На родной земле - Валерий Пылаев

Он не случайно обратился к склафской богине-матери, а не к громовержцу Перуну — здесь тот вряд ли поможет. Небесный воитель не испугался бы любого врага, но в этом тумане притаилось бестелесное зло. Я на мгновение даже представил себе Перуна, вдруг оказавшегося прям тут, перед нами.

Могучий и огромный — выше деревьев — бородатый великан в золоченых латах хмуро озирался по сторонам, сжимая в руках исполинскую секиру, но никак не мог найти того, на кого мог бы обрушить всю ее мощь. И оружие бога полыхало вхолостую, лишь немного разгоняя туман огнем, в которым когда-то появился весь этот мир.

Огнем Сварога, частичку которого носил с собой и я.

Подчиняясь моей воле, на острие Гунгнира зажегся шарик теплого света. Он не в силах был разогнать туман, но все же придал притихшим гридям хоть немного духа. Мне показалось, что они нарочно шумят, вытягивая на берег снекку, чтобы хоть немного меньше бояться леса, через который нам еще предстояло пройти не одну версту.

— Двинули! — скомандовал Ратибор, когда гриди закончили возиться с застежками лат. — Держись по берегу, боярин — не ошибешься.

Я кивнул и первым зашагал к плотине, то и дело зажигая магический свет. Неплохой ориентир — что-то вроде проблескового маячка. Наверняка его видно в этом йотуновом тумане куда лучше, чем неторопливо бредущие вдоль берега облаченные в латы фигуры. Сам я, обернувшись, мог разглядеть едва ли четвертую часть от дружины в два с лишним десятков человек. Сосредоточенные, побледневшие и хмурые лица чуть разглаживались, только когда их касался свет огня Сварога. Все — включая Ратибора — не убирали пальцев с рукоятей оружия, будто бы каждое мгновение ждали нападения.

А остальных я и вовсе не видел за тугой пеленой тумана, сквозь который кое-как просматривалась только огромная фигура Йорда. Рисе обзавелся сплетенной из четырех обыкновенных кольчугой и шлемом, но все равно испуганно дергался от любого шума и то и дело пытался растолкать гридей, чтобы держаться поближе ко мне или к Ошкую.

— Только отошли же, — вздохнул Ратибор, — а уже и снекки не видать… Э-э-эй!

Его крик прокатился по верхушкам деревьев и затерялся в тумане. Я замедлил шаг, вслушиваясь. Нет, тихо. Никто не кричал в ответ — только еще громче засопел и загремел кольчугой перепуганный Йорд. Если он и дальше будет так шарахаться, как бы Ошкую не пришлось снова поить его медовухой…

— Худо, боярин — молчат гриди! — Ратибор положил мне руку на плечо. — Может, вернемся?

Я развернулся и включил «Истинное зрение», отыскивая снекку. Она действительно оказалась еще совсем близко — мы не прошагали и трети версты — но я все равно еле разглядел ее, словно туман висел над миром духов точно так же, как и над обычным. Пусть не такой густой и непроницаемый, но мне пришлось потратить чуть ли не минуту, вылавливая в нем алые искорики. Одна, две… Пять. Все на месте.

По крайней мере — пока.

— Идем, Ратибор Тимофеич. — Я указал копьем вперед. — Не боись, живы твои гриди. Просто не слышат, видать.

Воевода не стал спорить — видимо, сказался авторитет ведуна, ученика самого Молчана. Того, кто может совладать с силами, от которых не спасет даже самый острый меч. Не то, чтобы это сильно прибавило уверенности мне самому — но я зашагал чуть бодрее. Что бы ни пряталось в тумане, оно вряд ли сменит гнев на милость, если мы будем плестись, как улитки.

— Боярин… — Кто то вдруг потянул меня за локоть. — Помоги, боярин…

— Чего тебе? — буркнул я.

Схватившийся за меня гридень встал, как вкопанный — и мне тоже пришлось остановиться, чтобы не волочь его за собой. Недавно отрастившее первые в жизни усы молодого парня побледнело и искривилось так, будто бы его свело судорогой.

— Помоги… — повторил он жалобным голосом.

И вдруг тихо захрипел. Но его губах надувались и тут же лопались розовые пузыри. Я протянул руку, но не успел — парень уже заваливался набок, сгибая колени и прижимая к животу окровавленные пальцы… Будто бы пытался перед смертью успеть свернуться в бронированный клубок.

Твою ж…

— К бою! — заорал я, зажигая копье. — Встать в круг! Щиты!

Каплевидные алые щиты с грохотом сомкнулись, прикрывая меня с упавшим гриднем. Я рассадил палец об острою железку и намалевал на его щеке Беркану, уже понимая, что не успею. Парень истекал кровью быстрее, чем мое простенькое колдовство успевало его подлечивать. Была бы здесь Вигдис с кольцом Эйр… или Катя. Но мои силы годились лишь для сражения. Через несколько мгновений все закончилось, и я смог кое-как отлепить руки умершего от живота, чтобы разглядеть пробившую латы стрелу.

Но так и не нашел — ни ее, ни дротика, ни даже какого-нибудь метательного кинжала. И стальные пластины, и толстый стеганый поддоспешник оказались неповрежденными — и все же что-то убило гридня так, что с него натекла целая лужа крови. Я как-как задрал доспех и обнаружил разрез, проходивший от пупка до самого бока. Аккуратный и ровный, будто бы нанесенной бритвой или медицинским скальпелем. Но как?! Я еще почти полминуты ковырялся в абсолютно целых латах, пока не отыскал дырку в окровавленном поддоспешнике. Мой палец с трудом протиснулся в крохотное отверстие и вылез наружу прямо там, где пластинчатая броня застегивалась ремешком на боку.

Йотуновы кости, что же это получается?! Кто-то или что-то подбирается к нам в тумане, прицельно бьет в щель лат длинным узким лезвием, вспарывает гридню живот — и так же неслышно исчезает. Все это происходит на глазах у остальных и в паре шагов за моей спиной, и никто ничего не видит!

— Хис! — прошипел я себе под нос. — Здесь кто-то есть. Смотри!

— Есть. Чужие. Много. Не вижу. Не слышу. Не чую.

— Как это — не чуешь? — Я поднялся на ноги и выглянул из-за могучего плеча Ратибора. — Кто-то прошел рядом.

— Рядом. Не вижу. — отозвался фамилиар. — Слишком быстрые. Не здесь, не там, где глубоко.

Глубоко? В мире духов?

— Гляди, боярин. — Ратибор попятился, указывая булавой куда-то на деревья перед собой. — Никак, навьи пожаловали!

— Кто там, Хис?! — мысленно заорал я.

— Быстрые. Много. Страшно. Не вижу!

В гремевшем у меня в голове голосе фамилиара послышались панические нотки. Хис, почти неуязвимый для стрел в форме Волка и способный удрать в родной мир духов и залечить там любую рану, боялся. Но кого?!

— Что за лешаки, раз так их?.. — прорычал я, поудобнее перехватывая копье.

Раздался короткий вскрик, и строй щитов справа от Ратибора всколыхнулся. Один из гридей выронил меч и схватился за шею — но фонтан из перерезанной глотки все равно хлестнул на несколько шагов. Кровь полыхнула в серой дымке алым фейерверком и тут же угасла вместе с аурой убитого. Больше я не увидел ничего. Убившая гридня тварь не «просвечивалась» даже «Истинным зрением».