Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин

— А что, товарищ полковник, есть возможность закрыть это недоразумение? – с интересом спросил задержанный старший лейтенант Смелов, устраиваясь на софе.

— Ну, такое трудно назвать недоразумением, скорее злой умысел, ослабление сил корпуса перед наступлением противника. Как это ещё назвать? Да, расстроен я тогда был, до крайних мер не дошло только потому, что знали тебя как хорошего и опытного командира, стоявшего при истоках создания корпуса. Да ты сам освобождал меня из лагеря, а тут такое… М–да.

— Я так понимаю, пришёл ответ из Москвы, – догадался Смелов.

— Ты прав. Я запросил Москву насчёт полномочий этого Фролова. Думали они в течение восьми часов, после чего подтвердили все его действия. Что интересно, они запросили сообщить его местоположение, а также принять этой ночью транспортный самолёт… Странная ситуация с этим Фроловым–Громовым… Но как бы то ни было, командование подтвердило создание моторизованной группы, теперь нам это выгодно. Так что у меня вопрос: чем этот Фролов нам сможет помочь?

— Товарищ полковник, хотелось бы знать, что вам известно о мангруппе Фролова?

— Честно говоря, немногое. Позавчера он пересёк линию фронта и ушёл в тыл противнику. Что странно, сначала ушли только машины, танки в течение двух часов стояли на передовой, но, видимо, после сигнала также ушли вслед за колонной. Причём спустя час в той стороне был сильный бой. Потом к нашим позициям выехала грузовая машина с побитыми бортами с ранеными в кузове. Их отправили в госпиталь, но перед этим особист батальона провёл опрос шестерых бойцов и водителя…

* * *

Привстав, я присмотрелся и снова укрылся за пеньком.

— Приготовиться, – скомандовал я.

Шестеро бойцов привстали на колени, готовясь к броску. Чуть слышно скрипнула башня „двойки“ когда немного повернулась, отслеживая тонким пушечным стволом появившуюся в прямой видимости цель.

После того как я упал за пенёк, то на животе задом отполз и спустился в небольшой овражек к бойцам и, осмотрев их, довольно кивнул. Все экипированы по штату, у всех автоматы и пистолеты в кобурах. Все готовы к бою и ждут только сигнала. Чуть в стороне находился их командир. Остальные бойцы расположились дальше по склону. Кивнув Гурьеву, чтобы он принимал командование, я, вскочив на ноги и сутулясь, чтобы меня не было видно над краем оврага, подбежал к танку и взял протянутые мехводом наушники.

— Акация, Дрозд в дупле, – сказал я в микрофон. Получив подтверждение, вернул наушники танкисту и, присев у левой гусеницы, отстегнул от ремня фляжку и сделал несколько быстрых глотков.

Скажу честно, эти два дня фактически не дали нам отдохнуть, события развивались куда как стремительнее, чем я думал, но уже на данный момент наша помощь корпусу была существенной. М–да, наверное, лучше перечислить по минутам или часам, как всё происходило с того момента, как мы пересекли окопы батальона партизан, что занимал оборону на этом участке фронта, и преодолели незаминированный брод.

Тогда, встретившись на КП батальона с ожидающим нас там Путяниным, я выслушал его доклад с точным перечнем всех постов полицаев, а также какие они имеют средства связи. Парни языка взяли, именно поэтому и имели такие обширные сведения. Тяжёлого вооружения полицаи не имели, только пулемёты, так что я не опасался потерь в бронетехнике.

Два поста имели радиосвязь, это меня заинтересовало, и я приказал посты вырезать, радиостанции захватить, у нас с их наличием была просто беда. С теми постами, где были брошены телефонные линии, я решил разобраться силами мангруппы. Всё равно мимо двух пойдём.

Обдумав все новости, я принял вот какое решение: первыми выдвинуться грузовики. Их задача приманка. Именно так. Полицаи должны сообщить о выдвинувшейся от партизан технике, чтобы манёвренная рота немцев нас перехватила. После этого мы уничтожаем посты, соединяемся с танковой группой, выдвинувшейся следом, и организовываем на дороге засаду. По какой нацики возможно пойдут, мы были в курсе. После уничтожения немцев планировалось собирать трофеи и двигаться дальше. Если будут пленные, прекрасно. У меня было трое бойцов, знающих немецкий язык, если у нацистов есть ещё усиления, они нам сообщат. Развязывать язык я умею.

Именно так, как и планировалось, всё получилось, с небольшими огрехами, которые предвидеть было невозможно из‑за воли случая.

Мы выдвинулись, дали полицаям возможность сообщить о нас и, разбившись на несколько групп, уничтожили полицаев. Из сорока шести человек на трёх постах выжило всего трое, однако быстрый допрос дал понять, что они мало знают, только поставленную перед ними задачу, поэтому не колеблясь их отправили следом за товарищами.

Трофеи составили тридцать пять винтовок и карабинов Мосина, четыре пулемёта, амуницию и две советские радиостанции, на радость радистов захваченные целыми и с запасными свежими батареями. Эти переносные радиостанции пошли во взвод Путянина и к миномётчикам. Им же перешла большая часть вооружения. У меня были подразделения, где не хватало оружия. Ладно хоть теперь у всех командиров есть личное оружие, так как были взяты трофеями пистолеты и револьверы. В основном „ТТ“ и „наганы“, но были и иностранного производства, вроде „люгеров“ и „браунингов“.

Выйдя на ту дорогу, по которой должна прибыть мехгруппа противника, мы начали окапываться. К этому времени прибыли танкисты с Ворониным и включились в дело. Бойцы Путянина с радиостанцией находились в пяти километрах от нас. Именно они заранее и сообщили о подходе колонны, перечислив количество солдат, вооружения и техники, на которой продвигались нацисты, а также описав построение колонны.

Там было двенадцать грузовиков, три бронетранспортёра „Ганомаг“, советский бронеавтомобиль БА-10, и две противотанковые пушки. Те самые пушки, которые мне были необходимы и которыми я собирался вооружить свой противотанковый взвод. Кроме техники была пехотная рота полного штата, артиллеристы, возможно миномётчики, кузова были крыты тентом, разведчики не рассмотрели. На этом всё, легковых автомобилей не было, мотоциклов, что удивительно, тоже.

Дальше было как в стихах: мы не хотели, оно само. Распределив подразделения согласно полученной от разведчиков информации, мы заканчивали подготовку засады. Сапёры завершали минирование дороги, а я дал установку снайперам захватить мне бронетранспортёры и большую часть грузовиков при возможности целыми. Как? Да просто уничтожив водителей, а также пулемётчиков на бронетранспортёрах. Бронеавтомобиль меня не интересовал, так что я отдал приказ на его уничтожение.

Бой был яростный, но скоротечный. Подрыв зарядов на дороге смахнул часть колонны в кювет, пулемётчики били по кузовам при активной поддержке снайперов. Практически с первым же ударом лишившись всех офицеров и большей части унтеров, солдаты Вермахта всё равно пытались организоваться, но такие очаги накрывались мощным массированным огнём. Так как от прицепленных пушек немцев мы отогнали, то Воронин нагло выгнал танки на дорогу и, сблизившись, пулемётным огнём стал прочесывать кюветы. К этому времени бронеавтомобиль уже горел в кювете, лежа кверху колёсами, а все три „Ганомага“ стояли с распахнутыми дверями в окружении трупов гренадёров. Снайперы просто отлично сделали своё дело.