со всеми средствами усиления, взяв неплохие трофеи.

— Мы про это и так знаем после опроса раненых, – отмахнулся напряжённый особист.

— Ещё они уничтожили аэродром с истребителями — „ночниками“. Думаю, это тот, что под Чернобылем находится. А также на их счету артиллерийская часть, скорее всего батарея, мы только от дивизиона и выше обозначения имеем, именно поэтому он и не указал обозначение части. Не ошибусь, если предположу, что это была именно батарея. Потом они захватили колонну с продовольствием и имеют его переизбыток. Также у них в достатке топлива, взятого на уничтоженном аэродроме. В данный момент мангруппа покидает эту область и выдвигается в соседнюю, где есть разведанные цели…

— А боксёры?

— Боксёрами у нас обозначены пехотные батальоны. Получается, шесть батальонов идут в сторону позиций майора Филатова.

— А почему его Громов Фимой назвал? – не понял особист, но заглянув в блокнот Смелова, понятливо кивнул: – Так его Ефимом зовут… Ладно, ты сделай нормальный перевод сообщения, а я к Титову. Нужно поставить его в известность, что налажена связь с этим Громовым–Фроловым.

— Что, Фролов снова что‑то натворить успел? – вдруг произнёс кто‑то от дверей. Особист не успел возмутиться разгильдяйством часового, который пропустил к секретному объекту постороннего, но тут же узнал говорившего.

— Мы вас ожидали сегодня ночью, товарищ капитан госбезопасности, – сказал он, мельком посмотрев на сопровождавшего московского гостя адъютанта Титова.

Вошедший в помещение капитан Омельченко пояснил: – Я прилетел на двухместном истребителе. Запаса горючего как раз хватило добраться до вас. Теперь доложите, какие новости появились от Виталия? Что он ещё успел натворить? И главное, где он находится?..

Насвистывая, я сидел на подножке грузовика, с босыми ногами на свежей траве, и, поплёвывая на щётку и изредка макая её в ваксу, натирал до блеска сапоги.

— Не проще ординарцу приказать? – спросил подошедший Малкин.

— Мне и самому не трудно. К тому же у меня нет ординарца.

–

Я же вам, товарищ капитан, выделил бойца из хозотделения?

— У них много работы, чтобы ещё отрывать для этого бойца, а возить с собой одного только ординарца слишком расточительно, нам бойцы нужны.

Присев рядом на корточки, Малкин осмотрелся, разглядывая просыпающийся лагерь, и спросил: