Улей - Соня Фрейм

Он присел в другое кресло, уставившись, как и она, в окно, на облетающий листьями мир. В какой-то миг показалось, что они с Клариссой все-таки из одного теста. При всей его неприязни, они всегда были в едином потоке.

– Его я упустила, – пробормотала она, вспоминая события почти трехмесячной давности. – Думала, убив Рут, я получу покладистую прислугу, готовую работать на меня, лишь бы не жить в таком адском состоянии… Я хотела ей пообещать реальную смерть после служения. Таким мой пряник задумывался.

Лукавый ход, особенно если учесть, что это по ее вине Рут встряла. Но ведьма не учла, что на Перекрестке с той произошло что-то еще, и Рут додумалась поставить совсем другие условия, на которых будет служить. Скрипя зубами, Кларисса была вынуждена согласиться.

Винсент перешел дорогу им всем, сам того не зная, и стал ключевым звеном в цепи сделок, той самой палкой, выдернув которую рушишь весь домик из веточек…

– Все вы, бабы, такие, – зевнул Хаблов. – Из-за мужика начинаете строить сложные схемы. А когда мужик сбегает, они летят на фиг. Вообще классика жанра.

Кларисса только поморщилась его глубокому пониманию проблемы с гендерной точки зрения.

– Почему ты выбрала именно ее? Что она тебе сделала? – снова подал голос Данила.

Ведьма собрала брови в кучу и отмахнулась.

– Ой… «выбрала»! Да не выбирала я ее специально. Мне нужен был неуверенный, одинокий человек, который дальше своего носа из-за переживаний не видит. Рут просто попалась под ноги. Такую как она без магии можно сломать в два счета, что я и сделала, просто сказав ей много неприятной правды. Когда чей-то дух сломлен, им легче всего овладеть. Я направила на нее ту машину и, прежде чем ее душа улетела бы в новый цикл, выдернула ее из всех причинно-следственных связей. Засунула на Перекресток. Жалко, что она там не одна оказалась.

Рут была уязвлена словами Клариссы и своими мелкими невзгодами. Бабка не упустила момента и сделала из нее набитое чучело.

– Ты – варвар.

Кларисса потянулась к стоящему на столике чайнику, в котором были свежезаваренные травы.

– Не знаю, что тут осуждать, – проворчала она. – У меня подруженция была, гречанка, больная на всю голову. Она постоянно талдычила, что боги не оставили нам ни правил, ни указаний, ни завещания. Не было ни разрешений, ни запретов. И тогда человек создал религии, чтобы иметь ориентиры. Сам придумал добро и зло. И поверил во все это настолько, что забыл, что единый Бог был создан им же самим как лекарство от страха и одиночества. Мало кто может жить в мире без правил…

– И ты решила, что будешь сама решать, кому жить, а кому умереть.

– А кто против? Когда нет правил, нет и запретов. В этом подружка моя оказалась права, – заключила Кларисса.

Она пила свой чай и о чем-то думала.

Медленно Данила перевел взгляд на ведьму, и ему опять показалось, что на него смотрит ухмыляющийся череп. Ее невесомая ручка легла на плечо Данилы и слегка его сжала. Он почувствовал, как красные когти впиваются в плечо.

– Видишь, сколько сложностей… А ты тут мечешься, что девушка тебя отшила. Забудь уже эту Рут. Она нам скоро будет не нужна. Я знаю, кто мог вытащить Винсента, а значит, найду этого парня, руками самой Рут. У меня уже есть план, как исправить наши поехавшие контракты. Ты мне в конце еще благодарен будешь, что я тебя заставила пройти через это.

Браво, Кларисса. Из любой воды сухой выйдет. В этом они с Хабловым похожи.

– Думай о нашем деле. – В какой-то пелене он увидел сморщенные темно-бордовые губы. – У вас впереди большое задание, где главная роль отводится тебе. Помни об этом.

Сколько Саид ни спал, ему было мало. После того, что с ним случилось на Перекрестке, он предпочел бы впасть в анабиоз на десяток лет. Но на следующее утро его разбудил тычок Нико.

– Э-э-э!

Видно, это вместо «доброго утра».

– Отвянь… – только и выдавил Саид.

– Давай воскресай. Надо думать, что делать дальше. И жратвы нет.

– Где Фидель? – спросил он, присев на диване и осторожно ощупывая свой нос в компрессе.

Нико возмущенно фыркнул:

– Первый вопрос по пробуждении сразу о телке!

– Мы вчера ночью говорили, – проигнорировал его реплику Саид. – Она сказала тебе о своем… хм… шестом чувстве? Что Винсент жив и, скорее всего, так и остался в «Прометее»?

Губы Нико слегка дрогнули, и на лице забрезжила детская радость, но он себя сдерживал. Иногда боишься хороших новостей, ведь если это неправда, бывает в два раза больнее.

– Она вроде как это… ощутила… через интерьер здешний.

Нико обвел глазами обшарпанную полупустую комнату: диван, стол с тремя компьютерами и гору каких-то газет в углу.

– Типа… она чувствует хозяина через вещи? – наконец спросил он. – Ну да, он тут жил иногда. Хотя вообще Винсент жил чуть ли не по всему миру…

– Не знаю, можешь выпытать у нее на досуге механизм отслеживания жизненных показателей других людей, – зевнул Саид. – Так где она?

– Вышла за сигаретами. Но как он мог выжить?!

Они отправились на кухню, хотя от их вчерашнего похода в магазин осталось не много. Часть продуктов они тупо растеряли после инцидента, а остальное Нико съел ночью на пару с Фидель. Остались только шоколадная паста и та самая пицца с анчоусами, которую никто не собирался есть.

За окном было тусклое октябрьское утро. С их этажа виднелись деревья близлежащего маленького парка и еще какие-то новостройки.

Нико воткнул ложку в банку с пастой и поставил ее перед Саидом. Это был самый нелепый завтрак в его жизни, хотя в детстве он мечтал, что будет питаться одной «нутеллой». А Нико, судя по шоколадному пятну на щеке, уже приступил.

– Ты вчера видел ее сон? – задал Саид первый вертевшийся на языке вопрос.

– Ну да, – нервно хмыкнул Нико. – Ничего так она кино показывает…

– Так вот… – Мысли вернулись к Саиду. – Фидель вчера сказала, что он торчит в тюрьме, но туда мы без нее не попадем, а дистанционно их накрыть не получится. Да и не выдадут они его ни под каким давлением.

– На фиг он им сдался? Почему они его не добили?

– У него есть мозги – это многого стоит. Но не это меня беспокоит… – Саид зачем-то огляделся, как если бы их могли подслушивать. – Я не уверен, что нам надо лезть в эту тюрьму, как она предлагает.