Вокруг трона Ивана Грозного - Геннадий Ананьев

— Как звать-величать тебя?

— Сын Логина. Именем Мартын.

— Сколько тебе времени, Мартын Логинов, надобно, чтобы завершить урок?

— Неделю, князь.

— Не мало ли?

— Мало, если спать ночами. Одно прошу, свечей бы сверх нынче даваемых выделили. Можно — сальных.

— Своих пришлю, без волокиты чтоб. Восковых. Сколько потребуется, столько получишь.

Обещанное Логинов исполнил. И, в самом деле, дошёл по летописным текстам аж до Владимира Святославича, великого князя Киевского. Даже дословно привёл выдержку из летописи: «Рече Володимир: «Се не добро, ещё мало город около Киева» и нача ставить городи по Десне и по Въестре и по Трубежову и по Суле и по Стугне. И нача нарубати мужи лучшие от Словен и от Криичи и от Чуди и от Вятич и от сих насели грады. Бе бо рать от печенег и бе воюясь с ними и одоляя их».

В последних словах летописца Михаил Воротынский увидел главный успех предприятия великого князя Киевского: тот возложил основную заботу по строительству городов-крепостей, а затем и их оборону, не на полян, угличей и северян, кто имел соприкосновение с половцами и нёс от них большие потери, а более на тех, кто и в глаза не видел степняков, оттого имел крепкое хозяйство и многочисленные сёла.

«Вот так и я попрошу государя поступить — всем землям указать, где рубить и по каким рекам сплавлять крепостицы для станиц, где ставить погосты, сторожи и города-крепости, потом и заселять их».

Ещё об одном полезном опыте предков сообщал Логинов в пояснении: перед удобными для переправы бродами разбрасывали порубежники триболы вперёд почти на поприще[46] и в бока — по поприщу. Триболы ковали большей частью в самих крепостях, но и привозили возами из Киева, Чернигова и других старейших городов. На многих участках рылись волчьи ямы, а то и целые волчьи борозды.

«Ну, молодец Логинов, расстарался. Не откажусь и я от опыта предков наших».

В пояснении к своему чертежу Логинов предлагал устраивать сторожи в несколько линий, как делали ещё до монгольского ига. Для Михаила Воротынского подобное не внове. У него в вотчине так и устроены засечные полосы, и всё же он не мог не восхититься хорошо продуманным советом. Похвалил от души:

— Молодец!

И ещё — важное: всех, кого отбирали воеводы в порубежные крепости и в сторожи, великий князь наделял без скаредности землями. Холостым повелевал жениться, семейным — брать с собой детей и домочадцев.

«Решит ли нынче государь по-разумному? Не станет ли чего опасаться или скаредничать?»

Более недели прошло в беседах с прибывавшими в Москву порубежниками, и советы их порой удивляли князя Михаила Воротынского. Главное, они не о землях для себя, не о жалованье печалились, хотя и этого не забывали, а о том, как с великой надёжностью организовать службу, как поощрять радивых, какие наказания тем, которые станут дозорить спустя рукава. Даже о том пеклись, как поведут себя крымцы с ногайцами, когда станут появляться на новых рубежах крепости, погосты и сторожи. И тут тоже речи велись с державных позиций. Где полки летом ставить, как с ними порубежникам связь держать и что делать, если крымцы пойдут большим походом?

Так вот и рождался устав порубежной службы. С миру по мысли — доброе творение получалось.

Засечные линии тоже окончательно определились. С дополнением, понятное дело, к предложенной Логиновым схеме. Первая линия — Алатырь, Темников, Ряжск, Кромы, затем — круто в Поле до Путивля, а от него — к Новгород-Северскому. Однако чтобы бок не был открыт, предлагалось ладить засеки от Калуги на Серпейск, Стародуб, Почеп.

Следующая неразрывная линия: Тетюков — Оскол-Змиево, вниз на Изюмскую, а там раскинуть её вправо и влево, дабы пересечь Муравский, Изюмский и Калмиусский шляхи, ещё и углом опуститься к Азову. Вот в этой, в нижней части засечной линии как раз и будут взяты под царёву руку тайные казачьи ватаги.

Дополнен был чертёж Логинова, по совету краишных воевод, ещё двумя линиями: засекой пред Тулой, начиная от Венёва, протянуть её надо было до Волхова, затем — точно на юг через реку Орлик, где поставить город-крепость Орел, до Оскола. Будут пересечены, таким образом, Муравский, Пахмутский и Сенной шляхи. Почти к самому Перекопу подступала Россия, и орда крымская лишалась вольного манёвра, да и возможность неожиданного нападения врагов исключался полностью.

Не забыты были и рубежи восточные: от Нижнего Новгорода — на Алатырь, от него — на Самару; от Самары — на Саратов, а там уж и до Астрахани; от неё — на Лукоморье, к Тмутаракани.

И Боярская дума, и сам царь Иван Васильевич без всяких замечаний приняли устав порубежной службы, не внесли изменений и в засечные линии, охотно поддержали размеры земельных наделов краишникам и денежные оклады им, что же касается дополнительного войска на случай похода крымцев, произошло полное непонимание. Бояре думные подали было голоса за выделение трёх-четырёх полков, но государь резко осадил прытких:

— Нет у меня лишних полков, — обратился тут же к Михаилу Ивановичу: — Завтра после утренней молитвы поговорим в сенях у опочивальни.

Разговор вышел трудный и долгий. Князь Воротынский начал излагать свой план:

— У Девлет-Гирея наверняка есть в Москве соглядатаи и доброхоты...

— Не без того.

— Ему известно станет о приговоре Думы, и он пойдёт большим походом, поэтому я предлагаю не спешить с засечными линиями, а ладить их спешно лишь после того, как побьём Девлетку. А чтоб не ударить в грязь лицом, вели, государь, Разрядному приказу расписать ещё пять полков на Оку и Угру.

— Нет у меня лишних полков. С Литвой мне нужно покончить. Швеции руки укоротить. Немецкому ордену шею намылить.

— Отступись на год-другой от Литвы, оставив в крепостях только крупные отряды. Покори прежде Крым. Пойдёт Девлет-Гирей большим походом, за его спиной пройдёт через Перекоп князь Вешнивецкий, атаман днепровских казаков. Он тебе готов верой-правдой служить. Ты ему пару полков в помощь пошлёшь, как он Перекоп одолеет. Мы же встретим тумены Девлетки на Оке — в ощипе он окажется и вынужден будет присягнуть тебе, государь, будешь ты тогда именоваться и Великим князем Крымским.

— Не замахивайся. Могу выделить на Оку Опричный полк. Немцев наёмников к нему в придачу. И ещё... Большой наряд дам и гуляй-город с воеводами Коркодиновым и Сугорским.

— Благодарствую. Это — знатная подмога.

Говорил князь, а в мыслях — иное. Девлет-Гирей определённо будет иметь достаточно орудий, которыми его щедро снабдит Порта. В общем, шкурка на кисель. Но выше головы не прыгнешь, а вот голову нагрузить стоит до предела.

Сейчас, челноча от глухой стены до крепкой двери, Воротынский более отчётливо понимал, в какую щель воткнул его тогда царь Иван Грозный, но и теперь князь не мог разумно рассудить, чего ради так царь поступал. Долго он перебирал в памяти всё происходившее тогда в Кремле, ища хоть какую-либо вину свою перед царём, но не находил её.