Самородок - Ирина Беседина

Берг ушёл. И когда дверь за ним захлопнулась, Михаил вдруг начал неудержимо смеяться.

– Михаил, прекрати.

– Вот как оно оборачивается. Что ты думаешь по этому поводу, Лёва?

– Он поделился с нами добытым золотом. Это говорит о его некоторой порядочности. Но зачем нам это золото?

– Это не говорит о его порядочности. Скорее всего, это ловушка, крючок, за который нас всегда можно зацепить.

– Однако в своей родной стране ты признан «врагом народа». Это меня настолько выбивает, что я вообще теряю здравый смысл. Пройти ещё раз по этому пути… я не могу ни физически, ни морально. Да и насчёт расстрела он прав.

– Тяжело оставлять свои семьи. Но пока мы скитаемся по лагерям или вот так, как сейчас, наши семьи всё равно отрезаны от нас. Кроме того, учти, теперь нам прибавят срок на законном основании. Незаконная добыча золота, экономическое преступление.

– Лев, это вышка. Давай решимся на шаг, предложенный нам этим человеком. Я так понимаю, что он ретируется в ближайшие дни со своим золотом за границу. А без него мы здесь крепко погорим. И никакие документы нам не помогут. Никто нам не поверит. Даже разбираться не будут. А там, глядишь, укрепимся, найдём возможность забрать к себе свои семьи, и будем жить в нейтральной стране. Главное, не касаться никакой политики. Как ты на это смотришь?

– Мы с тобой везде вне закона. Если бы Берг нас не взял тогда, мы так и тянули бы свою лямку в лагере. Но пройти это во второй раз? Нет. Значит, решено.

* * *

Утром все были готовы к путешествию. Доктор выразительно посмотрел на Людмилу. Но Берг твёрдо сказал:

– Она со мной.

Врангуле было приказано содержать в порядке дом, пока хозяин и хозяйка будут в Магадане, а затем в отпуске. В машину загрузили ящики, и она тронулась. До Берелёха доехали быстро и без приключений. Тут же погрузились на самолёт и взяли курс на Анадырь. Все молчали и были сосредоточены. В Анадыре их встретил военный и пригласил следовать за ним. Их ожидал вездеход. Доктор попрощался. Вездеход через час доставил их на поляну. Небольшой самолёт на лыжах без опознавательных знаков ожидал своих пассажиров. И вот здесь их встретил дядюшка. Обнял племянника, поздоровался с Людмилой, познакомился с Михаилом и Лёвой. Скомандовал посадку. Погрузили ящики с золотом. Внезапный звук заставил всех насторожиться.

– Вездеход. Скорее! Скорее! Это пограничники.

К ним приближался вездеход с пограничниками. С другой стороны выскочила собачья упряжка. Михаил поднимался последним. Раздался выстрел. Пуля обожгла Михаилу плечо. Он выпал из самолёта. Тогда Лев спрыгнул вслед за ним. Герхард захлопнул двери.

– Скорее! Взлёт!

Пропеллер заработал. Самолёт стал разгоняться и быстро поднялся в воздух, набирая высоту. Они взлетели буквально из-под носа у пограничников.

Людмила заплакала навзрыд. Отто взял её на руки, посадил на колени и стал утешать как маленькую девочку.

– Зачем ты её взял, Отто? – закричал Герхард.

– Это моя жена. В ближайшее время мы с ней обвенчаемся, и наш брак будет освящён. Ты должен понять, Герхард, она женщина, и она расстаётся со своей страной. К тому же она впервые видит смерть.

Герхард замолчал, и Людмила затихла.

– Однако как преданы друг другу эти твои протеже? Ведь второй спрыгнул с самолёта за своим другом!

Самолёт набирал высоту и взял курс на соседний континент.

Часть вторая

Шаман

Спасение

– Пограничники! – Герхард побледнел. – Скорее, скорее! – торопил он.

Выстрела никто не слышал. Романов, поднявшийся в самолёт последним, ещё не успел пройти от двери, как-то нелепо повернулся и выпал за борт самолёта. Только Лев услышал сухой щелчок и увидел, как нелепо боком падает за борт самолёта Михаил. Мысль ещё не успела сработать, а сердце обожгло и оцарапало когтистой лапой. И он мгновенно стал действовать: слегка оттолкнул немца и прыгнул в открывшуюся белую дыру. Дверь тут же закрылась, самолёт заскользил по снегу на своих лыжах. Лев упал. Сильные руки кинули Михаила на нарты, его на вторые. Непонятно откуда взявшаяся собачья упряжка понеслась. Не успел самолёт взлететь, а их уже не было на поляне. Минут через десять они остановились. Лев бросился посмотреть, что с другом. Но чукчи его отодвинули. Один из них приложил меховую рукавичку к его губам. «Тихо». Михаила осторожно завернули в оленьи шкуры, уложили и привязали к нартам. Лев тоже утеплился, ему дали меховой мешок. Упряжка понеслась дальше. Близинский лежал в мешке с закрытыми глазами. Он слышал, как полозья нартов врезаются в снег. Когда открывал глаза, то видел белые пологие хребты сопок и мелькание, мелькание, мелькание собачьих лап.

Куда их везут? Не думалось ни о чём. Он просто тупо деревянно лежал. С того момента, как услышал выстрел и увидел падающего Михаила, его пронзил холод. Он прыгнул в неизвестность, в пустоту. «Только не остаться в этом самолёте одному! Только не остаться на этой земле одному! Только бы жив был Михаил!»

– Я-ра-ра-рай! – закричал каюр.

Вожак поднял уши. Собаки рванули нарты. Это «ра-ра-рай» как бы возвестило о подходе к цели путешествия. Показалось большое стойбище. Косматые ездовые собаки остановились около крайней самой большой яранги. Из неё вышел высокий старик, что-то сказал на непонятном Близинскому языке. Тут же появились люди в меховых одеждах, переложили Романова на большую оленью шкуру и занесли в ярангу. Близинский хотел зайти следом. Но его не пустили. Ему показали на соседнюю ярангу. Двое чукчей сопровождали его: один шёл впереди, другой сзади. В полутёмной яранге Лев увидел неясные тени. Посредине горел костёр. Над костром на цепи висел металлический котёл. В котле кипело варево. Запах не вызвал у Льва аппетита, хотя он изрядно проголодался. Пара плошек-жировиков освещала полутёмное помещение. Глаза стали привыкать. Сопровождавшие Близинского чукчи подошли к женщине, что-то сказали ей, указав на гостя. Она кивнула и пытливо посмотрела на него. Мужчины ушли. Пришёл ещё один чукча.

– Етти! – сказал он.

– Ии! – ответили женщины.

Он обратился к Близинскому.

– Трастуй! Я говорить по-русски.

– Здравствуй! Что с моим другом? Он жив? Почему меня не пустили к нему?

– Жив, жив. Ранен немножко сильно, много крови терял. Шаман лечить будет. Никого не пускать.

– Передай, что я помогать буду. Сидеть около и всё делать.

– Я передам. Сказать надо, как жить тебе будет. Видишь женщина. Муж умер. Кормить надо. Она согласна тебя муж брать. Закон наш: чужой человек у нас жить будет, когда женщина муж берёт. Ты должен охота ходить, олень пасти, кормить семья. Учить язык чукча надо. Шаман сказал. Сейчас грейся. Потом шаман позовёт. Надень надо быстро одежда чукча. Пограничник искать будет. Скажем – яму кинул. Мёртвый был.