Ворон и Голландка - Лаура Липман

– «Была»? Она что, тоже умерла?

Тесс изумилась, сколько «несчастных случаев» может произойти в одной семье.

– О нет. Они с Гасом развелись лет десять назад, и она переехала в Калифорнию. Это был очередной удар для Эмми. В свои неполные тринадцать она потеряла двух матерей.

– И все же я не вижу, чтобы это сильно повлияло на ее сына.

Марианна слегка приподняла одно плечо, будто проблемы Клея мало ее волновали.

– Могла ли Эмми пойти к дяде, если бы оказалась в беде?

– Я же сказала тебе во время нашей первой встречи, что уже пять лет, как они не общаются.

– При нашей первой встрече вы мне много чего сказали, – напомнила ей Тесс.

Лицо Марианны Барретт Коньерс резко передернуло, как телевизор с прорезью для монет, какие устанавливают на автобусных станциях.

– Потрать свое время, если хочешь. «Штерн Фудз» находится на Остин-хайвей, недалеко отсюда. Там он соединяется с Бродвеем, у старого «Мобил Стейшн», где раньше продавали одежду. Ты легко найдешь это место. Только не удивляйся, если возникнут проблемы на проходной. Там очень серьезная охрана.

– Зачем сети ресторанов нужна охрана? Чтобы никто не смог украсть секретный рецепт соуса?

– Не знаю, – с этими словами Марианна Барретт Коньерс обратила лицо к неяркому солнцу, на этом ее участие в беседе было завершено.

* * *

Тесс любила дороги, которые своими названиями говорили, куда они ведут. Дома это были Йорк-роуд, Фредерик-роуд, Хэлфорд-роуд – не путать с Олд-Йорк-роуд, Олд-Фредерик-роуд и Олд-Хэлфорд-роуд. Это не был самый короткий маршрут до пунктов, вынесенных в их названия, но ездить по ним всегда было гораздо интереснее, чем по междуштатным магистралям. Здесь это были Фредериксбург, Бланко и Кастровилл. И если Остин-хайвей уже давно перестала быть хайвеем, ощущения, что понижение в ранге как-то отрицательно сказалось на окружающем, не возникало. Тесс остановилась, чтобы пообедать в местечке под названием «Булка и бочонок». У нее была теория, что любое кафе, которое внешне похоже на свое название, достойно того, чтобы его посетить. Несмотря на то что единственный имеющийся здесь бочонок представлял собой небольшую декорацию на крыше, теория подтвердилась. Незадолго до двух пополудни она покончила с бургером и проехала еще немного вверх по шоссе к крепости, которая и являлась «Штерн Фудз».

Это оказалось одно из старых зданий, выстроенных вдоль дороги, но выглядело оно опрятно и даже нарядно. Скорчившийся оштукатуренный прямоугольник был ослепительно-белым, а красная балка поперек фасада сверкала так ярко, что казалась влажной. Сетчатая изгородь с колючей проволокой, натянутой поверху, блестела на солнце. Ярко-зеленая и ухоженная трава, строго симметрично расположенные клумбы. «Здесь нет риска подхватить кишечную палочку», – подумала Тесс. В «Штерн Фудз» серьезно подходили к своему делу.

Портила картину лишь медленно движущаяся вдоль забора линия протестующих. Тесс, у которой в родне было достаточно членов профсоюзов, сразу определила, что это – недовольные рабочие. Но их плакаты говорили о более сильном недовольстве в отношении «Штерн Фудз». Она прочитала несколько надписей: «СПАСИ СВОЮ ДУШУ – НЕ ЕШЬ МЯСО», «КОРОВЫ НЕ ЗАСЛУЖИЛИ СМЕРТНОЙ КАЗНИ», «ГУМАНИЗМ ПРИМЕНИМ НЕ ТОЛЬКО К ЛЮДЯМ». А одна показалась ей не очень понятной: «РОЖДЕСТВО – ЭТО РЕЗНЯ». Тесс не могла этого так оставить.

– Рождество? Сейчас еще даже не Хеллоуин.

– Это из «Бейба», – ответила пикетчица, жилистая женщина с желто-оранжевым цветом кожи, как у дорогого перца. – Ну, из фильма о поросенке, который хотел пасти овец.

– Классика, – согласилась Тесс. Они с Эсски много раз пересматривали этот фильм на кассете. – Так чем вам не угодил «Штерн Фудз»?

Пикетчики посмотрели настороженно, будто она сказала что-то неприличное.

– Мы выходим сюда каждый день весь год с тех пор, как городской совет разрешил Гасу Штерну устраивать фестиваль вокруг Дня усопших, – сказала жилистая женщина, судя по всему лидер группы. – Он называет его праздником еды и культуры, но на самом деле это просто реклама его сети ресторанов с барбекю. Ну и что, что он отдает все доходы на благотворительность, на нем все равно лежит вина в убийстве сотен, тысяч коров. Он заработал миллионы на геноциде животных, но об этом никто не говорит.

– Но ведь есть мясо вполне законно.

– Законно – не значит нравственно и благоразумно.

В разговор вмешался молодой человек:

– Курение тоже когда-то считали приемлемым. Мы хотим придать употреблению мяса такой же статус, с дополнительными налогами и правдивой информацией на упаковках.

Тесс представила себе офисное здание будущего, где работники стоят в специальных блоках, и одни курят, а другие склонились над сэндвичами с говядиной.

– Вы начали свою кампанию не с самого подходящего штата.

Этими словами она хотела немного усмирить группу, но когда жилистая женщина стала отвечать, в ее голосе послышались нотки обиды:

– Нам не нужны легкие победы. Жители Сан-Антонио считают, что нельзя назвать праздником мероприятие, где не едят мяса. Мы обращаемся в городской совет, чтобы все основные фестивали проводились с запретом на употребление мяса и убийство животных.

– Жизнь – жестокая штука. Само существование основывается на уничтожении.

– Слабоватое оправдание для того, чтобы быть поедателем плоти, – фыркнула женщина цвета желтого перца.

«Не хотела бы я оказаться с тобой в отряде Доннера»[167], – подумала Тесс. Хотя телесного жира у нее наверняка уже через пару лет станет предостаточно, она все равно будет слишком худой, чтобы поддерживать этих людей.

– Я съела чизбургер на обед, – радостно возвестила Тесс. – Со слабо прожаренной котлетой.

Некоторые протестующие отступили на несколько шагов, будто боялись чем-нибудь от нее заразиться, но жилистая женщина не сдвинулась с места.

– Это не шутка, – сказала она. – Мы готовы зайти достаточно далеко, чтобы добиться выполнения наших требований. На вашем месте я бы не стала планировать хорошо отдохнуть в Дни усопших.

– Исчезни, пока и на твою голову не свалился домик[168], – пробормотала Тесс, проходя мимо пикетчиков к небольшой охранной будке, которая делила надвое въезд в «Штерн Фудз». От охраны ее отделял автоматический забор, и она постучала по сетке, чтобы привлечь внимание.

– Я хотела бы увидеть Гаса Штерна, – сказала она.

– Вам назначена встреча? – спросил охранник, нехотя отрываясь от спортивной газеты.