Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю - Инесса Иванова

— Простите, хозяйка, — я опустила голову и постаралась не думать о словах Кестера. Например, о том, что Ванда взяла меня на работу исключительно по его просьбе.

Я-то относила эту удачу на свой счёт! А теперь получается, кругом должна.

— Ещё раз! Слюна Загробного пса образует магический крест, — говорила Ванда, перебирая высушенную накануне траву. Мы сидели в гостиной у стола.  — Она соединяет тело и душу.

— И разъединяет, — вставила я, вспомнив недавний разговор с Кестером. Я должна ему помочь!

Хотя и сомневаюсь, что эта помощь ему надобна по-настоящему. С Королём мошенников держи ухо востро! Обманет, и глазом не моргнёт!

— Не перебивай! Толки лучше и слушай!

Я подчинилась и , закусив нижнюю губу от усердия, продолжила орудовать пестиком в каменной ступке.

Работы предстояло много: надо перетолочь почти весь собранный запас аконита, а ещё поставить на огонь протирку с травой, в которую долить винный спирт напополам со спаригической настойки самого Кестера.

— Он зовёт тебя, чтобы следила. Доза ядовитого сока большая, когда он его примет, то не сможет различить, вышел из тела, или нет. Не будет этого видеть, вот и просит тебя подсобить. А то выпрыгнет твой суженый в окно, к жизни не вернём.

— Он не мой суженый, — возразила я без особого энтузиазма и склонилась к чаше ещё ниже, чем прежде. Не хотела, чтобы кто-то видел, как пылают щёки.

Не настолько я наивна, чтобы верить словам мужчины, прямо заявляющего, что хочет затащить меня в постель, а потом сплавить подальше. Наверное, чтобы не ходила за ним после и не клянчила продолжения!

Ле Шатон же сказал: много девиц его постель греют, почему мой случай должен стать особым?

— …вот и говорю, совсем не слушаешь! Никому ты не верь, живи сама, так проще! — вздохнула Ванда, легонько толкая меня локтем в бок. И улыбнулась так грустно, что расспрашивать дальше о её жизни я посчитала нетактичным.

Должно быть, всё мои переживания хозяйке знакомы, и она знает точно, с чем в итоге остаётся девушка, поддавшаяся им.

Больше в этот день мы о Кестере не разговаривали. Вернее, не так, говорили только в связи с предстоящим делом.

— Слышала о том, что Маги летать могут? — хитро, с фирменным прищуром посмотрела на меня Ванда.

— Да.

Я аж позабыла обо всём на свете. Говорили, что могут, но только женщины не тяжелее сорока пяти килограмм, потому что иначе метла в воздух не поднимется.

А ещё в приюте нас стращали, что в ночи полнолуния, особенно по осени, Магини воруют детей, обычных, без сильных способностей, чтобы передать их травницам, а уже те готовят из их сердец зелье, наделяющее безграничной властью.

Об участии травниц в этом чёрном деле я благоразумно умолчала. Понятно, что сказки для запугивания непослушных воспитанников.

— Не совсем это так, — с видом всезнающей и довольной этим фактом хозяйки сказала Ванда. — Сок Слюны Загробного пса при малом разведении видения вызывает. Душа от тела отделяется, но ещё не полностью. Вот и возникает обманчивое ощущение лёгкости тела, словно взлетишь, душа-то уже рвётся вверх. Если рядом никого не будет, не миновать Магу беды. В окно выйдет, все кости так переломает, что не срастить.

— Да, я читала, что даже целители не могут помочь, если повреждение тела вызвано магией, принятой на себя добровольно.

— Вот, молодец, и читай больше, зря время не трать. До Нортингса многое узнаешь, — обронила со вздохом Ванда, и я поняла, что спрашивать у хозяйки надо сейчас.

— А что меня там ждёт? Я бы не хотела с вами расставаться.

Работу свою я закончила и поставила ступку на стол. Хозяйка осторожно ссыпала остатки измельчённой травы в прозрачную колбу и долила жидкостей до двух третей, чтобы пару места оставалось. Закупорила деревянной пробкой и лишь тогда, поставив колбу в штатив, обернулась ко мне:

— Ничего плохого не ждёт, не переживай. Наоборот даже. Да не волнуйся, чуть что — в обиду не дам.

Больше она ничего не сказала, настаивать я сама не стала, чуяла, что бесполезно. Лучше сосредоточиться на задании на предстоящую ночь.

Видеть Мага в действии — такое счастье и честь выпадает не каждому. Несомненно, Ванда права. Я от неё научилась многому, конечно, освоила далеко не всё, но даже с этими знаниями не пропаду.

Простые яды составлять умею, целительные отвары худо-бедно тоже, от жара и боли лопух да крапиву с прочими составляющими смешаю мастерски. И травы слышу гораздо лучше.

Вон, даже бытовой магией капельку овладела, порядок быстро, если надо, наведу, не истратив при этом весь магический объём.

Этого было мало, чтобы успешно практиковать. Конечно, и книги, особенно та, что у старьёвщика, до конца не изучены, но всё же я не была готова к тому, что обучению настал конец.

Значит, Ванда права, надо сосредоточиться на ремесле и не терять ни секунды. Помогу Кестеру — глядишь, он и расскажет, что меня ждёт.

— Достань свечи, фиолетовые, на дне сумки в чёрный бархат завёрнутые, — сказала Ванда. Когда она работала, то не говорила на посторонние темы. Силу направляла на дело.

Я выполнила всё, как она велела. И косынку свежую на голову повязала и переоделась во всё чистое, подпоясавшись новым передником. Даже свежий воздух впустила.

Приложив палец к губам, тем самым дав знак, что любые разговоры неуместны, хозяйка жестом велела зажечь свечи,  поставила на стол чистую глиняную миску. Когда отвар прокипел, я щипцами сняла его с держателя на штативе и осторожно, стараясь не пролить ни капли, вылила в миску.

Пар от отвара был насыщенно-синего цвета, никогда такого не видела, и жару он почти не давал.

Ванда накрыла своей ладонью миску и, взяв меня за руку, мою ладонь тоже поднесла к поверхности отвара таким образом, что между пальцами заструился синий дым.

Что делать дальше, она не сказала и знака не подала. Закрыла глаза, и я поступила так же, копируя её во всём. Никаких особых заклинаний в этот раз не требовалось.

Я постаралась обратиться к магическому объёму, снова наполненному до краёв. Сила бурлила, как вода при закипании, дым будил во мне что-то такое, какие-то неясные видения, о чём я и сама не догадывалась.

Например, я так ясно увидела Кестера, лежащего в белоснежной рубашке под моим окном.

Вокруг была ночь и тишина. Я смотрела, высунувшись из окна второго этажа, и видела его застывшие глаза.

Маг лежал на спине, раскинув руки, и смотрел в небо. Глаза заволокла посмертная пелена. Он был где-то в других краях, куда мне пока не было хода.

— Кестер, — позвала я его. — Вернись ко мне. Не уходи так. Я на всё соглашусь.

И в его синие глаза вернулась жизнь. Он посмотрел на меня и довольно улыбнулся.