Воображаемые девушки - Нова Рен Сума

Видимо, она поделилась этим маленьким советом и с Лондон.

Когда машина остановилась, я вышла из укрытия, чтобы постоять с Лондон, мы обе промокли до нитки, Пит же широко улыбался.

– Секс втроем? – сказал он, наклонившись, чтобы открыть нам дверцу автомобиля. – Да черт побери! Залезайте.

– Фу, какой ты мерзкий, – ответила я, ожидая, что Лондон тоже скажет ему заткнуться, но она скользнула на заднее сиденье, забрызгав водой с волос весь кожаный салон, и я вынуждена была сесть спереди рядом с Питом. А значит, мне придется развлекать его болтовней.

– Вы промокли насквозь, – сказал он с толикой одобрения в голосе. – Но только посмейте испортить мне машину! Тогда…

Пит замолчал, так и не пригрозив нам, потому что отвлекся на то, что обычно происходит с футболкой девушки, когда та попадает под ливень.

Я скрестила руки на груди, чтобы он смотрел мне в глаза. И в это же самое мгновение дождь словно окутал нашу машину, завернулся вокруг нас толстой пеленой, закрывая нам весь обзор, а потом пелена исчезла, ливень прекратился, и хотя еще продолжало капать, мы хотя бы уже могли видеть дорогу.

– Как тебе удалось найти ключи? – спросила я, вспомнив, как Руби потеряла их. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Ты знала, где они?

Я пожала плечами.

Пит вздохнул и подергал уродливо торчащий пучок своей козлиной бородки, которую он должен был сбрить, и немедленно, потому что Руби ненавидела торчащие козлиные бородки, да даже любые попытки отрастить бороду, и он должен был знать об этом.

– Я искал их. Искал везде. В итоге мне пришлось заказать новый комплект ключей – для машины, для гаража, для дома, для всего. Но это же Руби.

Кажется, он даже не злился на нее. Пит покашлял, почесал свою старую мятую футболку с логотипом какой-то группы, которую я никогда в жизни не слышала, а потом развернул машину, чтобы отвезти нас в город.

Я поглядывала на Лондон в зеркало заднего вида. Чем ближе мы подъезжали, тем реальнее она становилась. Крепче, выносливее. Более настоящей.

И все же она была самой собой. Она была здесь, в другой машине, но на этот раз не пыталась выцарапать мне глаза. Лондон наклонилась к передним сиденьям и потянулась к магнитоле. Она опустила задние стекла и, хотя дождь не прекращался, впустила ветер, чтобы тот высушил ее волосы, но дождь снова намочил их. Она спросила у Пита, есть ли у него сигареты. Она не стала реальнее, чем раньше, – та же девушка, ничего в ней не изменилось, насколько я могла понять, за тем лишь исключением, что ее гнев на Руби испарился, а ее память словно стерли.

Сначала Пит решил отвезти Лондон. Мы уже почти подъехали к нашему городку, и он повернул к чаще деревьев рядом с тем местом, где, как я помнила, по словам Руби, жила Лондон. Только, как и в прошлый раз, когда мы стали довозить ее до самого дома, Лондон хлопнула Пита по плечу и сказала, что она хочет выйти здесь.

– Зачем? – спросил Пит. – Я довезу тебя до дома.

– Нет, и так нормально, – ответила Лондон.

Она открыла дверь и вылезла на дорогу под мелкий дождь. Потом махнула рукой, если так можно было назвать эту слабую попытку, а затем отправилась к полосе деревьев и исчезла в грозе, как совсем недавно в моих руках.

Пита, похоже, это ничуть не волновало. Он развернул машину, чтобы отвезти меня к Джоне, и даже не предложил отправиться за ней.

Но я внимательно вглядывалась в темную чащу деревьев. Чем сильнее становился дождь, тем темнее сгущались тени.

– Пит. Она идет в лес.

В этот момент я поняла, как близко мы находились от дверцы в воротах, которой Руби пользовалась как своим личным проходом. Она была за тем поворотом, недалеко. Может, у Лондон тоже был свой личный проход.

– Пит, ты знаешь, что находится за тем лесом?

Он бывал там раньше, миллион раз. Ему было прекрасно известно, что там лишь водохранилище.

– Она идет не в лес, – ответил Пит. – Она идет домой. Ее дом прямо вон там.

Он махнул рукой в никуда. Было слишком темно, чтобы показывать в определенном направлении.

– Она входит в лес, смотри!

Он остановил машину на скользкой дороге и обернулся. Мы оба обернулись, хотя было темно и сложно что-то увидеть.

– Так короче, – наконец произнес он.

– Жди здесь, – сказала я прежде, чем он смог остановить меня.

А потом я побежала, побежала через дождь, скользя в сандалиях по грязи, вскарабкалась по оврагу и вбежала в лес. Я пробиралась сквозь ветви и спотыкалась о камни, промокнув до нитки, до самых костей.

Капли дождя водопадом стекали по лицу, мешая видеть, что впереди. Тем не менее мне удалось заметить, как Лондон проскальзывает в темную прорезь в провисающем заборе и как исчезают там ее ноги. Я видела, как она вошла и больше не вышла.

Я подошла к забору и увидела за ним то, что, как знала, обязательно будет там, на горизонте, сверкающее черным, словно нефть. Водохранилище, из которого Лондон вышла только этой весной. Водохранилище, в котором, как я догадалась, она и проводила свои ночи.

Я вернулась из леса. Когда я садилась в машину Пита, он ни слова не сказал про то, что я промокла насквозь. Просто открыл мне дверь и спросил:

– Нашла я ее?

Я покачала головой.

– Женщины! – произнес Пит. – Только запрети им что-то, и они сразу же сделают противоположное.

Я так сильно промокла, что не смогла ничего ответить и поэтому просто сердито зыркнула на него. Тогда он добавил:

– Руби все время выкидывала такие фокусы. Я привык.

Пит нажал на педаль газа, и машина двинулась в прежнем направлении.

– Думаешь, она будет дома, когда мы приедем? – спросил он.

– Да. Но знаешь что, Пит? Может, пока мне не стоит туда возвращаться. Давай пока поедем в город. Я должна сначала позвонить ей или дождаться ее звонка.

Я подумала, что она до сих пор не написала мне. Попросила провести время вне дома, но так до сих пор и не сказала, что уже можно вернуться.

– И почему девчонки никогда не могут сразу определиться? – пробормотал Пит, но тем не менее повез нас в центр города, как я попросила, и не возражал.

Я вытащила телефон, чтобы убедиться, работает ли он еще. С ним все было в полном порядке – и больше никаких бесчисленных уведомлений – поэтому я написала Руби.

Я не стала ждать ее ответа и сразу же отправила следующее:

Молчание.

Остановившись у Грин, Пит заглушил двигатель и принялся что-то бормотать себе под нос, хотя все равно делал все, что я говорила. Вдруг он открыл рот, и я подумала, что сейчас услышу очередную пошлость, но Пит посмотрел на меня и просто сказал: