Тёмная легенда - Кристин Фихан

— Франческа, всё было совсем не так. Да ладно тебе, ты же знаешь меня. Хотя признаюсь, я был бы счастлив, если бы мое имя упомянули в заголовках, но это был не я, кто разговаривал с репортерами, — он поймал ее за руку, заставляя остановиться. — Прекрати бежать, Франческа, я выбиваюсь из сил, спеша за тобой. Это был не я. Это были родители девочки. Ее имя Челси Грант. Ее отец сенатор Соединенных Штатов. Я, не подумав, упомянул о тебе в разговоре с ее матерью. Для Челси не существовало никакой надежды. Ни одной. Ее родители знали об этом. Я был не единственным врачом, который обследовал ее. Я был одним из многих в длинном ряду, чьим мнением они интересовались. Миссис Грант провела на твой счет собственное расследование. Несколько бывших пациентов были только счастливы поговорить о тебе и о том чуде, которое ты совершила для них.

Франческа бросила взгляд на пальцы, пленившие ее руку. Было время, когда прикосновение его пальцев согревало ее сердце, теперь же оно раздражало. Неужели она настолько мелочная, что ее чувства могли измениться так легко, так быстро? Или она все-таки обманывала себя относительно его истинного характера, потому что была одинока? Потому что ей хотелось хоть с кем-то разделить свою жизнь прежде, чем она позволит себе умереть? Теперь же Франческа ясно видела, как важно было для Брайса внимание прессы, как действительно важно было для него удовлетворение жены сенатора.

— Важно настолько, чтобы предать меня, — подумала она вслух. — Ты хотел, чтобы она была обязана тебе.

— Сожалею, Франческа, я хотел всего наилучшего для своей пациентки. И да, ей посчастливилось иметь родителей, которые могут облегчить мне дорогу в больницу, в которой я хочу работать. В место, где мои навыки могут реально изменить ситуацию.

— Я думала, ты заботишься об этих детях.

— Конечно, я забочусь о них, я посвятил им свою жизнь. Но ты не можешь отрицать, что это нормально — желать сделать жизнь лучше. У тебя есть деньги, Франческа. Более чем достаточно, хотя ты разбрасываешься ими с тревожной скоростью. А я должен зарабатывать себе на жизнь. Помогать богатым детям так же легко и так же героически, как и бездомным.

— Таким как Скайлер, — тихо сказала Франческа. — Она ничего не может сделать для твоей карьеры. Ты не хочешь видеть ее в своей жизни, поэтому решил убедиться, чтобы ее не было и в моей. Этот поступок достоин презрения, Брайс. Ребёнку нужен дом и я могу дать ей хороший дом. С твоей стороны совершенно непростительно препятствовать мне взять ее к себе. Как ты мог сделать подобное?

— Черт возьми, Франческа. Если кто и изменился, то это не я. Тебе было известно, что я хотел определенных вещей. Все дело не во мне, все дело в нем. Что он, вообще, такое? Правительственный шпион? Какой-то босс мафии? У него что-то против тебя есть? Против судьи? Вы все боитесь его? Не думай, я заметил, что в нем есть что-то не совсем правильное. Он что сидел в тюрьме за преступление? Где он пропадал все эти годы?

— Ты слышал, что сказал судья. У него есть все сведения, которые необходимо знать о Габриэле. Его жизнь является вопросом безопасности. Она засекречена.

Брайс проглотил готовые вырваться проклятия.

— Это то, что он рассказал тебе? И ты просто поверила ему? Разве ты не видишь, Франческа? Он может оказаться преступником наихудшего пошиба. Ты слишком доверчива. Он с легкостью врывается в твою жизнь после того, как исчез с лица земли, и ты сразу принимаешь его. Судья принимает его. Твой адвокат принимает его. Мой Бог, разве ты не видишь? Он не такой, как мы.

— Да, он не такой. Он хороший и добрый, и у него нет скрытых мотивов, когда дело касается Скайлер, — темные глаза Франчески вспыхнули огнем. Она была так прекрасна, Брайс обнаружил, что тянется к ней, желая привлечь ее в свои объятия. Он, должно быть, моргнул, потому что она передвинулась так быстро, что он фактически не успел увидеть ее движения, и его руки пустыми упали вдоль тела.

— Это самые оскорбительные слова, которые когда-либо говорили мне. Я хотел, чтобы Скайлер стало лучше. Именно я был тем, кто попросил тебя взглянуть в первую очередь на нее. У ее отца не было денег. Не забывай об этом, Франческа, когда будешь занята, осуждая меня. И не думай, что твой драгоценный Габриэль хоть на минуту да не имел скрытого мотива относительно Скайлер. Его мотивом являешься ты. Он хочет тебя и воспользуется кем угодно, чтобы заполучить тебя. Габриэль, имеет что-то против тебя? Ты боишься его? В этом все дело? Ты можешь рассказать мне. Я помогу тебе. Он не может быть настолько могущественным, что мы вдвоем не смогли бы справиться с ним.

Франческа чуть не расхохоталась. Брайс не имел представления, что на самом деле представляла из себя власть. Не только они двое, но и вся армия не смогла бы справиться с Габриэлем.

— Нет, Брайс. Я не боюсь Габриэля, но спасибо, что поинтересовался. Я благодарна тебе, что ты хотел помочь мне.

— Почему ты снова, без всяких разговоров, впустила его в свою жизнь? — требовательно спросил Брайс. — Он просто появился на твоем пороге, и ты позволила ему войти. Почему? Почему ты не потратила хоть немного времени, чтобы снова узнать его? Разве ты не видишь, что это было ошибкой? Я твой друг и вижу его намного лучше, чем ты. Он опасен, Франческа. Я имею в виду, действительно опасен. Он какой-то уголовник. От него так и несет этим.

Франческа устало покачала головой.

— Я не хочу больше сражаться с тобой, Брайс. Могу лишь заверить, Габриэль не преступник. Если у судьи есть информация на него, и он готов позволить Скайлер остаться с ним, ты должен смириться с тем, что он хороший человек. Да тебе и так прекрасно известно, что он не преступник. Ты просто злишься, потому что я позволила ему вернуться назад в свою жизнь. Я не знаю, что буду дальше делать с Габриэлем, но решать это мне. Я никогда не обманывала тебя, ни разу за все время наших отношений. Я никогда не говорила, что люблю тебя, я никогда не предавала наши отношения.

— Ты всегда знала, что я чувствую. Мои чувства не изменились. Извини за мою ревность. Просто проведи со мной некоторое время, — его голос неожиданно стал льстивым, успокаивающим. — Пошли ко мне домой. Проведи со мной ночь, — Брайс склонился над ней, его рот приблизился к ее. На его лице неожиданно отразилась какая-то хитрость, жадная похоть, его глаза стали пустыми и незнакомыми.

Сердце Франчески тревожно заколотилось. Это было все, что она могла сделать, чтобы не начать вырваться. Она прекрасно сознавала неожиданную силу его хватки на своем предплечье, когда он притянул ее тело к своему. Он казался каким-то другим, незнакомцем, не тем Брайсом, каким, как ей казалось, она его знала. Могла ли она так сильно ошибаться? Неужели она так отчаянно нуждалась в дружеском общении, что не разглядела его истинного характера? В этом не было никакого смысла. Но не в характере Франчески было устраивать сцену, да этому не способствовала и укоренившаяся привычка все время вести себя как человек. Она стояла совершенно неподвижно, словной олень, пойманный в свете автомобильных фар. Как раз в тот момент, когда его губы почти дотронулись до ее, он закашлялся, обеими руками схватившись за горло, поскольку начал задыхаться. Его глаза остекленели от внезапной тревоги.