Учебный роман - Кристин Уокер

Аманда крикнула: «Готовы?», я проорала: «Да!» – и вдруг поняла, что он сделал это нарочно. Отвлек меня. Чтобы я расслабилась.

Мы начали с «Пара». Я старалась держать руки прямо, хлопала и улыбалась как осатаневшая. За ним шел «Болей с нами!». В конце этого номера команда делала огромную пирамиду, бросая вызов земному притяжению, а моей задачей было всего лишь встать на колено сбоку, придерживать Симону и махать другой рукой. Есть. Танцуя, мы заняли исходные позиции для номера «Максимальный подъем». Но я, похоже, ошиблась где-то на полметра.

Сначала все шло хорошо. Но потом надо было делать «русский прыжок». Я прыгнула, раскинула ноги, но приземлилась почему-то с еще большим сдвигом вправо. А дальше Аманда, Такиша и Тесса должны были делать двойное боковое сальто, возвращаясь таким образом в исходную позицию. Тодд и Джамар делали переворот боком с поворотом, потом «русский прыжок». Кендалл Армстронг, Хиллари Ларчмонт, Эинсли Финн и Марисса Йи – переворот боком с поворотом, двойное боковое сальто и сальто назад. Симона – три сальто назад, потом вперед и к центру. А Кристин Лавин и я в это время просто стояли по бокам и махали ногами. Кристин была вынуждена делать это лишь для того, чтобы создать симметрию, вообще же она все это умела не хуже остальных.

Но, как я уже сказала, я после «русского» приземлилась в неправильной позиции.

Так что, когда Аманда оказалась рядом со мной в прыжке, моя нога как раз шла вверх в первом неприметном взмахе, и каким-то образом – у меня до сих пор нет никакого объяснения этому факту, за исключением того, что это было лишь случайное совпадение в сочетании с неумением правильно оценивать расстояние, – каким-то образом моя нога ударила ее по затылку.

Сильно ударила.

Я попала и по левой руке, но все же ощущение удара ногой о чужой череп ни с чем не спутать. Коленка от столкновения согнулась, по инерции я полетела вперед. Аманда все же умудрилась поставить руки на пол, но в следующий момент почувствовала боль, и ее сплющило, как аккордеон, руками она схватилась за голову. Я бросилась к ней, уложила как можно ровнее – со своим искаженным представлением о ровности.

Я все портила. И я это понимала. Сейчас я могла лишь постараться минимизировать разрушительные последствия. Я посмотрела Аманде в лицо, ожидая от нее подсказки, что делать. «Поднимай», – простонала она, и я повиновалась. Я подхватила ее под мышки и подняла на ноги в тот самый момент, когда все остальные закончили свои прыжки. И в конечной позиции мы были секунда в секунду со всей командой. Ух!

Толпа взорвалась свистом и гиканьем. Полагаю, что с идеальным выступлением по зрелищности может сравниться лишь идеально спасенное выступление. Команда купалась в аплодисментах. Но тем не менее я не сомневалась в том, что я опять все провалила. Ребята из школы Линкольна выступили безупречно, а нас, разумеется, было в чем упрекнуть.

Мы с гордым видом вернулись на свои места на трибунах, ожидая оценок судей. Аманда держалась за голову. Тодд обнял ее и прошептал что-то на ухо. Какой-то санитар принес ей лед.

Я молилась Господу, чтобы нам добавили очко из сострадания.

Наконец в центр зала вышел главный арбитр.

Все замерли.

Он постучал по микрофону.

И объявил результаты.

Победила школа Линкольна.

Мы на втором. Опять.

Когда мы погрузились в автобус, который должен был отвезти нас домой, со мной рядом никто не сел. Я была готова к этому. Заслужила. Когда мы подъехали к школе, я встала перед всеми и сказала:

– Простите меня, пожалуйста. Мне очень стыдно, что я опять все испортила. – Что тут скажешь, в последнее время я стала королевой покаяния.

Проходя мимо меня, кто-то улыбался, кто-то хлопал меня по плечу, а кто-то смотрел в пол. Такиша едва заметно улыбнулась и подмигнула. Симона обняла. Доказать не могу, но я почти уверена, что миссис О’Тул пернула в мою сторону.

Последними остались Аманда с Тоддом. Аманда встала и пошла в мою сторону. Она все еще прижимала к голове пакет со льдом. Оказавшись передо мной, она уставилась на меня таким взглядом, который остановил бы и быка во время энсьерро. Я вдохнула, готовясь к унижению века.

– Мы второе место заняли, – сказала она. И все. Потом протиснулась мимо меня, задев плечом, и вышла из автобуса.

Я стояла ошеломленная этим ее таинственным заявлением. Наверное, это значило, что она недовольна вторым местом, да? Что она разочарована? Или что второе место – вполне нормально и что оно заслужено с моей помощью? Или она намекала на то, что хоть я и говно, но второе место команда все равно заработала? Я не могла этого понять.

Потом ко мне неспешно подошел и Тодд. Я посмотрела на него в поисках ответа на этот вопрос или отпущения грехов – даже не знаю чего именно.

– Она жутко разозлилась? – спросила я.

– Она хотела, чтобы команда выиграла, – сказал Тодд. – И ты по голове ее ногой ударила.

– Я не нарочно…

– Дай договорить. Она мечтала о победе, но знала, что мы не победим. Честно говоря, она вообще не думала, что мы хоть какое-то место получим. А ты ей по голове дала, и все равно у нас второе. Так что она не злится, Фиона.

Это было выше моих сил – я вдруг разревелась. Анализировать, с чего вдруг я буду плакать из-за Аманды Лоуэлл, у меня просто не было сил. Я ревела, и все.

– Я старалась, как могла.

– Все это знают, – ответил Тодд. – И она тоже. Ты справилась, Принцесса.

И тут Тодд Хардинг, Господин Обосрашка, этот безмозглый неандерталец меня обнял.

Это было уже чересчур.

– От тебя несвежим сыром воняет, – сказала я.

– А, да, это у меня одеколон такой. Целый набор. Чеддер, американские сыры, швейцарские.

– Это сыр с плесенью.

Тодд рассмеялся. И отпустил меня. Я посмотрела на него. Он – на меня. И я почувствовала… да ничего особенного не почувствовала.

Тодд Хардинг был прикольным пацаном, умным, смелым, отзывчивым, он стал моим другом. Но не более того. Я никогда не буду испытывать к нему ничего большего. Я искренне желала ему счастья с Амандой. Да, я натурально сбрендила. Я вдруг перестала желать Аманде, чтобы она облысела, пошла прыщами или чтобы у нее завелись глисты. Удивительно.

Мы с Тоддом вышли из автобуса, и он побежал искать Аманду. Я посмотрела, не видно ли моего папы, но он еще не приехал. Ребята постепенно разъезжались. А я стояла на стоянке. Совсем одна. Отвезти меня было некому.

Потом отъехал автобус.

А за ним стоял Джонни Мерсер. Возле своей тачки. Он улыбался мне.

В меня опять как будто пчел напустили. Я улыбнулась ему в ответ.

– Подбросить? – спросил он.

Шагая по замерзшей стоянке к Джонни, я застегнула воротник куртки и постаралась выглядеть как можно симпатичней.