Дни, когда я плакала - Джоя Гоффни

Он целует меня медленно и глубоко, касаясь ладонями моей шеи, запуская пальцы в мои кудри, и это меня не заботит. Я уверена, он знает, что такое волосы темнокожей девушки. Я позволяю ему закинуть мою голову назад, пока в колонках раздается шепот Брэнди, чье пение служит фоном к звучанию наших губ, разъединяющихся и сливающихся воедино.

– Тебе пора идти, да? – спустя некоторое время спрашивает Картер.

Я киваю, снова прижимая к его губам свои, закрывая глаза. Он еще минуту целует меня в ответ, потому что это воистину лучшее, что есть в этом мире, и остановиться так сложно. Но мы всё же это делаем, потому что Оливия дома и мне пора наконец встретиться с ней лицом к лицу.

Дверь открывает ее мама.

– Прости, дорогая, я снова забыла, как тебя зовут.

Я слишком взволнована, чтобы обидеться.

– Куинн.

– Ах да, – она улыбается, – заходи. Ливви в своей комнате.

Мое сердце грохочет, как большой барабан.

Я прохожу мимо дивана и телевизора, на котором мелькают кадры какого-то ситкома, линолеум щелкает у меня под ногами. Дойдя до комнаты Оливии, я вижу свет, просачивающийся из-под двери. Слышу Вонтэ из колонок.

Я стою в коридоре, пытаясь набраться смелости, когда ее мама подходит ко мне сзади.

– Надо громко постучать, – она колотит кулаком в дверь Оливии. – У нее всегда музыка играет слишком громко. Ливви, выключи уже это дерьмо! У тебя гости!

Музыка затихает.

– Кто там?

Ее мама открывает дверь, и вот она я, стою с открытым ртом.

Оливия открывает взгляд от ноутбука – недобрый, пока она не замечает меня.

– О, это же Куинн, – она встает из-за стола и затаскивает меня в комнату, а потом захлопывает за нами дверь. – Терпеть не могу, когда она это делает. Если я спрашиваю, кто там, просто ответь на вопрос. Ты меня понимаешь? – Она идет обратно к своему столу. – Иди посмотри.

Я шагаю к ее столу, вся вибрируя от дурного предчувствия. Она листает фотографии с нашей поездки в Хьюстон – те, что сняла на закрытой автозаправке.

– Мне придется самой их обрабатывать теперь, когда… – она не заканчивает фразу, опуская имя Одена.

Я восхищаюсь:

– Какие чудесные снимки.

Она смотрит на меня и улыбается.

– Спасибо, Куинн, – она продолжает улыбаться, и мое сердце бьется всё быстрее. Я ждала, что она меня возненавидит. По какой-то причине я думала, что смогу справиться с этим лучше, чем справляюсь сейчас.

– Оливия, – я делаю глубокий вдох. Мы с Картером тренировали этот разговор у меня в машине. «Просто скажи это», – учил меня он. Я так и делаю. – Я знаю, что ты видела новый список.

Ее улыбка испаряется.

– Прости, что я не сделала ничего, чтобы остановить твою травлю. Я была трусихой. Но, клянусь, это не я распространяла лживые слухи.

Она закатывает глаза.

– Я знаю, что это была не ты.

– Знаешь?

– Я всегда знала, Куинн. Это была Дестани. – Я качаю головой, но она продолжает: – Холден расстался с ней во время рождественских каникул и начал флиртовать со мной. Пошли слухи, что мы занимались сексом, пока они еще были вместе. – Она улыбается. – Очевидно, что это была Дестани. Я думаю, что если твой дневник не у Кайде, то он у нее. На всем этом написано ее имя.

– Но это была не Дестани, – говорю я. Оливия растерянно смотрит на меня. – В смысле Дестани тоже была там, но это не она всё спланировала… – Тут у меня отвисает челюсть. – О боже!

– Что?

– Кое в чем ты права. Тот же человек, кто начал травлю против тебя, начал ее и против меня.

Дестани на это не способна. Она не настолько коварна.

– Мне нужно идти! – Я направляюсь к двери.

– Куинн! – кричит Оливия, вставая со своего стула. – Кто это?

Я оборачиваюсь, вся в сомнениях, ведь от Оливии можно ожидать чего угодно, и я не знаю, что она сделает, если я скажу ей.

Она медленно подходит ко мне – так, словно я олененок.

– Кто бы это ни сделал, он уничтожил мою репутацию. Я заслуживаю того, чтобы знать.

Она права. Я видела, как ее репутацию планомерно уничтожали, и я не сделала ничего, чтобы это остановить. Наименьшее, что я могу сделать теперь, – сказать, кто за этим стоял.

– Я была за рулем машины, которая их увозила. Дестани стояла на стреме, но самим вандализмом и распространением слухов занималась Джиа.

Оливия с интересом наклоняет голову набок, потом возвращается к своему ноутбуку и закрывает его. Мягкое дыхание Вонтэ прерывается.

– Пойдем!

– Подожди. Что мы будем делать?

– Покажем, что такое «Добейся успеха» ее заднице.

Я хмурюсь.

– Мы будем… бить ее по заднице? – спрашиваю я, пытаясь прояснить ситуацию.

Оливия смотрит на меня так, словно я с другой планеты.

– Да нет же. Есть такой фильм – «Добейся успеха».

– О, – улыбаюсь я, – обожаю этот фильм.

– Мы «Кловерс». А они… – она щелкает пальцами. – Как там звали этих белых телок? «Красные драконы»? Или как?

– Что-то красное. Но вряд ли это были драконы.

– Знаешь, что мне больше всего нравится в этом фильме? – Она проносится мимо меня и вылетает из своей комнаты. Я следую за ней. – Они поднимают тему незаконного присвоения. И в итоге апроприаторы проигрывают. Этот фильм настолько опередил свое время!

Она поворачивается к своей маме, сидящей на диване и плетущей ожерелье.

– Я скоро вернусь, мам. Не ложись без меня спать.

– Ладно. Береги себя. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю! – Оливия выходит за дверь.

– Пока, Куинн, – кричит мне ее мама.

– До свидания, – я машу ей рукой, радуясь, что она всё-таки запомнила мое имя, а потом выхожу вслед за Оливией.

Она уже успела спуститься на десять ступенек.

– Ты Габриэль Юнион! А я та неугомонная девчонка, что хочет подраться и говорит, – она поворачивается ко мне: – «Тебя коснулся ангел, девочка», – она улыбается, когда я догоняю ее. – Помнишь эту часть?

– Конечно.

– Вот это я, – говорит она, беря меня за руку. – Именно это мы и сыграем.

Когда мы подъезжаем к дому Джии, у нас нет плана. Мы пытались придумать хоть что-нибудь, пока ехали, но когда ты в ярости, думать вообще сложно. А Оливии удалось довести меня просто до белого каления.

– Почему эта стерва на тебя набросилась? Я думала, вы были подругами.