Войско грозного царя. Том 1 - Владимир Алексеевич Волков

утверждение П. П. Епифанова о якобы имевшей место однотипности русских сабель того времени. При этом, опровергая собственное утверждение, историк пишет о существенном различии их конструкций, так как «одни имели крестовины лопастями, другие – с шариками, у одних была «елмань» (расширение в нижней части клинка), а у других ее не было».[557]

В середине XVI века саблями были вооружены все без исключения из 288 человек коломенских дворян и детей боярских, 100 человек ряшан, в том числе «новики», только зачисленные на службу. Сабли имели все сопровождавшие их в походе вооруженные слуги; лишь несколько холопов выступали на смотры и в походы с копьями. На миниатюрах рукописных книг изографы всегда изображали московских всадников с саблями, имевшими очень простую прямую крестовину.[558]

Данные сохранившихся верстальных и разборных «десятен» того времени позволяют согласиться с выводом М. М. Денисовой и П. П. Епифанова о том, что русская конница XVI века была отнюдь не разношерстной и пестрой, плохо вооруженной толпой, а войском, оснащенным по требованию правительства более или менее единообразным оружием преимущественно русского производства.[559]

Другие виды клинкового оружия – палаши и кончары – встречались в России редко. Как правило, они доставлялись из-за границы и стоили дороже сабель.

В XVI веке московские воины продолжали использовать копья с длинным древком и железным наконечником, рогатины (копье с длинным и широким наконечником, под которым находились две перекладины, предохранявшие оружие от глубокого проникновения в рану) и «совни» – вариант рогатины с секировидным, изогнутым лезвием вместо копейного наконечника.[560] Обычные копья постепенно вышли из употребления еще в XV столетии. Последним большим сражением, в котором приняли участие копейщики, стала битва 1455 года под Старой Руссой между московской и новгородской ратями.[561] Копье заменили пикой, «списой» (спицей) – разновидностью этого колющего оружия, с узким граненым наконечником-жалом.

Усиление защитной брони воинов вызвало к жизни чекан или клевец – в виде железного или медного молота с рукоятью до 60 см; удар острым бойком обуха пробивал панцирь или любой другой вид защитного доспеха.[562] Шестоперы («пернатки») на железной рукояти длиной до 60 см представляли собой «начальнический жезл», который возили перед воеводами в походе.

Холодным оружием пехоты служили бердыш и тяжелая сабля турецкого типа, с середины XVI века являвшиеся уставным оружием стрельцов. Бердыш представлял собой вид топора с лезвием полумесяцем, который через отверстия на обухе небольшими гвоздями крепился к длинной, в рост человека, рукояти (ратовищу). Нижняя часть лезвия заканчивалась небольшой «косицей», с помощью гвоздей крепившейся к ратовищу; затем место крепления стягивалось прочным ремешком. Первые бердыши имели остро отточенную верхнюю часть лезвия, превращавшую это оружие не только в рубящее, но и колющее. На нижний конец древка насаживалось железное копьецо для втыкания бердыша в землю при стрельбе из ружья, для которого он служил подсошком. Бердыш – отечественное изобретение, изготовляли его только в России. При этом кузнецы, которым поручалось выковывать такие секиры, руководствовались образцами, присылавшимися из Москвы. Лезвия боевых бердышей достигали в длину от 23,5 см в XV–XVI веках, до 60–

80 см в XVI столетии.[563]

В народной среде были широко распространены простейшие, но надежные образцы оружия ударного типа – дубина и ее вариант «ослоп» – тяжелая деревянная палица, обитая на толстом конце железом или утыканная гвоздями.

Защитное вооружение

Характерной особенностью развития доспехов явилось почти полное исчезновение щитов и широкое распространение булатных доспехов, часто очень высокого качества. Ими дорожили, передавая по наследству от отца к сыну. Показательны в этом отношении слова князя А. М. Курбского, трижды раненного, но вышедшего живым из жестокой сечи под Казанью благодаря «збройке» праотеческой, «зело крепкой».[564] Русские служилые люди прекрасно осознавали ценность хороших доспехов. Об этом свидетельствует широко распространенная в XVI веке практика обмена панцирями и байданами между дворянами, которым предстояло выступить в поход, и теми, кто не участвовал в нем. Среди заимщиков защитного вооружения встречались очень знатные люди. Так, собираясь на войну Ф. М. Нагой занял у князя А. И. Стародубского 3 панциря и 6 шеломов, Д. Г. Плещеев – семь лошадей и панцирь у князя С. Шестунова, в другом случае уступив свой «пансырь меделянский» А. Д. Басманову.[565]

Одним из элементов защиты ратных людей были боевые наголовья – «шеломы» или русские «шишаки» – с характерными плавными контурами и высоким навершием («шишом»), по определению Марко Фоскорино – «остроконечные шлемы».[566] Встречались также «мисюрки», состоявшие из небольшого металлического назатыльника с крепившейся к нему кольчужной сеткой. Воеводским боевым наголовьем являлась «ерихонка», сделанная в виде «железной шапки» с «наушами» (металлическими бляхами, прикрывавшими уши), козырьком и защитной стрелкой.[567] Небогатые дети боярские из городов и их холопы использовали «бумажные шапки», стеганные на пеньке или вате и покрытые бархатом, атласом или сукном. Между покрытием и подкладкой нашивались металлические пластинки. Такие «шапки», как правило, изготовлялись в виде ерихонок.[568] Среди русских шлемов «науши» изготовлялись только у ерихонок и «бумажных шапок». Обычные шишаки и мисюрки имели «бармицы» – кольчужные сетки, закрывавшие лоб, щеки и затылок бойца.

Среди боевых наголовий того времени встречаются восточные образцы. Гораздо реже употреблялись европейские шлемы. Из 92 «железных шапок», имевшихся в 1599 году у Бориса Федоровича Годунова, 68 было московской работы, 20 – восточной и только 4 – литовской.

Средняя стоимость шлема составляла 1 руб. Как правило, именно так оценивалось наличие боевого наголовья на дворянских смотрах XVI века.[569]

С улучшением техники изготовления кольчатых доспехов они становились более прочными и легкими в сравнении с применявшимися русскими воинами в предшествующих столетиях. С XIV века в Московском княжестве большое распространение получил чешуйчатый доспех – особый вариант защитной одежды, изготовляемый из металлических пластин квадратной или прямоугольной формы размером 6×4 или 6×6 см. Эти пластины в верхней своей части имели 5–6 небольших отверстий, служащих для крепления к кожаной или тканевой основе при помощи шнуровки или заклепок. Каждый новый ряд пластин-чешуек накладывался поверх нижнего ряда – наподобие рыбьей чешуи, что и дало название доспеху. Но и в XVI веке многие воины продолжали использовать железные кольчуги из округлых колец; байданы и полубайданы из крупных и плоских колец без воротников, с разрезами на груди, воины надевали через головы. Шагом вперед стало появление на Руси «пансырей», изготовлявшихся из более мелких и тонких «плосковатых» колец, что делало их в два раза легче кольчуг. Широкое распространение такого рода доспехов получило отражение и в документах. В 1486 году в Милане московский