Зло в имени твоем - Чингиз Абдуллаев

Он вернулся ровно через двадцать минут после выхода, успевеще зайти в номер мистера Рэнда и подложить убитому Аврутину пакетик снаркотиками. И только затем он пошел в номер Милены Минич. Войдя, он вытащилпистолет и снял глушитель.

— Все в порядке, — пробормотал он.

— Теперь вы наконец можете сказать, кто это был и как вы еговычислили? — спросила Милена.

Марина с немым восхищением смотрела на полковника.

Вместо ответа полковник достал из кармана семь слоников истал раскладывать их на столе. И только потом начал говорить.

— Очень просто, — устало отвечал Чернов, — мне очень помогпокойный Аврутин. Вернее, его наблюдательность. Помните, он рассказал, чтояпонец подарил женщине четыре розы. Так вот настоящий японец никогда,подчеркиваю, никогда и ни при каких обстоятельствах не подарит женщине четырерозы. Японцы дарят розы в нечетных количествах — одну, три, пять, семь. Они ещемогут ошибиться и дать любое другое количество, даже составляющее в итогечетное число, но только не четыре.

— А может, они шли на похороны? — несмело спросила Марина. —У нас во время поминовения тоже дарят четное число цветов.

— Любое другое число — да. Но не четыре, — возразил Чернов.— В японском языке существует три типа иероглифов: Канджи, Хирагана и Катагана.И во всех случаях число «четыре» пишется и произносится как знак «шы»,обозначающий смерть. Поэтому даже на поминки японец не станет дарить такоечисло роз. Я вспомнил об этом, когда увидел семь слоников на столике Ломбарди.Остальное было нетрудно. Очевидно, Гвидо и его сообщница готовились передатьспециальное снаряжение и оружие Роже, сумевшему сделать себе подобнуюпластическую операцию. Он, видимо, из полинезийских французов, а сделать егочуть более похожим на азиата, в данном случае на японца, не составляло большоготруда. А мы подозревали Ломбарди и Эльсера, чисто по привычке отметая японца,имевшего столь характерную внешность. Но незнание японских традиций егопогубило. Или, наоборот, внимательность нашего товарища Константина Аврутина.

Марина слушала затаив дыхание.

Вечером Чернов постучался к ней в номер. И она, открывдверь, впустила его, вдруг почувствовав, что сама этого хочет.

После возвращения они получили награды. Аврутина наградилипосмертно орденом Красного Знамени. Тело его так и не было выдано никому. Егопохоронили в Южной Родезии, наверно, потому, что у Томаса Рэнда не могло бытьродных и близких.

В тот день ее вызвали прямо из дома. За ней заехал Зинин ипривез к генералу. Марков был, как всегда, мрачен. Сидевший рядом Чернов неприятноулыбался. «Почему он всегда такой непонятный?» — в который раз подумала Марина.На родине он превращается в злобного, сухого, черствого и удивительноравнодушного человека, склонного к неоправданному самомнению и агрессии поотношению к женщинам. А вот за рубежом он совершенно преображается. Словнодругой человек. Мягкий, заботливый, умный. Может, виноваты его линзы, которыеон вставляет себе в глаза, чтобы изменить их характерный стальной цвет. И весьмир становится не столь мрачным, как представляется ему на родине. Или этопросто свойство характера. Уже после возвращения она несколько раз встречаласьс Черновым и поражалась метаморфозам, происшедшим с этим человеком. В Родезии,во время командировки, он был нежным и спокойным в постели. В Москве онсрывался, грубил, злился. Может, поэтому они расстались после третьегосвидания.

— Явилась? — угрюмо спросил Марков, словно она опоздала навстречу с ним и теперь должна была оправдываться.

— За мной заехал Зинин, и я была готова через десять минут,— возразила она скорее на его тон, чем на непрозвучавший вопрос.

— Вот видишь, — сказал Марков, обращаясь к Чернову, — онауже умеет читать мысли. А ты сомневаешься в ее профессионализме.

Она холодно взглянула на полковника. Но ничего не спросила.

— Не хочет он тебя посылать, — проворчал Марков, — а у нас врезерве никого нет. Чтобы так, как ты, говорил по-испански.

— Я готова.

— Это знаю. Ну как, будем рисковать? — спросил Марков.

Чернов пожал плечами, но ничего не сказал.

— Поедешь в Южную Америку, — сказал генерал, — у нас там,кажется, назревают большие неприятности. Мне звонили сразу из несколькихуправлений.

Формально их группа «Кларисса» была прикомандирована куправлению, осуществляющему активные действия за рубежом. Фактически генералМарков подчинялся непосредственно начальнику ПГУ, а иногда получал задания и отсамого председателя КГБ СССР. После назначения Владимира Крючкова на должностьруководителя советской разведки никаких дополнительных проблем не возникало. Крючковбыл тенью Андропова. И к тому же отличался редкой пунктуальностью и вниманием.Любые команды Юрия Владимировича он доводил до Маркова почти слово в слово.Крючков был настоящим профессионалом, он никогда не позволил бы себе что-либоприбавить или исправить. В этом отношении Андропов полагался на него всецело.

— У нас появились проблемы, — продолжал Марков. —Французская контрразведка в прошлом году сумела выявить сразу нескольких нашихагентов, действовавших во Франции. Из-за предательства некоего Шидловского. Вотего фотография. Этот тип умудрился сдать целую агентурную сеть.

Марина взяла фотографию и внимательно посмотрела. Начинающийлысеть молодой человек приятно улыбался с фотографии. Он был даже симпатичен.

— Шидловский имел кличку «Марат» и осуществлял координациюдействий нашей агентуры в Западной Европе по конкретному направлению работы схимическим оружием. Его переход во Франции вызвал целую сеть разоблачений и вФРГ, и в Бельгии. С ним тесно работала французская контрразведка — Дирекция понаблюдению за территорией — ДСТ.

— Он был женат? — спросила вдруг Марина.

— Да, а почему вы спрашиваете?

— Личностные характеристики всегда лучше уточнять у близкихлюдей, — пояснила она, — женщина чувствует мужчину гораздо лучше.

— Может быть, — сухо согласился Марков. — Шидловскийоказался мерзавцем с прекрасной памятью. Впрочем, плохих сотрудников мы бы и недержали. По нашим сведениям, он скоро выедет в Южную Америку, чтобы сдатьфранцузам и там двоих наших агентов, с которыми он раньше работал. Это оченьценные агенты, и мы не имеем права рисковать. Шидловский не знает конкретно ихфамилий и кличек, но может вычислить их по характеру работы и внешним приметам.Или узнать в лицо, он видел этих агентов. А нам не хотелось бы терять их послепровала нашей сети во Франции.

— Понимаю, — кивнула Марина.