Дни, когда я плакала - Джоя Гоффни

– Тебе не нужно было этого делать. У меня всё было под контролем, – говорит Картер.

– Ну зато теперь он знает правду. – Я поджимаю губы, надеясь, что мистер Грин меня не выдаст. Он больше лоялен по отношению к моим родителям, чем ко мне.

Картер меня останавливает.

– Может, нам лучше не ехать сегодня на экскурсию. Шантажист стал неуправляем.

– Тем больше причин поехать и вычеркнуть этот пункт из списка, – отвечаю я.

– Тем больше причин остаться и выяснить, кто, черт побери, это делает.

– Или не остаться… и встретиться сегодня с Оливией, – я заглядываю ему в глаза. – Я не могу. Не думаю, смогу смотреть ей в глаза.

– Ты не можешь и дальше… – он выпаливает эти слова и умолкает.

И дальше делать ей больно? Он верит в то, что это я начала распускать о ней слухи?

– И дальше что? – тихо спрашиваю я.

– Убегать от своих проблем, – он расслабляет плечи с помрачневшим взглядом. – Оден, кстати говоря, едет сегодня с нами. Он тоже избегает Оливии.

Хантсвилл еще дальше к северу, чем Хьюстон. Дорога туда напоминает мне, что мы живем в Техасе. Остин словно закрывает меня от этого щитом – это консервативная, сельская часть Техаса.

Мы проезжаем мимо щита с рекламой в поддержку Дональда Трампа.

– Ух ты, – гаркает Картер при виде дома-трейлера с деревянным забором, над которым торчит небезызвестный флаг с лозунгом «Приди и забери», изображением черного ружья и одной черной звездой сверху.

– С удовольствием поселился бы рядом с ними, – саркастично произносит Оден на заднем сиденье.

– Плохое первое впечатление, – говорю я, бросая взгляд на Картера.

– Мы еще не доехали, Куинн. Дай им шанс.

Мы с Картером почти всю дорогу мычим под ритм-н-блюз девяностых. Оден молча сидит сзади. Мы сознательно не говорим при нем об Оливии. Похоже, мы с Оденом оба здесь, потому что избегаем ее… Но я уверена, что он уже видел тот список. Хотела бы я знать, что он думает.

Когда мы подъезжаем к кампусу, Картер пытается выяснить, где нам припарковаться. Мы тратим двадцать минут на то, чтобы найти в кампусе один-единственный гараж, а потом мы бежим в информационный центр.

– Плохое первое впечатление, – повторяю я, спеша за Картером и Оденом.

– Нет, – кричит мне в ответ Картер, притормаживая, чтобы взять меня за руку.

Экскурсия начинается с презентации о студенческой жизни и финансовой помощи в Университете Сэма Хьюстона. Леди со светлыми волосами, собранными в тугой узел, и на шпильках делает шаг вперед и кладет одну руку на другую, словно удерживая в ладонях что-то важное – не знаю, что именно, но это определенно не наше внимание.

Мы втроем сидим на заднем ряду, уставившись в наши телефоны, по обеим сторонам от нас пустые стулья. Под постом становится всё больше комментариев, но среди них нет ни одного от Оливии.

«Сначала Колумбийский университет, теперь это? Сам факт твоего существования становится всё хуже».

«Забавно, она сегодня даже в школу не пришла».

– Эй!

Я отрываю взгляд от телефона. Люди покидают зал. Оден уже выходит вслед за группой. Картер стоит надо мной, протягивая руку. Я убираю телефон и сжимаю его ладонь.

Когда мы присоединяемся к группе, он наклоняется к моему уху.

– Читая комментарии, ты себе не поможешь. Это тебя только отвлекает. – Я поднимаю на него слегка раздраженный взгляд. Он переплетает наши пальцы. – Будь здесь со мной, – говорит он. Потом улыбается и целует меня в висок.

Как я могу ему отказать?

И он прав. Я не могу протранжирить эту экскурсию по кампусу, как сделала это в Хьюстоне. В конце концов, возможно, мне придется провести здесь следующие четыре года.

В кампусе нет ничего особенного. Студенты ходят по тротуарам с наушниками в ушах, уставившись в экраны своих телефонов. И это не так уж и плохо. Большой кампус – типа того, что в Колумбийском университете, с древней архитектурой и надменным студенческим людом – только подавлял бы меня. Университет Сэма Хьюстона знает, что он собой представляет. Промежуточную ступень. Возможность.

В конце экскурсии мы получаем пакеты с информационными листовками и сувенирами. Картер достает из своего пакета оранжево-белую бейсболку и надевает ее козырьком назад. Оден надевает свою козырьком вперед. Я отказываюсь надевать свою.

По дороге к машине я пытаюсь вспомнить, как подойти к гаражу, а Картер с Оденом листают брошюру о том, чем можно заняться в Хантсвилле.

– О-о-о, у них есть Музей Сэма Хьюстона, и там есть пруд с утками, – произносит Картер так, словно это чрезвычайно интересно.

– И еще надо сходить взглянуть на статую, – подыгрывает ему Оден.

– Ребят, подождите. Кажется, мы заблудились.

Картер поднимает взгляд от брошюры. Мы стоим посреди какой-то парковки.

– Куинн, черт побери, где мы?

– Вы двое мне не помогали!

Он убирает брошюру и достает телефон. Потом берет меня за руку и ведет нас с Оденом в обратном направлении.

Когда мы доходим до гаража, Картер подводит меня к пассажирской стороне моей машины.

– Давай я сяду за руль. Здесь есть места, которые тебе надо увидеть.

– Нам нельзя оставаться здесь слишком долго, иначе мои родители захотят знать, где я.

– Ага, у меня то же самое, – говорит Оден.

– Скажете, что делаете домашнюю работу у друзей, – он отпускает мою руку и подходит к водительской двери. – Ну правда, как ты можешь решить, ехать ли тебе сюда, не увидев город, в котором ты будешь жить?

В этом есть смысл. Второй раз в своей жизни я сажусь на пассажирское кресло моей машины, Оден садится сзади, а Картер – за руль.

Чем можно заняться в Хантсвилле, штат Техас

1. Поучиться в Государственном университете Сэма Хьюстона, если повезет найти парковку.

2. Сразу же узнать, почему местные называют его Тюремным городом. В кампусе в прямом смысле есть специальная тревога, сообщающая, что сбежал один из осужденных.

3. Очень дешево сходить в кино.

4. Обрадоваться тому, что вниз по улице есть торговый центр, и тут же разочароваться, потому что никогда еще за свою жизнь я не видела такого пустого молла. Я удивляюсь, как им вообще хватает наглости называть его моллом.

5. Уколоться иголкой сосны или получить по голове сосновой шишкой, потому что тут нет ничего, кроме деревьев.

6. Потеряться где-нибудь между Н-авеню и С-авеню и удивляться, почему они не смогли дать улицам нормальные названия.

7. Смотреть, как Картер делает вид, будто знает, куда едет.