Игрушка стаи - Джанель Морено

— Тогда не возражаешь, если я потребую оплату сейчас?

— Ты по своему счету еще не расплатился.

В его глазах я была той наивной и почти невинной девчонкой, которая с замиранием сердца чувствовала, как кожа покрывается теплыми узорами краски. Он помнил, как в душе мы занимались любовью. Того, что было после, Джессен не видел. Его сжирала боль, и за ней он не заметил мою, а потому ответного удара совсем не ожидал.

От неожиданности удара Джессен охнул и выпустил меня. Легкие наполнились воздухом, а голова закружилась от притока кислорода. Но я знала, что промедление — смерть. Кархан был сильнее, но я — маневренней и быстрей. Лишь в последнее мгновение Джессену удалось перехватить мою руку. мы врезались в одну из дверей, оказавшуюся незапертой, и она с грохотом распахнулась, а мы не удержали равновесие и упали на пол.

Послышались голоса и торопливые громкие шаги.

— Что тут происходит? Лилиана? — услышала я голос Брайта. — Джессен.

Кархан не владел собой, а я замешкалась, переживая боль от падения на твердый пол. Джессен размахнулся — и мою щеку обожгла обидная пощечина, а потом парня оттащили чьи-то руки. В это же время меня поставили на ноги. Я успела заметить, к собственной чести, две ярко-красные полосы на щеке Джессена.

Брайт, Кендар, Каролина и еще какие-то мужчины и женщины столпились в коридоре, удивленно переглядываясь и переговариваясь. Джессен тяжело дышал, его пытался привести в чувство Кендар. А Брайт держал меня. Держал крепко, будто боялся, что я снова выйду из себя. Но в этом жесте не было ничего враждебного или грубого. Я постепенно успокаивалась, только сердце билось сильно и быстро, а внутри разливалась неприятная горечь.

От разочарования — Джессен, пожалуй, был единственным из Торнов, кто вызывал у меня теплые чувства. От обиды — он наказывал меня за смерть жены в то время, как я смерть отца переживала в неведении. Джессен хотя бы знал правду. Ему было, кого ненавидеть.

— Уймись, — проговорил Кендар. — Я сказал, уймись, Джесс.

— Она убила мою жену, — прорычал кархан.

— Ты этого не знаешь. Айла погибла в пожаре, а пожар мог быть случайностью.

— Он и был случайностью, — твердо проговорила я. — Но я позволила ему случиться. А Айла не выбралась, потому что я ей двинула. Я слышала, как она трахалась с Дрейком и обсуждала убийство моего отца. И знаешь что, Джессен? Я бы снова это сделала. Я жалею лишь о том, что в том пожаре не сдохли вы все. Если бы не ваша стая, я была бы дома, с отцом.

— Ты бы сдохла без превращений. Твой отец был эгоистом.

— Лучше сдохнуть, чем быть вашей игрушкой.

— Прекратите оба, — рявкнул Брайт. — Лилиана. Джессен. Вы оба — мои гости, и я требую, чтобы вы вели себя подобающим образом. В доме дети.

— Я не просила везти меня сюда, Брайт. Я наладила свою жизнь, у меня была работа, у меня были друзья, которые мне помогали. С силой я как-то бы разобралась. Ты прислал за мной человека, который причинил столько боли, что я до сих пор вишу его в кошмарах. Ты не сказал мне, что муж убийцы моего отца живет здесь. И хочешь доверия? Хочешь, чтобы я освоилась здесь и полюбила новых родственников?

Брайт молчал, мрачно меня рассматривая. Он понимал, что я права, и, кажется, совершенно не знал, как быть дальше.

— Для вас для всех человеческая жизнь ничего не стоит. А мне он был отцом. Каждый из вас защищает свою стаю. А я не имела право на защиту СВОЕЙ семьи? Мне нужно было пожать плечами и продолжить спать с ними дальше? Нет уж. У меня есть право, и я говорю не о праве на месть. Я хочу сама решать, когда и от кого родить ребенка. Хочу сама решать, куда и как пойти. И главное: я НЕ ХОЧУ жить в доме тех, кто лишил меня семьи.

Воцарилась мучительная тяжелая тишина. Большинство присутствующих, ставших невольными свидетелями скандала, неловко отводили глаза. Джессен вытер со щеки кровь, вырвался из рук брата и, напоследок бросив в мою сторону испепеляющий взгляд, скрылся в недрах дома.

— Никто не отбирает у тебя права на все это, Лилиана. — Наконец начал Брайт. — Однако…

— Что? — перебила я. — Снова следовать чужим правилам? Садиться за один стол с убийцей?

— Полегче, крошка, я вообще-то не имею к твоему отцу никакого отношения, — хмыкнул Кендар.

— Да ты что? — Я резко обернулась. — Тогда, наверное, я должна извиниться. Ведь это не ты спокойно смотрел, как твой брат вешает мне на уши лапшу.

— Я предупреждал тебя никому не верить. Или ты считаешь, что всех должно волновать твое благополучие? В этом мире, леди Морено, каждый сам за себя.

— Тогда не стоило разнимать нас с Джессеном.

Я прошла мимо молчаливого мрачного Брайта и остановилась рядом с Кендаром. Чтобы видеть, как опасно блестят его глаза.

— Проблема в том, что принцип "каждый сам за себя" удобен вам, когда противник слаб и глуп. Когда он показывает зубы, вы больше напоминаете не карханов, а испуганных котят. Меняйте принципы, Кендар. Меняйте подход. Иначе следующая жертва закончит то, что не получилось у меня.

С этими словами я протолкнулась через небольшую толпу и направилась к себе. От злости даже дорогу вдруг вспомнила, хотя совсем недавно блуждала в поисках столовой. Но об обеде теперь не было и речи. Я даже немного корила себя за несдержанность. Стая Брайта познакомилась со мной при крайне неприятных обстоятельства.

Но мне было стыдно лишь за форму, но никак не за содержание. Оказалось, внутри копилась не только усталость, но и дикая ярость.

С грохотом захлопнув дверь, я постаралась отдышаться. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а энергии в теле было столько, что сесть и сидеть я просто не могла. Бродила туда-сюда по комнате, пытаясь сбросить напряжение. Могла бы и превратиться, но не хотелось бежать по дому в образе кархана и ловить любопытные взгляды. Почему-то я была уверена, что в скором времени придет Брайт и начнет меня отчитывать. Мне некуда было идти, но я бы с готовностью ушла, лишь заикнись он об этом.

Однако никого не было. Время тянулось бесконечно медленно, и в то же время стремительно ускользало. Мне казалось, что длина минуты неоправданно большая, а потом вдруг я поняла, что уже смеркается. Из этого транса меня вывел осторожный тихий стук.

— Кто там? — спросила я.

— Каролина.

— Заходи, открыто.

Девушка проворно юркнула ко мне в комнату. В руках она держала большой поднос, нагруженный печеньем и другими сладостями. Ко всему этому разнообразию прилагался пузатый чайник и две чашки. Я сразу поняла, что девушка надеялась на разговор. Сил придумывать, как ее выпроводить, не было.

— Принесла тебе перекусить, ты так и не пришла на обед.

— Да, как-то аппетит пропал.

— Кендар тебя обидел?

— У нас долгая история. — Я пожала плечами.

А потом, неожиданно даже для самой себя, выдала: