Игра колибри - Аджони Рас

Не знаю, откуда взялась такая уверенность, но мне было плевать, и лишать самого себя утреннего душевного подъема я не собирался. Сама мысль, что теперь Алиса знает о моих чувствах и, возможно, даже думает обо мне как о мужчине, примеряя Адама Ласку как некий шаблон, проигрывая в голове жизненные ситуации вроде приготовления завтрака, а может, даже представляя меня рядом с собой в постели, согревала изнутри.

Где-то в глубине души мне хотелось, чтобы Али мучилась этими вопросами, задавая их себе каждый раз, когда видит мое окно, когда вспоминает мое имя или читает сообщение в телефоне. Пусть сравнивает и сомневается, хотя самое главное, конечно, сомнение. Сомнение было самым необходимым, на мой взгляд. Пусть усомнится в своих нынешних связях, пусть сравнит со мной, и выбор будет очевиден… Так мне хотелось теперь.

Стараясь приблизить вечер немедленными заботами о нем, я влез в шорты и спустился в прохладную гостиную. В отличие от второго этажа она прогревалась после полудня, так как с улицы в эту половину дня восточная часть дома пряталась в тени деревьев. Позавтракал на скорую руку куском колбасы и чашкой кофе и проверил содержимое холодильника, решая, чего не хватает. А не хватало всего. На полках доживали свой век пара кусков твердого сыра и завернутая в бумажный пакет колбаса. Я как раз выгонял машину из-под навеса, наблюдая при этом за проворной белкой, поедающей орех, сидя на ветке, когда Алиса прислала сообщение.

Я улыбнулся, бросив взгляд на окна ее дома, и быстро набрал ответ:

Она ответила быстро, словно уже знала, что я напишу.

Ну что я мог ответить? Вариантов не было. Через пять минут из дома выбежала Алиса, стараясь не встречаться со мной взглядом, села в машину и, ударив ладонями по ногам, пропела незнакомую песню. Свое расстройство она скрывала очень неумело, в глазах блестели слезы, а пальцы то и дело снимали прозрачный чехол смартфона, и вновь надевали его.

Тут не надо было быть психологом, чтобы понять: причиной этого блеска в глазах был вовсе не я. Причиной стал кто-то другой, а со мной она просто сбегала от всего, что ей в этот момент хотелось забыть. Адам Ласка просто подвернулся под руку.

– Что-то случилось? – поинтересовался я, выводя машину на дорогу.

Прямо перед колесами пробежал заяц, каких здесь было много, и каждый садовник знал, что, как бы коротко он ни подрезал розы, найдется пушистый зверек, способный сделать их еще короче. Алиса смотрела прямо перед собой, совершенно не обратив внимания на зверька, и ее губы сжались от переполняющего душу напряжения.

– Опять поругались. – Она пожала плечами, показывая полное непонимание того, почему это произошло. – Как только решили пожить у меня, ругаемся каждый день. То фотографии мои нашел и весь вечер выяснял, что за мужики на них, то какие-то подарки, о которых я и думать забыла. Параноик гребаный.

Я промолчал, делая вид, что занят дорогой, и лишь согласно кивнул, как бы поддерживая Алису. Но ей явно хотелось выговориться, и мое молчание не стало помехой.

– Правила у него, мать твою! Что за правила? Я должна сидеть дома и смотреть на него, как на идола? Его будто подменили, понимаешь? Был ведь нормальным парнем, адекватным, а как вернулись из свадебного путешествия, началось. Сюда не ходи, туда не смотри, я тебя обеспечиваю, будь добра… Как я вляпалась в это дерьмо, а?

– Как все, – пространно усмехнулся я.

– Прости, Адам, тебе, наверное, неприятно все это выслушивать. К тому же… то, что вчера… это… странно теперь говорить с тобой о таких вещах…

– Ничего, за семь лет я как-то привык, – отрешенно проговорил я, – привык быть рядом и безучастно смотреть.

Алиса замолчала, и несколько минут мы ехали в тишине. Я делал вид, что слежу за дорогой, а Алиса продолжала мучать силиконовый чехол. Я украдкой бросал на нее взгляд, когда смотрел в боковое зеркало, и в который раз восхитился ее безупречной красотой. Даже сейчас, расстроенная и напряженная, она нравилась мне в каждой своей черте.

– Я пока не могу тебе ответить, – неожиданно начала она. – Откровенно говоря, все это кажется странным, словно не со мной. Я столько лет тебя знаю как милого соседа… Брр… Не могу никак переварить это! У меня муж, и я, как это ни странно, хочу быть с ним, а что будет в будущем, мне неизвестно, Адам.

– Хорошо, – улыбнулся я, искренне надеясь, что если бы Али точно была уверена в отрицательном ответе, то не стала бы тянуть с ним, разве что она боялась обидеть «милого соседа». – Давай пока не будем об этом? Такой хороший денек, настроение супер, у меня давно подобного не было, так что предлагаю просто прожить этот день, а если хочешь, можем провести его вместе.

– Хочу, – спокойно ответила Алиса, наконец-то оставив чехол в покое. – Собственно говоря, мы уже это делаем. – Она наконец улыбнулась и, убрав телефон в карман, прикрыла лицо ладонями.

– И я очень рад твоей компании.

– Рад? – Она удивленно посмотрела на меня. – Странно. Выходит, ты столько лет… – Она замялась, явно не желая произносить то самое слово. – Столько лет ждешь непонятно чего!

– Я жду тебя, и мы, кажется, решили оставить эту тему?

– Да, но мне просто любопытно, как это все? В голове не укладывается!

– Я не знаю, что добавить, Алиса. Просто случилось то, что случилось, и длится это все уже давно. В последнее время мы сблизились, и я признался тебе. Просто накопилось все и выплеснулось через край. Не мог я молчать больше.

– А мне что теперь с этим делать, Адам?

– Не знаю. – Я пожал плечами.

Алиса явно не ожидала такого односложного ответа и, скрестив руки на груди, приняла вид обиженной девочки.

– Ладно, давай действительно сменим тему…

Значит, так живут настоящие агенты ФБР? – поинтересовался Виктор, открывая ящики на кухне и изучая их скудное содержимое.

В квартире Патрика витал аромат жареного хлеба и вяленых томатов с чесноком. Корочки от итальянских бутербродов еще валялись на тарелке, край которой покрывал жир от консервированных анчоусов и поджаренного красного перца. Виктор прошелся по кухне, которая никак не отделялась от гостиной, как делали в студиях и квартирах со свободной планировкой.

– А чего ты ждал? Особняка в Голливуде или квартиры, набитой наборами для прослушки и оружием? – Патрик открыл бутылку пива и протянул ее Виктору. – Пятьдесят пять законных квадратных метров, и с каждого, заметь, я заплатил Дяде Сэму налог!

– Не знаю. Если честно, это скорее конура холостяка, а не жилище агента ФБР. – Он взял бутылку и слегка приподнял ее над головой, словно благодаря за угощение.

– Бывшего агента, – поправил Патрик, – ну и холостяка.