Дальняя командировка - Фридрих Незнанский

Но Керимов оказался куда умнее Затырина, который вообще не знал, где заявления пострадавших граждан. Лукаво бегали глаза подполковника, изображая наивное непонимание, чего от него требуют, когда и так все пре­дельно ясно. Ну пострадали немного некоторые, так ведь подобное и в столице случается — вон и по телевизору даже показывают, как работают правоохранительные органы, как щитами давят, дубинками охаживают. И ни­чего, никого там не наказывают. Да и претензий особых к ним нет.

Вероятно, Затырин был крепко уверен в том, что его угрозы населению возымели действие и народ жаловать­ся не станет. Да и с медиками с самого начала еще мэр договорился. Так что и заявления пострадавших, и их показания, и акты судебно-медицинских экспертиз бу­дут для него, как, впрочем, и для всех остальных, непри­ятной неожиданностью. Но не сегодня. Не сейчас и не здесь. Пусть еще поторжествуют...

А торжество, собственно, уже началось. Специально Турецкого не дожидались, демонстрируя тем самым и свое отношение к происходящему: у нас, мол, тут все попросту, свои же люди. Вот и вы, заезжий гость, будьте таким же простым и бесхитростным, и народ к вам, как говорится, потянется.

Но собравшиеся на берегу встретили прибытие кате­ра радостными восклицаниями:

— О, кто к нам приехал!.. Решились-таки, уважаемый Александр Борисович?.. А что ж друга своего не угово­рили?.. Как настроение?.. Давайте скорее к столу, вмиг поправим!.. У нас тут по-простому, по-деревенски, мож­но сказать, натуральный продукт, да и закуска прямо с грядки, с огорода!..

Чуть в стороне пылали дрова в большом мангале. На таких обычно готовят на югах самые разнообразные шаш­лыки, бастурму, люля и прочие блюда знаменитой кав­казской кухни свирепые на вид шашлычники — в фар­туках и с голыми плечами. Но здесь, на столике возле мангала, колдовал, раскладывая на подносах шампуры с нанизанными на них кусками маринованного мяса, кружками лука и свежими помидорами, невысокий и невыразительный внешне человечек неопределенного возраста, одетый в офицерские галифе и сапоги, но без гимнастерки. А поверх майки-тельника с голубыми де­сантными полосками на нем был надет долгополый, свет­лый, под кожу, фартук, какие Турецкий не раз видел в моргах у патологоанатомов. Он улыбнулся, подумав, на­сколько неожиданно возникли оригинальные ассоциа­ции. Но видимо, его ощущений никто из присутствую­щих здесь не разделял.

— Наверное, мастер своего дела? — спросил Турец­кий у Керимова, кивнув в сторону шашлычника.

Прокурор проследил за взглядом Александра Бори­совича, ухмыльнулся и подтвердил:

— Большой специалист. И не только по части приго­товления шашлыка.

Многозначительность, с которой это было сказано, вполне могла означать, что данное действующее лицо исполняет и более серьезные поручения. Но чьи? Навер­няка мэра. А тот между тем поднялся из-за стола при приближении Турецкого и, вытерев ладони о белую рес­торанную салфетку, которую затем уронил на землю, про­тянул в приветствии сразу обе руки. Но шага навстречу не сделал. Видимо, подумал Александр Борисович, этот Гузиков пытается копировать губернатора — определен­но уже знают, как тот «встречал» московского прокуро­ра. Разве что активность полпреда сбила их всех с толку.

И еще один мелкий факт отметил Турецкий. Шаш­лычник, заметив упавшую салфетку, подошел, погромы­хивая своим большим и нескладным фартуком, к столу, поднял салфетку, отряхнул ее о свое колено, сложил и положил на стол, рядом с прибором мэра.

Ничего вроде бы не произошло — ну исправил чело­век небольшую оплошность. Но ведь этого не сделал никто другой, хотя за большим столом, составленным из нескольких маленьких, так называемых дачных столи­ков, никто и не шевельнулся. Ни судья Слепнев, сидев­ший справа от мэра, ни подполковник Затырин, кото­рый, поднявшись, пошел навстречу Турецкому и едва не наступил на эту салфетку. Ни прочие лица, неизвестные еще Александру Борисовичу, но, вероятно, имевшие оп­ределенный вес в городе, иначе чего б они все тут делали.

Представлялись незатейливо — «Иван Иванович», «Петр Петрович», и неожиданно — «Рашид Закаевич»... Турецкий обратил внимание на последнего. Глаза у это­го Рашида были слишком зоркими, что ли. Другое срав­нение пока не пришло на ум. А мэр, словно заметив про­мелькнувший интерес гостя, уточнил с хитрой ухмылкой:

— Наш главный чекист.

Турецкий еще раз внимательно взглянул на этого мо­ложавого мужчину.

«Ага, вот ты кто... Ничего не видел, ничего не знаю, сижу себе и примус починяю»? И сказал:

— Рад знакомству В своем плотном графике забро­нируйте потом для меня местечко, не возражаете?

— Всенепременно, — без всякого акцента ответил чекист и, пожав руку Турецкому, сел и принялся за еду.

«Ах, какие мы независимые! — мельком подумал Александр Борисович. — Но только тогда какого же чер­та ты приперся сюда? Шашлыком на халяву побаловать­ся? Или в сомнениях, кабы что-то важное мимо тебя не просквозило?.. А ведь он нигде не фигурирует, — вспом­нилось вдруг. — Никто этого Рашида нигде ни разу не упомянул. Может, он вообще в стороне от всех этих мес­тных забот и разборок? Тогда зачем все-таки сюда при­ехал?..» Сплошные вопросы. И еще Турецкий подумал, что сказал бы по этому поводу Славка. Он бы наверняка не преминул прощупать этого чекиста.

— Опоздавшему — штрафную! — возгласил во всеус­лышание уже явно не совсем трезвый Затырин.

И Турецкий тут же поймал метнувшийся к нему лю­бопытный взгляд чекиста, — видно, хотел заметить ре­акцию. Но, встретившись взглядом с насмешливой ух­мылкой Турецкого, опустил глаза к тарелке. «А ты, ока­зывается, тот еще перец!» Александр Борисович принял из рук Затырина полный стакан водки и сказал:

— Вообще-то в юности я, случалось, пивал и такими дозами. Поэтому, думаю, никто на меня не обидится, если я себя сознательно несколько ограничу. Давайте выпьем за хорошее настроение, ибо оно нас не так часто посе­щает, как хотелось бы.

Он сделал маленький глоток, скорее, лишь прикос­нулся губами к краю стакана и поставил его на стол.

— Ну а чем тут угощают?

И все стали наперебой предлагать щедрые закуски, расставленные на столе. Но Александр Борисович нако­лол на вилку кусочек сельди с кружком красного лука. Положил в рот и этим пока ограничился.

— Ну и что, как у вас движется? — как о чем-то по­стороннем, спросил мэр, не поднимая глаз от своей та­релки.

— Движется, — с такой же неопределенной интона­цией ответил Турецкий. — Вот и Грязнов приехал. Теперь, думаю, пойдет быстрее.

— А что ж вы без него? — словно забеспокоился мэр.

— Да у него всегда полно дел, — ответил Турецкий. — Но мы договорились, что, как только он освободится, позвонит и, если мы не закончим к тому времени, воз­можно, подъедет.

— Что ж это за дела такие? — спросил Затырин. А подтекст его вопроса звучал так: «Почему я ничего об этом не знаю?»

— А он собирался встретиться с одним местным ав­торитетом. Кажется, его зовут Прапорщиком. Не знаю, я спросил, а он ответил: потом. Расскажет, наверное.