Бык из машины - Генри Лайон Олди

– Зачем два одинаковых?

– Для компании. Не люблю скучать. Хотите попробовать?

Ей почудилось, или в мягком голосе инспектора действительно прорезалась хрипотца? Возбуждение? Предвкушение? Вопрос прозвучал как приглашение на свидание. Черт возьми, никто еще не приглашал Антиопу на свидание в тренажёрку!

– Звучит многообещающе. Не откажусь!

– Прошу вас…

Так кавалер предлагает даме присесть за стол, сервированный к ужину.

– Нет-нет, не сюда. Для вас – бета.

– Бета? Ты, значит, у нас альфа? Альфа-самец?

– А разве вы не альфа на своей территории?

И не поспоришь: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Антиопе некстати (кстати?!) вспомнился известный порнофильм с блудливыми монашками. Хмыкнув, она забралась на сиденье беты.

Синид расположился напротив:

– С чего начнем?

– Ты альфа, ты и командуй.

– Верхняя тяга. Голосовое управление.

Это не мне, запоздало сообразила Антиопа, услышав в ответ механический голос: «Есть голосовое управление».

– Синхронизация альфа-бета. Верхняя тяга. Нагрузка…

Под кожухом цвета шлифованного графита едва слышно загудел электродвигатель. В ладони Антиопы скользнули рукоятки тренажёра.

– Старт.

Мультистанция работала мягко, мощно. Антиопа испытала лёгкий укол зависти: она даже не ощутила увеличения нагрузки, столь плавно та нарастала. Вот что значит хорошая гидравлика – с наборными грузоблоками такого не добиться.

Инспектор заявился к ней после утренней пробежки – она как раз успела принять душ. Антиопа уверилась: Синид изучил её расписание. Распорядок дня. Режим личных тренировок. Что еще он успел выяснить? Что намеревался узнать в дальнейшем? Приглашение инспектора посетить его домашний спортзал Антиопу удивило. С другой стороны, почему бы и нет?

– Разведём ножки?

В иной ситуации кавалеру набили бы морду за скользкий вопрос.

– Я не против, – кивнула Антиопа.

Пусть, решила она. Пусть теперь он гадает: ответный намёк, или нет?

Крайнее положение тут было выставлено шире, чем Антиопа привыкла. Ноги приходилось разводить под бо́льшим углом. Ничего, нормально: тянем-потянем…

– Жим от груди? Соточку?

Соточка пошла, как родная.

– Добавим четвертак? Плавненько? За минуту?

– Работаем. Синхронизация – это одинаковые режимы для обеих станций?

Можно было и не спрашивать. Но Антиопе хотелось продемонстрировать инспектору свою дыхалку: жмем и беседуем, беседуем и жмем, и все нам по фигу.

– Да, – подмигнул инспектор. – Один режим в беде и в радости, пока смерть не разлучит нас. Вы бы взяли меня в ваш клуб?

– Только вместе с оборудованием.

– Я понимаю.

– Ничерта ты не понимаешь. Через неделю ты бы сбежал, а тренажёры остались.

– Отчего же? Мне нравятся сильные женщины.

Антиопа фыркнула и сбила дыхание.

– Все так говорят. Бегут потом дальше, чем видят.

– Отчего же? Потянем спинку?

– Потянем. Оттого.

Сиденье трансформировалось, изменило наклон. Рукоятки для жима высвободились из пальцев, отъехали в стороны. Сверху опустилась штанга для упора, с тихим щелчком встала в зажимы-фиксаторы. Стерильно-белая махина, с удобными накладками из бархатистой резины – это тренажер или живое существо? Человек у него в плену? Хорошо, если только в плену, а не в желудке. В висках ударил гулкий пульс. Кровь пробивала неправильные, кривые пути к затылку, в мозжечок, голову наполнила свинцовая тяжесть. Ноздри раздулись, ловя электрический запах озона, перед глазами взметнулся рой неоновой мошкары…

Отпустило рывком, резче, чем накатило. Моргнув, Антиопа обнаружила, что инспектор, всем телом подавшись вперед, внимательно наблюдает за ней, забыв об упражнениях.

– Всё в порядке? – спросил Синид.

– Продолжаем.

Она потянулась до упора, до хруста в пояснице. Медленно откинулась назад.

– Отчего же все-таки бегут? – повторил вопрос Синид. – Ваши девочки – феминистки?

– Феминистки – комнатные собачки в сравнении с моими амазонками. Ты в курсе, что душевая у нас общая?

– Двойной жим. Ноги-плечи. Общая, и что?

– У тебя не встанет в компании голых баб?

Инспектор вздохнул:

– Встанет.

– Вот тебе и объяснят, в какой карман тебе следует засунуть эту тряпочку.

– Девочки ограничатся комментариями?

– Вряд ли. Они весьма изобретательны.

– А Тезей?

– А что – Тезей?

– Пресс или дельты?

– Дельты.

Кресло заворочалось, тон электродвигателя изменился. Штанга вознеслась ввысь, вместо нее из-за спины возникли разводные «плечи» с вертикальными рукоятками.

– Ну, Тезей же у вас задержался? Он что, исключение?

– Козёл твой Тезей. Исключительный козёл!

– Мой?

– Ну не мой же?

Он мне нравится, подумала Антиопа. Определенно нравится. Мне даже нравится, что он спрашивает о Тезее. Спрашивает – значит, ревнует.

Это хорошо.

* * *

В зале Тезей объявился два месяца назад. Крепкого телосложения, но не кач-профи, из тех, кому бы только бы́чить. Хорош собой – без дешевой брутальности или карамельного гламура; не сопливый юнец, но и до «папика» далеко. Льняная прядь, наискось перечеркивая лицо, добавляла новичку шарма – странного, слегка пугающего. Еще один кобель? Наслушался о женском атлетическом клубе, притоне здоровенных извращенок, и решил попытать счастья? Приезжий? Не в курсе здешних порядков?

– Гуляем, девочки? – подмигнула подругам рыжая оторва Ипполита.

– Гуляем! – с готовностью согласились амазонки.

Антиопа не возражала. В первый раз, что ли?

Паспорт гость предъявил без возражений: мол, понимаю, вы должны знать, кого пускаете в зал. Заполнил личную карточку, заплатил за месяц вперед. Без лишних вопросов выслушал правила. Когда Антиопа произнесла финальную, откровенно провокационную фразу: «Моё слово здесь – закон!» – забавный парень улыбнулся:

– Я пришел качать железо, а не права.

– Ну-ну! – хмыкнула Мирина.

Когда новичок лег работать жим от груди, она тайком переставила усилие на тренажёре: со ста килограммов на восемьдесят пять. Четыре подхода по двенадцать повторений, и Тезей повернул к Мирине безмятежное, слегка раскрасневшееся лицо: