Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

Она сама придет к нему.

— Или не затыкай… говори, ладно? Не позволяй мне задурить тебе голову… а потом оставь…

— Нет.

— Да, Оливия… не спорь.

Она затянула ремень очень туго. И надо бы напрячь запястья, тогда Ричард сможет избавиться от пут. Он ведь этого желает, верно?

Как смеет наглая девчонка связывать его.

Он жизнь ей спас.

А она… неблагодарная… ничего, Ричард как-нибудь да вывернется.

— Ты сама мне не поможешь. Ты вернешься в город. Отыщешь Тихона. И скажешь, что меня позвала проклятая гончая… что я под мороком… что безумен… и вы вернетесь. Здесь она до меня не доберется. А Тихон способен скинуть морок… это свойство альвинов…

— Перворожденные?

— Что?

— Альвины первыми пришли в мир… так я читала.

— Где?

— Не важно.

Она сидела рядом, на влажноватой траве. И гуль пристроился… плохо… или хорошо? Тварь смотрела с сочувствием. Она увела от гончей, теперь в этом не было сомнений. Но зачем? Не для того ли, чтобы сожрать тихо и… и ей позволено было обосноваться рядом с гробницей.

— Твоя зверюга…

Зверюга ткнулась широкой мордой в ладони, скользнул по пальцам шершавый язык…

— Убери ее, я нервничаю.

— Он ласковый, — Оливия погладила уродливую башку.

— Да уж… ласковый… если вдруг…

…от запаха крови гули дуреют. А Ричард, бестолочь, изрядно этой самой крови на землю выплеснул.

— Если вдруг увидишь, что с ним неладно… в моей сумке есть амулет. Развяжи руки, я покажу…

…правильно, пусть снимет ремень или хотя бы немного ослабит, и Ричард покажет.

…Ричард всем им покажет.

…девочки-бабочки.

Мотыльки.

Дети обрывают мотылькам крылья, а Ричард не ребенок… он придумает что-нибудь поинтересней… у него ведь есть инструмент… и он читал… много читал… из запретных книг тоже… к примеру, взять тот ритуал воззвания… Ричарду ведь хотелось бы провести его?

Жертва в круге.

Ритуальные пытки. И долгая-долгая смерть… сумел бы он задержать ее душу в теле на несколько часов, как должно? Если не получится с первой попытки, всегда останется вторая.

Главное, чтобы ремень отпустила.

— Нет, — неожиданно жестко сказала Оливия. И в шкуру своей твари впилась.

— Оливия. — Ричард изобразил улыбку. — Это же я… я понимаю, ты боишься, но я хочу лишь показать тебе правильный амулет… а потом снова затянем ремни…

Сомнение в глазах…

И глаза темные… скальпелем удаляли веки… мастера Империи многое с глазами умели делать. Разве Ричард не хотел бы научиться?

Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

Нет, боялась я и до этого, но, наверное, сознание мое не готово было воспринять все всерьез. Храм. Боги. Артефакт. Кладбище и гуль, который лежал рядом, и присутствие его, как ни странно, успокаивало. Проклятая гончая воплощением ночных кошмаров… это все было — и в то же время было слишком фантастично, чтобы я поверила.

А вот Ричард…

Блеск в глазах его. Тон этот ласковый. Улыбочка, больше на оскал похожая.

— Девочка моя, что за глупости? Ты мне не доверяешь?

Уже нет.

И сумку его я от него же отодвинула. Вывернула на траву. Ножи? Ножи — это хорошо, это какая-никакая, а защита. Веревка же и вовсе замечательно… что-то ремень мне больше не кажется надежным. Широкий. Из толстой шкуры. С пряжкой золотистой. А все одно ненадежен.

— Вспомни, я спас тебе жизнь…

— Спас, — я захлестнула веревкой ноги. Попыталась. Ричард перекатился и пнул меня.

— Сука неблагодарная, — сказал он с упреком. — Погоди, я до тебя доберусь…

— Гуля, попридержи его, — попросила я, не сомневаясь, что буду услышана. И гуль с укоризненным ворчанием — мол, не надо было тебе связываться со всякими подозрительными личностями — улегся поверх Ричарда. — Вот так… а ты лежи смирно, если не хочешь, чтобы тебя сожрали.

— Убери его!

— Уберу. — Я села на ноги, потому что даже под весом гуля, подозреваю, немалым, Ричард пытался ползти. — Чуть позже… послушай, не знаю, что ты там задумал…

— Ногти… — голос Ричарда дрогнул. — Я вырву тебе ногти. Один за другим. Они отойдут легко, как лепестки цветка… белой ромашки. Любишь ромашки?

О да, ночь, судя по всему, грозится быть долгой.

— Терпеть не могу.

— И пальцы… их можно ломать, один за другим… мизинчики… с правого начать? Или с левого? Сама выбирай…

— Замолчи.

— Мы будем играть всю ночь. Я всегда хотел попробовать что-то такое… но сейчас ритуальные жертвоприношения разумных существ запрещены… да, печально… и неразумно… что можно получить со свиньи? Капля силы, и только… на пару амулетов хватит… все восхищаются магами Старой Империи… силой их… а откуда брали? Очевидно же… их методики… недаром закрыты… четверть века тому казнили Сейхера Варриско… запретная магия… кровь… опыты… зверски замучил троих… всего-то троих…

Мне удалось опутать веревкой ноги Ричарда. И узел кое-какой завязать. Надеюсь, прочным будет.

— Отпусти его, Гуля…

Зверь подчинился с явной неохотой. Понимаю, этот маньяк откровенничающий и мне особого доверия не внушает. Но ведь он не сам такой… или… я мало что понимаю в людях?

— …трое… разве это много? А сила его возросла в разы… ты знаешь, что он сделал?

— Нет.

Не стоит отвечать безумцу, но в тишине и безмолвии я сама с ума сойду.

— Он остановил эпидемию черной гнили… ты слышала о черной гнили?

— Нет.

И как-то слышать не хочется. Я бы, говоря по правде, нашла бы иную тему для беседы. Скажем, о цветах… всегда мечтала дом и пару-тройку розовых кустов. Но Влад дом покупать не собирался. Он и квартиру-то, если разобраться, в кредит оформил. Вовсе не потому, что денег не было.

Были.

Неужели уже тогда он собирался уйти? А я… кредит ведь на меня оформлен был… и квартира… сомнительный подарок.

— Черная гниль на кладбищах зарождается. — Ричард поерзал, перекатываясь набок. И ноги к груди подтянул, изогнулся, пожаловался: — Мне холодно.

— Мне тоже, — ответила я чистую, между прочим, правду. Бархатное платье, доставшееся мне от щедрот Милии, не грело, а нынешняя ночь выдалась на удивление прохладной.

— От черной гнили нет лекарства. Единственное, что можно, — избавить человека от боли. Тело разлагается. Сначала слазит кожа…