Шерлок Холмс и узы крови - Фред Томас Саберхаген

В наш первый вечер в Санкт-Петербурге мы посетили одно богемное кафе в подвале. Сидя под афишей, рекламировавшей последнее в этом сезоне выступление Анны Павловой, мы обсудили наш следующий шаг.

Мы намеревались узнать, с кем Кулаков тесно общается в Санкт-Петербурге и дружит, и у кузена Холмса было несколько предложений на этот счёт. Всё, что нам удалось разузнать до сих пор, подтверждало, что у нашего врага мало близких знакомых как в Петербурге, так и где-либо ещё.

Мы так и не знали, вонзил ли Кулаков свои клыки в последнюю жертву. Лично я считал это возможным, хотя и признавал, что у него могут быть причины не делать этого.

Между тем я поздравлял себя с тем, что мне удалось взять с собой Сару. Правда, суровые требования долга не позволяли мне видеть её так часто, как хотелось бы.

Поскольку я время от времени ловил на себе неодобрительные взгляды Уотсона, то наконец соизволил заверить доброго доктора, что ему нет нужды тревожиться о том, что Сара станет вампиром. При некоторой сдержанности партнёров такой результат можно отсрочить на долгое время, и большинство моих любовных романов не закончилось подобным образом.

Постепенно наша медленно расширявшаяся сеть контактов в этом городе начала приносить плоды, как виноградная лоза. Так, мы выяснили, что Кулаков планирует представить Ребекку в высшем свете как свою новую жену, вывезенную из Англии. В Санкт-Петербурге его считали вдовцом, последняя жена которого умерла несколько лет назад.

Как нам стало известно, до недавней поездки в Англию не в привычках графа было вращаться в петербургском свете. Периодически он появлялся на светских приёмах, но предпочитал уединение и основную часть времени проводил в своих обширных загородных владениях.

Мартина Армстронга всё ещё переполняли сложные чувства к покойной Луизе. Его возлюбленная была вампиром, и ему трудно было поверить, что теперь она ушла навсегда. Предвидя аналогичную судьбу для Бекки, Армстронг бессонными ночами представлял себе, как она в дневное время спит в своём гробу. К тому же он узнал об употреблении деревянного кола.

Кто же станет её любовником, когда она превратится в вампира? Только не Кулаков: два вампира никогда не спят вместе.

Нет, любовник Бекки должен быть живым человеком, и у такой пары нет будущего в обществе — в любом человеческом обществе, подумал Мартин.

Сара Керкалди уже начала разбираться в вампиризме к тому моменту, когда мы отправились в Россию. Хотя Сара искренне оплакивала брата и жаждала отомстить за него, она начала подумывать о том, каким образом можно использовать открывшиеся перед ней возможности в карьере медиума.

Те немногие свидетели, которые видели Кулакова после его возвращения в Санкт-Петербург, утверждали, что он производит впечатление человека, страдающего каким-то умственным или физическим недугом. Мы гадали о том, не является ли этот недуг веской, если не единственной, причиной его приезда в Санкт-Петербург.

— Возможно, он приехал сюда в надежде излечиться? — спросил я.

Никто мне не ответил.

Прекрасные белые ночи, длившиеся ещё и в июле, нравились живым гостям города, но осложняли существование заезжих и местных вампиров.

Холмс спросил Мартина Армстронга, не говорит ли Ребекка Алтамонт по-русски. Детектив предположил, что незнание языка, несомненно, усугубит её ощущение беспомощности и одиночества. Кроме того, ей труднее будет попытаться сбежать, если она примет такое решение.

Когда мы снимали номера в отеле, то особенно подчеркнули, что там должен быть телефон. В первые два дня нашего пребывания он молчал, но к концу третьего зазвонил. Подняв трубку, я, к своему великому удивлению, услышал обезумевший женский голос и далеко не сразу понял, что он принадлежит Ребекке Алтамонт.

Не буду повторять всё, что наговорила загипнотизированная и запуганная девушка, а также останавливаться на своих бесплодных попытках прервать её и хоть как-то обнадёжить. Достаточно сказать, что она нас всех проклинала за то, что мы мешаем её счастью, и призывала вернуться домой.

Потом она вскрикнула — вероятно, телефонную трубку грубо вырвали у неё из рук. И последовал злорадный постскриптум, произнесённый незнакомым мужским голосом. Вскоре до меня дошло, что это сам Кулаков.

— Доктор Уотсон, насколько я понимаю? Мистера Холмса сейчас нет? Это плохо.

И Кулаков стал меня запугивать. Он говорил, что до сих пор хорошо обращался со своей пленницей, но если Шерлок Холмс и другие любители лезть не в своё дело немедленно не уберутся из этой страны, он начнёт наказывать Ребекку Алтамонт за наши, как он выразился, проступки.

— Предоставляю вашему воображению домыслить, какое именно наказание я изберу. Ах да, чуть не забыл! Пусть мой звонок послужит официальным объявлением свадебной церемонии, которая скоро состоится. Правда, она будет отложена до тех пор, пока мы с моей невестой не уедем в загородный дом. Там легче найти надёжного священника, который разумно относится к таким вопросам.

Я подумал, что он собирается повесить трубку, но тут вампир произвёл прощальный залп:

— Да, и передайте мои наилучшие пожелания этой семейке воров, бесчестным Алтамонтам. Скажите им, что я ещё верну своё сокровище. И поздравьте их с тем, что у них такие вкусные дочери. Жаль, что их так мало.

В трубке послышался смех, и на другом конце линии раздался резкий щелчок, сменившийся частыми гудками.

Ребекка как заложница была теперь в ответе за наше «поведение».

Шокированные угрозами в адрес Ребекки Алтамонт, мы устроили военный совет, чтобы определиться с дальнейшими шагами.

Конечно, нас сильно обеспокоил этот новый вызов Кулакова. Особенно мы опасались, как бы он не увёз Ребекку в одно из отдалённых загородных имений. Дело в том, что хозяин имения обычно олицетворял собой закон и правил там полновластно, чего не мог позволить себе в городе. К тому же там нам было бы очень трудно или даже невозможно добраться до преступника и его жертвы.

Граф Дракула имел собственный взгляд на вещи. Он заявил, что даже если мы потерпим неудачу в Санкт-Петербурге, соображения чести заставят его начать продолжительную кампанию. Он потратит годы на то, чтобы вернуть девушку или хотя бы отомстить её похитителю.

Мы одобрили такой настрой графа, но вместе с тем нас не устраивала месть вместо спасения.

Поначалу мы хотели послать врагу гордый вызов и устрашающее предупреждение, но потом решили, что единственным достойным ответом будет действие.

Чем больше я узнавал Санкт-Петербург и его жителей, тем более иностранным представлялся он глазам англичанина, несмотря на туманы и сырость, напоминавшие о родине. И в то же время этот город был вполне европейским, а не восточным или азиатским, и производил очень сильное впечатление.

Город раскинулся на нескольких островах и заболоченном краю материка. Посередине он разделён Невой, от вод которой веет ледяной свежестью родника в лесной чаще. Я был поражён, узнав, что длина Невы всего сорок шесть миль. Она вытекает из Ладожского озера, которое подпитывают родники, берущие начало в необъятных северных лесах.