Рыцарь желания - Маргарет Мэллори

Кэтрин почти ничего не помнила о первом вечере, проведенном в Пенминидде. Ее провели в спальню, сняли с нее грязное платье, посадили в ванну с горячей водой, в которой она оставалась, пока не сморщилась кожа. Она засыпала стоя, в то время как служанка вытирала ее и помогала надеть ночную рубашку.

Запахи, поднимающиеся от стоящего рядом подноса, ненадолго взбодрили ее. Еда была такой вкусной, что она чуть не взвизгивала от удовольствия.

Когда она проснулась на следующий день, солнце стояло уже высоко. Печаль камнем лежала у нее на сердце. Как сможет Уильям разыскать ее здесь, на Англси? Увидит ли она когда-нибудь свой дом? И что будет с ребенком, которого она носит? Слезы текли по ее лицу, скатывались на волосы, но у нее не осталось сил даже на то, чтобы поднять руку и смахнуть их.

В комнату заглянула служанка.

— Я помогу вам одеться, миледи.

Кэтрин собиралась сказать, что у нее нечего надеть, но в руках у служанки оказалось симпатичное бледно-зеленое платье.

Она решила, что с Божьей помощью и в чистом платье она сможет взглянуть в глаза тому, что произошло.

Несколькими минутами позже она вслед за служанкой спустилась вниз. Кроме Марджед Тюдор и парочки слуг в зале никого не было.

— Доброе утро, леди Фицалан, — приветствовала ее Марджед. — Я знаю, что вам пришлось проделать нелегкий путь.

Женщина дружелюбно улыбалась, от ее вчерашней враждебности не осталось и следа.

— Мне не нравится, когда женщину лишают дома и семьи, — сказала Марджед, покачав головой. — Я хочу, чтобы, пока вы не вернетесь к себе, вы чувствовали себя здесь как дома.

— Я ценю вашу доброту, — ответила Кэтрин. — И спасибо за платье.

— Боюсь, ваше уже ни на что не годилось, — сказала Марджед. — Я отдала его служанкам на тряпки.

— Вот и хорошо. Мне не хотелось бы видеть его снова.

— Называйте меня Марджед. Нам не стоит придерживаться формальностей, потому что, возможно, вам придется пробыть здесь несколько недель.

— Недель?

Кэтрин так и села на скамью рядом с Марджед.

Марджед похлопала ее по руке.

— Если бы это зависело от моего Маредадда, все разрешилось бы быстро. Но Глендовер… ну, вы знаете, что он думает. Эти глупые мужчины! Стоит взглянуть на вас, как становится ясно, что вы не из женщин, способных на измену.

Кэтрин хотела спросить почему, но не осмелилась.

— Однако признаюсь, что, когда я вчера вас увидела, в первый момент вы меня испугали.

Кэтрин не смогла удержаться от смеха.

— Вам следовало отмыть меня прямо во дворе!

— Я не это имела в виду, — запротестовала Марджед. — Вы были похожи на дриаду — со спутанными волосами и красивым личиком. Я подумала, что мой муж дошел до такого бесстыдства, что привез домой любовницу.

Кэтрин недоуменно посмотрела на нее.

— Но прошлой ночью Маредадд дал мне понять, как ему не хватало меня, — сказала Марджед, блестя глазами. — Мне следовало бы знать это, но женщине порой нужно получать все новые доказательства.

Марджед дала знак служанке, чтобы та поставила перед Кэтрин блюдо с закусками, а потом продолжила:

— Маредадда беспокоило, как вы перенесете такую трудную дорогу, но он боялся оставить вас в Харлехе.

Кэтрин подняла бровь:

— Он боялся, что Глендовер сделает со мной что-нибудь?

— Нет, конечно, — сказала Марджед. — Но, сказал он, если бы принц Глендовер узнал, что вы беременны, он никогда бы не согласился вас выпустить.

Марджед засмеялась.

— Вас тошнило по утрам. Совсем как меня, когда я ходила с Оуэном.

— Почему же Глендовер не отпустил бы меня, знай он это?

Ответ пришел к ней раньше, чем Марджед заговорила.

— Удерживать в качестве заложницы любовницу принца — одно дело, а сына принца — совсем другое, — сказала Марджед. — В обмен на единственного сына наследника английского трона Глендовер может потребовать все, что угодно, вплоть до независимости Уэльса.

— Но это не ребенок Гарри!

Кэтрин закрыла глаза и упала головой на стол.

— Глендоверу хочется думать, что это так, — сказала Марджед, кладя свою ладонь на спину Кэтрин. — А остальное не имеет значения.

«Кэтрин, где ты?»

Уильям уставился в пространство, как если бы надеялся, что если всмотреться получше, то можно будет найти ее. С вершины холма он мог видеть лежащий впереди Уэльс. Он приезжал сюда каждый раз, когда ему хотелось побыть в одиночестве.

Проходили недели, и он начал бояться, что никогда ее не вернет. Он был человеком действия. Ожидание выводило его из себя. Случались дни, когда неразумные действия представлялись ему лучше совершенного бездействия, и тогда он безрассудно рыскал по Уэльсу.

Были дни, когда он терзался сожалениями и угрызениями совести. Он молил Бога, давая клятвенные обещания. Если Бог вернет ему жену, он всегда будет ее защищать. Если Бог выполнит эту его единственную просьбу, он сделает все, чтобы Кэтрин захотела остаться с ним.

С Эдмундом он оставался холоден. Хотя Эдмунд, казалось, искренне сожалел обо всем, что он говорил о Кэтрин, один его вид напоминал Уильяму о том, с какой готовностью он начинал подозревать ее в неверности. На самом деле подозрения Эдмунда были не намного сильнее его собственных. Как бы там ни было, Уильям теперь проводил больше времени со Стивеном и Джейми.

Он брал с собой Стивена каждый раз, когда ездил в аббатство, чтобы прослушивать шифрованные донесения, которые Роберт присылал через монахов, музыкантов и другой бродячий народ. Донесения приходили из мест, где побывал Роберт, прослеживая путь Кэтрин вдоль южного побережья Уэльса, а затем на север, к Аберистуиту. Надежда окрылила их, когда после долгого перерыва он прислал весточку, что нашел ее, а потом снова угасла, когда они узнали, что она опять исчезла.

Близился декабрь. Вестей от Роберта не было уже несколько недель.

Позади раздался треск — между деревьев к Уильяму приближался всадник. Уильям обернулся и выхватил меч. Увидев, кто едет; он спрятал меч в ножны.

— Как ты ухитряешься меня находить? — крикнул он Стивену.

— Аббатиса прислала сказать, что у нее есть новости! — сказал Стивен, подъезжая ближе.

— Слава Богу!

Они галопом помчались в аббатство. Когда они вбежали в комнаты аббатисы, то обнаружили, что на этот раз их ждало не письмо. Их ждал сам менестрель.

— Господи, — сказал Уильям, хлопая Роберта по спине, — кто бы мог подумать, что я буду так рад тебя видеть!

Когда Роберт засмеялся, Уильям заметил, что на его красивом лице появились морщинки от усталости.