Рыцарь желания - Маргарет Мэллори

— Не валяй дурака, — отчитала его аббатиса. — Лорд Фицалан, расскажите нам, что вызнаете о случившемся.

Стивен и Уильям рассказали все, что знали. Роберт задал несколько вопросов. У него, однако, хватило здравого смысла не спрашивать о необычном требовании, выдвинутом Глендовером.

— Обстоятельства не слишком благоприятны, — сказал Роберт, качая головой. — Будем надеяться, что Глендовер не отправит ее с французами на континент, чтобы не допустить ее освобождения. Не легче, если он отвезет ее в такие замки, как Аберистуит или Харлех.

Да поможет ему Бог, если Глендовер заточит ее в одном из этих замков. Они находятся на западном берегу Уэльса, далеко от Англии. Оба считались неприступными или почти неприступными.

— Я буду следовать за Глендовером, пока не услышу что-нибудь о ней, — сказал Роберт. — Конечно, я буду осторожен.

Казалось, для этого бродячего певца шпионить было несложным делом. Помимо смазливого лица и развязных манер, у него была хорошая голова.

Уильям перевел взгляд с Роберта на аббатису и обратно, поднял бровь:

— Вы оба помогали Кэтрин добывать и передавать сведения?

Они заулыбались с видом до отвала наевшихся котов.

— У Рейберна не было шанса, — сказал Уильям.

— Он, сатанинское отродье, не заслуживал ни одного, — сказал Роберт, в первый раз проявляя гнев.

Уильям не мог понять, кем на самом деле был этот исполнитель баллад. Он явно вырос не в доме виллана и не в семье торговца. Он свободно держится, разговаривая с аббатисой и лордом. Кем бы он ни был, Уильям испытывал к нему благодарность за помощь.

— Наше участие в конфликте должно держаться в секрете, — сказала аббатиса Уильяму. — Вы окажете Роберту плохую услугу, если его заподозрят в связях с врагами.

— Мы не скажем ни одному человеку, — пообещал Уильям.

Он сурово посмотрел на Стивена, чтобы убедиться, что тот понял.

— Даже Эдмунду, — сказал Стивен.

Оказавшись в движущемся многотысячном войске валлийцев и французов, Кэтрин остро ощущала свое одиночество. Теперь она обрадовалась бы даже братьям Тюдор. И она определенно ощущала бы себя в большей безопасности рядом с ними.

Она осмелилась взглянуть на Риса Гетина, чьи массивные ляжки неприятно колыхались рядом, поскольку он ехал сбоку от нее. Теперь он сторожил ее вместо Маредадда. У «самого свирепого», как она мысленно определила его, не было ни красивой внешности, ни галантных манер Тюдоров.

Все в нем было мерзким — от поношенной туники, воняющей потом и лошадьми, до длинных волос, спутанными клочьями падающих на плечи. Хотя он редко открывал рот, когда он делал это, к нему прислушивались.

Он повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Глаза у него были черными, как его душа, он был самым устрашающим человеком из всех, кого она встречала.

— В чем дело, сэр? — спросила Кэтрин, хотя она первая пристально посмотрела на него.

Он головой указал вперед, где тропа сужалась, и буркнул что-то, как ей показалось, требуя, чтобы она поехала впереди него. Дрожь пробежала у нее по спине. Когда она оглянулась через плечо, его глаза прожгли ее, как уголья.

По крайней мере ночью она была свободна от «самого свирепого». Рис Гетин ночевал в лагере вместе с другими солдатами, а Кэтрин, как гостью Глендовера, отводили в дома валлийцев. Дома были убогими, но у нее хотя бы оказывалась крыша над головой.

Когда они добрались до Милфорд-Хейвена, французские солдаты вместе со своими лошадьми погрузились на корабли, ожидавшие в гавани. С большей частью своей армии Глендовер расплатился при высадке французов. Сезон походов закончился. Только небольшое ядро его соратников двинулось дальше на север вдоль западного побережья.

Когда Кэтрин увидела вдали Аберистуит, величественный замок с двойными стенами, выстроенный в форме ромба на самом берегу бурного моря, у нее перехватило дыхание. Он был одной из несокрушимых крепостей «железного кольца», выстроенных Эдуардом I по периметру Уэльса для демонстрации власти Англии над покоренным Уэльсом.

Прошло немногим более ста лет, и удары волн, ветер и дождь подточили его стены. Когда они въехали на огромную площадь внутри замка, Кэтрин огляделась. Главные ворота и подъемный мост были не в лучшем состоянии, но кольцо толстых стен продолжало служить хорошей защитой. Глендоверу удалось взять замок только потому, что король Генрих забрал людей на борьбу со скоттами и оставил его без должной защиты.

Как только они повернули на север, Кэтрин начала бояться, что Глендовер привезет ее сюда или, что еще хуже, в замок Харлех. Ее шансы на побег или на освобождение из любого из них были ничтожны. Однако в разрушающемся Аберистуите их было больше, чем в Харлехе.

Когда Рис ссаживал ее с лошади, она задержала дыхание — так от него воняло. Она старалась не показать, насколько ей неприятно любое его прикосновение.

Ночь Кэтрин провела в башне, стоящей высоко над морем. Охрана у дверей ее комнаты казалась излишней.

С тяжелым чувством она заперлась на засов и заснула под шум разбивающихся о берег волн.

Утром пришла служанка, чтобы помочь ей одеться. Служанка сказала, что сегодня ее будет сопровождать принц Глендовер. Итак, Аберистуит не был окончательным местом ее заточения.

Когда Гетин помог ей сесть в седло, она заметила, что от него уже не пахло так скверно и что он даже сделал попытку почистить свою одежду. Он, как обычно, молча доставил ее туда, где их ждал Глендовер.

— Я намеревался было отправить вас во Францию, — сказал Глендовер, когда они выехали за ворота, направляясь на север.

Кэтрин едва не вздохнула с облегчением. Англия и Франция бесконечно конфликтовали. Если бы ее отправили туда, она могла бы оставаться там годы и годы.

— Я хочу домой, — сказала она, — но дикая красота Уэльса мне милее, чем Франция.

— Тогда поблагодарите Риса Гетина, потому что он настоял на том, чтобы я оставил вас здесь. Он не доверяет нашим французским союзникам.

— И куда же вы меня везете?

— В замок Харлех, где я живу со своей семьей.

Сердце у нее упало.

— Ваш король Эдуард — да гореть ему в аду — не сделал тут такой ошибки, как с Аберистуитом, не стал строить замок слишком близко к морю. Никогда еще не было построено замка столь же неприступного, как этот.

В голосе его прозвучала гордость.

Принц Гарри говорил о Харлехе то же самое.

— В Харлехе для вас найдутся платья и все, что вам необходимо. Я сожалею, что не смог обеспечить вам большие удобства, но я никак не мог предвидеть, что в моей армии окажется женщина.

Платья ее заботили меньше всего.

— Вы неплохо перенесли тяготы похода, — сказал он, бросив на нее одобрительный взгляд. — Гетин говорит, что вы из лучшей породы, чем ваш первый муж. О Рейберне он еще худшего мнения, чем о наших французских союзниках. Он не любит тех, кто предает своих.