Дело врача - Артур Конан Дойл

Мы стали искать и нашли его, черную неподвижную массу на черной земле. Он был тяжело, даже опасно, ранен. Пуля пробила ему правый бок. Мы поспешили изловить двух наших лошадей, уложили раненого на одну из них, а лошадь беглеца повели в поводу, — она была измучена и еле дышала. Я забрал ее с собой как единственную доставшуюся нам улику против Себастьяна. Но Себастьян, если это был он, скрылся безнаказанно. Его намерения были мне достаточно ясны. Он сумел снова обставить нас и теперь наверняка направлялся к морю ближайшей дорогой, выдавая себя за поселенца, спасшегося от резни. Там он сядет на ближайший пароход до Англии или мыса Доброй Надежды, раз уж затея с мятежом провалилась.

Дулитл не видел лица предателя. Придя в себя, он рассказал, что тот выскочил из зарослей, выстрелил в него, схватил пони и умчался, безжалостно подгоняя лошадку. Он был высокий, худощавый и держался прямо — больше ничего раненый разведчик не мог поведать о том, кто напал на него. И этого было недостаточно, чтобы указать на Себастьяна…

Опасность миновала. Мы поехали обратно в Солсбери. Когда я переступил порог комнаты, где ждала меня Хильда, ее первые слова были:

— Ну что ж, он выскользнул из вашей ловушки!

— Да, увы. Откуда ты знаешь?

— Я прочла это по твоей походке. Но догадывалась еще раньше. Он очень изобретателен, а ты был слишком самоуверен…

После мятежа матабеле Родезия опостылела Хильде. Признаюсь, что я разделял ее настроение. Можете назвать меня привередливым, но как-то сложно бывает не разлюбить страну, когда, вернувшись домой с покупками, обнаруживаешь всех жильцов перерезанными. Потому Хильда решила покинуть Южную Африку. По странному совпадению, я также решил сменить место жительства в тот же самый день. Наши с Хильдой перемещения, и в самом деле, удивительным образом совпадали. Стоило мне проведать, что она куда-то собирается, как я мгновенно обнаруживал, что направляюсь туда же. Предоставляю право исследовать этот странный случай параллельного мышления и действия членам Парапсихологического общества.

Итак, я продал свою ферму и разделался с Родезией. Страна с будущим по-своему хороша; но я, по примеру героев Ибсена, предпочитаю страны с прошлым. Больше всего меня удивило то, что избавиться от моей обузы — фермы — не составило никакого затруднения. Похоже, что из-за какого-то небольшого беспорядка люди продолжали верить в Родезию ничуть не менее твердо. Они воспринимали резню как необходимый этап ранней истории «колонии с будущим». И я даже не спорю насчет того, что восстания туземцев придают ей живописность. Но уж лучше узнавать о них из литературных сочинений.

— Ты, наверно, поедешь домой? — сказал я Хильде, когда мы встретились, чтобы обсудить ситуацию.

— В Англию? — Она покачала головой. — О нет. Я должна и дальше следовать своей Цели. Себастьян наверняка возвратился домой и ожидает, что я поступлю так же.

— А почему бы нет?

— Потому что он этого ожидает. Он тоже, понимаешь ли, умеет судить о характерах; из того, что он знает о моем темпераменте, он сделает естественный вывод, что после таких страшных переживаний я захочу вернуться в безопасную Англию. Я бы так и поступила, если бы не знала о его ожиданиях. А значит, я должна отправиться совсем в другую сторону — и выманить его за собою.

— Куда же?

— А почему ты спрашиваешь, Хьюберт?

— Потому что хочу знать, куда еду я. У меня есть основания полагать, что, куда бы ты ни направилась, я случайно окажусь там же…

Хильда подперла рукой подбородок и на минуту задумалась.

— А тебе не приходило в голову, — спросила она наконец, — что у людей есть языки? Если ты и дальше будешь следовать за мной, они заговорят о нас.

— Честное слово, Хильда, — возмутился я, — с тех пор как мы с тобой знакомы, впервые обнаруживаю у тебя чисто женское отсутствие логики! Я же не предлагаю тащиться за тобой! Я просто случайно окажусь на том же пароходе. Я прошу тебя стать моей женой — ты не хочешь; ты признаешься, что я тебе дорог — и запрещаешь сопровождать тебя… Это я предлагаю способ предупредить всякие сплетни — мы всего-навсего должны обвенчаться. А ты отказываешься. И потом вдруг напускаешься на меня — за что? Признай, что это неразумно!

— Мой дорогой Хьюберт, разве я когда-нибудь отрицала свою женскую сущность?

— Кроме того, — продолжал я, делая вид, что не заметил ее чудесной улыбки, — я вовсе не намерен «следовать» за тобой. Напротив, я рассчитываю находиться рядом с тобой. Когда я узнаю, куда ты едешь, я случайно сяду на тот же пароход. Случайные совпадения — не редкость. Никто не может предотвратить их. Ты можешь выйти за меня замуж, можешь и не выйти, но пока ты еще не моя жена, тебе не позволено ограничивать свободу моих действий, не так ли? Тебе следует сразу узнать самое худшее: если ты меня с собой не берешь, то должна свыкнуться с тем, что я буду оказываться рядом с тобой в любом уголке мира — пока ты не соизволишь принять меня!

— Дорогой Хьюберт, я же ломаю твою жизнь!

— Отличный повод, между прочим, чтобы последовать моему совету и немедленно выйти за меня замуж! Но ты отклоняешься от темы. Куда ты направляешься? Именно этот вопрос поставлен на повестку дня. А ты Упорно уклоняешься…

Она улыбнулась — и вернулась с небес на землю.

— О, ты должен знать, конечно. Направляюсь я в Индию, с восточного побережья, с пересадкой в Адене.

— Поразительно! — вскричал я. — Представь себе, Хильда, что по прихоти судьбы я также отправляюсь в Бомбей тем же самым пароходом!

— Но ты же еще не знаешь, какой это пароход?

— Это не важно. Так совпадение станет еще более случайным. Как бы эта посудина ни называлась, когда ты поднимаешься на борт, я предчувствую, что ты с удивлением обнаружишь там меня.

Глаза ее заблестели от подступивших слез.

— Хьюберт, ты неукротим!

— Вот именно, дорогое мое дитя. Потому ты можешь не тратить зря силы на то, чтобы меня укротить.

Если потереть брусок железа о кусок магнитного железняка, он намагнитится. Оттого-то, я полагаю, ко мне частично перешло пророческое умение Хильды; потому что спустя несколько недель мы оказались на борту парохода «Кайзер Вильгельм», принадлежавшего германской Восточно-Африканской компании и направлявшегося в Аден — точно как и я предсказывал. Что, в конечном счете, доказывает реальность предчувствий!

— Поскольку ты упрямо не хочешь меня оставить, — сказала Хильда, когда мы уселись в свои кресла на палубе в первый вечер пути, — я поняла, что нужно сделать. Я должна изобрести какую-нибудь пристойную и очевидную причину, почему мы путешествуем вместе.

— Мы не путешествуем вместе, — возразил я. — Мы плывем на одном пароходе, вот и все — точно так же, как большинство пассажиров. Я не желаю, чтобы меня вовлекали в это воображаемое партнерство!