Атлас. История Па Солта - Люсинда Райли

понять, что удар достиг цели. Незнакомец споткнулся и разжал руки, когда мы оба повалились на пол. Во время схватки я выронил зубило и зашарил по полу, стараясь найти его в темноте. За эти несколько секунд нападавший успел подняться на ноги и метнулся по коридору в гостиную. К счастью, я нащупал зубило и сразу же побежал за пришельцем.

– Покажись! – крикнул я с нескрываемой яростью. В гостиной было тихо, и я видел лишь силуэты мебели в лунном свете.

– Ты никогда не был трусом, Криг, – продолжал я, но никто не ответил. – Давай посмотрим друг на друга. Ты знаешь, что я не хочу драться с тобой. Я взял это зубило только для защиты. Есть вещи, которых ты не понимаешь… вещи, о которых я давно хочу рассказать тебе. Пожалуйста, покажись, и я все объясню.

По-прежнему тишина. Я почувствовал слезы, подступившие к глазам.

– Почему ты вообще решил, будто я способен на такое? Мы были друзьями. Мы были братьями. – Я смахнул слезы и постарался сосредоточиться. – В тот день я убежал лишь потому, что узнал о твоем намерении убить меня. Я был маленьким мальчиком, как и ты, Криг. Теперь мы молодые люди и можем все решить спокойно. – Поколебавшись, я сделал последнее заявление в надежде выманить его из укрытия: – Алмаз у меня. Я не стал продавать его. Я могу отдать его тебе прямо сейчас: он лежит в кошельке у меня на шее. Просто покажись, и мы договоримся. Потом ты уйдешь, и мы больше никогда не встретимся, если ты так захочешь.

За шкафом в дальнем конце комнаты скрипнула половица. Я знал, что упоминание о драгоценном камне должно выманить его из укрытия.

– Алмаз, говоришь? Так вот что ты носишь в этом кошельке!

Я узнал голос, который принадлежал вовсе не Кригу. Из сумрака появилась фигура, и я увидел лицо.

– Мсье Туссен?

– А знаешь, ты удивительно красноречив для немого мальчика.

– Что вы здесь делаете? Чего вы хотите?

– Я не люблю, когда меня надувают, мальчик. Парижская консерватория – это величайшее музыкальное учреждение на свете, а не детский сад. Тебе отлично известно, что этот русский крысеныш Иван заставил нас поверить, будто твоя подружка – незаконная дочь Рахманинова. Когда я пригрозил написать Рахманинову, Иван раскололся и признался в своей лжи.

Он шагнул ко мне.

– Я спросил его насчет тебя. Он сказал, что ты был подопечным Поля Ландовски… который, как мне известно, получил должность в Риме. Поэтому, в качестве наказания за обман, я решил прийти сюда и забрать парочку его фарфоровых ваз. Но теперь оказалось, что здесь есть нечто куда более ценное.

Он сделал еще шаг.

– Вы не понимаете.

– В сущности, здесь есть две ценные вещи, мой мальчик. Алмаз, который ты носишь на шее… и ты сам.

– Я?!

– Похоже, что этот «Криг», о котором ты упомянул, будет очень рад узнать, где ты находишься. Уверен, что он щедро заплатит за информацию о тебе.

– Он лишь немного старше меня, Туссен. У него нет денег. И если он узнает, что вы украли у меня алмаз, то убьет и вас.

Туссен фыркнул.

– Бывают разные сделки, малыш. Возможно, если сейчас я убью тебя и верну алмаз молодому мистеру Кригу, мы найдем способ поделить деньги…

Речь Туссена становилась все более невнятной. Очевидно, он был пьян.

– Пожалуйста, мсье, – взмолился я. – Вы флейтист, а не убийца!

– С этим алмазом я могу стать кем захочу. Ну-ка, иди сюда, мальчик!

Туссен набросился на меня, но я предвидел этот маневр и отпрыгнул к дивану. Имея преимущество в росте, я попытался напасть на него со спины. Но учитель оказался удивительно силен и бросил меня через бедро, так что мы оба покатились по полу. Он придавил меня своим весом так, что я начал задыхаться. Ухватившись за эту возможность, Туссен развернулся и сорвал кошелек с моей шеи. Он отбросил кошель в сторону и принялся душить меня.

Я помню странное ощущение покоя, когда жизнь начала покидать мое тело. Я не испытывал паники… пока передо мной не возник образ Элле, и тут я моментально преисполнился жаждой борьбы. Собрав последние силы, я взмахнул зубилом и вонзил его в руку Туссена.

– А-ууу! – взвыл он. Теперь уже я воспользовался возможностью и нашарил кошелек, а потом сунул его в карман.

Внезапно в комнате зажегся свет, и кто-то громко закричал в дверях. Я откатился в сторону и увидел Эвелин: она держала одну руку на выключателе и прижимала другую ко рту. Туссен встал, баюкая раненую руку, и низко пригнулся, чтобы она не увидела его лицо. Потом он пулей пролетел мимо Эвелин и выбежал из дома.

– Что происходит, Бо? Боже мой, это кровь на полу? – Я кивнул. – Ты цел? – Я снова кивнул, стараясь отдышаться. Эвелин опустилась на колени рядом со мной и принялась лихорадочно ощупывать меня. – Говори со мной! Кто этот человек? Почему он был здесь?

Я ошеломленно смотрел на нее.

– Пожалуйста, Бо. Расскажи мне все.

Я объяснил положение дел так быстро, как только смог.

– Mon Dieu, Бо. Алмаз у тебя? – Я похлопал по карману. – Хорошо. Но теперь тебе опасно оставаться здесь. Он может вернуться, и не знаю, кого еще он приведет с собой. Тебе пора уходить отсюда.

– Уходить? Куда?

– В квартиру мсье Бройли на Монпарнасе. Он приютит тебя, и вы будете в безопасности, пока я не найду решение.

– Я боюсь, что Туссен может прийти к Элле. Он ее учитель, и, наверное, он знает, где она живет.

Эвелин закрыла глаза и кивнула.

– Думаю, твое беспокойство оправдано. Тебе нужно сначала отправиться к ней.

– Но, Эвелин, как насчет вас? Что, если Туссен вернется сюда?

– Пускай вернется. Едва ли ему что-то нужно от меня. Завтра я извещу Бройли, и он временно поселится здесь. А теперь поспеши. Ты сможешь добраться до Элле примерно за час быстрой трусцой. Иди наверх и собери вещи, только самое нужное. Я запишу для тебя адрес мсье Бройли.

Я побежал наверх и запихал в кожаную сумку несколько рубашек и нижнее белье. Потом взял адрес у Эвелин, обнял ее и после долгой семимильной пробежки оказался возле дома Элле, отдуваясь и истекая потом. Ее окно находилось на самом верху, и я выругал себя за то, что не предусмотрел этого. Пришлось собрать с обочины мелкие камешки и бросать их в ее окно. Это была рискованная затея, но у меня не оставалось выбора. Через несколько минут она принесла результат, и в окне появилось заспанное лицо Элле.

– Бо? – одними