Самородок - Ирина Беседина

Армагиргын стремился кочевать со своими оленями и людьми так, чтобы меньше всего контактировать с властями и приморскими чукчами. Среди оленных чукчей он пользовался огромным авторитетом. И не только потому, что имел много оленей. Он был действительно могущественным шаманом: умел лечить, имел способности к гипнозу, умел проникать в мысли других людей и знал много такого, что простым чукчам и не снилось. За свою долгую жизнь Армагиргын помог очень многим соотечественникам. Он был на Чукотке в своё время, пожалуй, самым известным шаманом. И этих двоих русских он спас не просто ради человеколюбия. На их счёт у него были свои планы. Они знали его секрет, они видели священный зал, принадлежащий их старинному шаманскому роду ещё до того, как они окончательно откочевали и закрепились на Чукотке. Шаман Армагиргын должен был сохранить эту тайну для своего рода и, безусловно, не допустить, чтобы она ушла за рубеж.

* * *

Как-то неожиданно в яранге появилась внучка Армагиргына Пыткыванна.

Михаил открыл глаза и увидел, что над ним склонилась приятная женщина. Её тёплая рука касалась его лба. Она что-то говорила шаману. Армагиргын ей отвечал на чукотском языке. Она подложила под плечи и голову Михаила свёрнутый в виде подушки мягкий мех и осторожно стала поить его наваристым оленьим бульоном.

Женщина была необычна для этих мест: у неё были длинные, туго заплетённые, чёрные как смоль косы, связанные ремешками, и необыкновенные голубые глаза, не раскосые, а большие, открытые, и прямой с легкой горбинкой нос. Лицо её не было широким, плоским и скуластым, как почти у всех чукотских женщин. Оно было овальным с высокими скулами как у европейских женщин. Возраст её было трудно определить. Она была моложава, но в ней чувствовалась зрелость. И Михаил подумал, что, скорее всего, ей уже за сорок.

Семья шамана жила в отдельной яранге. А эта, где лежал Михаил, была предназначена только для Армагиргына. Множество непонятного назначения предметов было развешано на деревянных подпорках и на перекладинах потолка яранги, разложено по углам: разные человеческие фигурки, фигурки песца, волка, медведя, собаки, оленя, ворона, кости, когти, растения и камни. Эти амулеты были предназначены для охраны жилища и для ворожбы колдуна-шамана. Взгляд Михаила останавливал большой бубен. Ему казалось, он может сам по себе издавать таинственные рокочущие звуки.

Впоследствии Михаил смутно помнил период своего выздоровления в яранге шамана. Этот период своей жизни он назвал растительным. Ему не хотелось жить. Всё для него потеряло значение. Ему постоянно снились жена, дети. Часто он вспоминал Людмилу и переживал её потерю и особенно отъезд за границу. Он считал, что всё, что было дорого, потеряно, ничего хорошего в его жизни уже не будет. Он молча лежал и смотрел перед собой, ничего не видя. Поэтому выздоровление его шло медленно.

Взгляд его был тусклым, почти безжизненным. Армагиргын опасался за его жизнь. Поэтому он решил увезти его на Горячие ключи.

Горячие ключи

До Горячих ключей было почти двое суток езды на оленях. Недалеко от устья реки Амгуэмы было это место, где боги выпускали из земли кипящую воду. Она парила и бурлила и стекала в подземное озеро. Там, над самым большим горячим потоком, стояла давняя брошенная яранга. В ней когда-то жил жадный до жёлтого камня американ. Когда на Чукотке появились русские коммунисты, американ исчез. С тех пор шаман Армагиргын каждую зиму приезжал в его ярангу и грелся в этих горячих водах. Возвращался оттуда помолодевшим и сильным.

* * *

Низкое тёмное небо простёрлось над бесконечными белыми снегами. В этой безграничности терялось всё живое. Лишь изредка вспархивали белые как снег куропатки и мгновенно исчезали. Вдруг от самой макушки неба до полярной звезды стали вспыхивать и разгораться длинные световые полосы. Их становилось всё больше, они росли, удлинялись, разбегались в разные стороны. Самые разные яркие оттенки цветов пробегали по небу. Огненные полосы горели, содрогаясь, извивались, замирали и вновь росли, быстро охватывали всё небо. Переливы света растекались и вниз, и вверх, и вширь. Михаил впервые наблюдал северное сияние так, лёжа на нартах, несущихся вслед за стремительными оленями. Красные, зелёные, синие, фиолетовые, оранжевые, лиловые всполохи-ленты расцвечивали тёмное небо. Олени мчались туда, к истоку этого таинственного многоцветья. И именно в этот момент Михаил почувствовал, что он жив и хочет жить. Он услышал голос шамана:

– Верхний народ делает большой праздник. Он зажигает много костров.

Так же неожиданно, как появилось, сияние исчезло. Вскоре на небе по-прежнему сияла луна в окружении ярких звёзд. Но ещё долго Михаил видел внутри себя этот свет. Олени мчались, а он лежал на нартах с открытыми глазами, вглядывался в безграничную вселенную, ощущал огромность и бесконечность космоса, и свою причастность к жизни на земле.

Олени уже мчались по льду Амгуэмы, когда Михаил оторвался от своих мыслей и поглядел, кто же путешествует вместе с ним. Но разглядеть и узнать было трудно. Толстые меховые одежды делали всех похожими.

Неожиданно стал слышен грохот водопада, разносившийся по молчаливой тундре. Они свернули на склон горы и остановились. Все повскакали с нарт и о чём-то быстро и возбуждённо заговорили. К Михаилу подошёл Лев и шаман Армагиргын.

– Михаил, давай я помогу тебе встать, и ты посмотришь водопад, – сказал Лев.

Они стояли, обнявшись, и смотрели с высоты, как вода с рёвом вырывается из-подо льда и, стремительно закручиваясь валом, падает вниз. Две скалы сдавили реку, и она, живая и буйная, освободившись из-под ледяного покрова, падала, широко разливаясь по долине. Вода растекалась, замерзала, образовывала ледяные бледно-зелёные горы.

Чукчи, теперь уже молча, смотрели на эту картину.

* * *

– Наш народ считает это место пристанищем злых духов. И те, кто поехали с нами, согласились на этот путь только потому, что с ними могущественный шаман Армагиргын. Я обещал им, что сделаю их сильными. И они не будут бояться злых духов. Поэтому вы сядьте в нарты и молчите, что бы ни увидели и ни услышали, – сказал шаман Лёве и Михаилу.

Лев и Михаил сели рядом в нарты и приготовились смотреть неизвестный им таинственный обряд.

Армагиргын отошёл, взял в руки бубен. Бубен загрохотал в его руках и, сливаясь с шумом водопада, зазвучал мощно и утверждающе.

Но голос Армагиргына перекрывал эти звуки. Он стоял на краю обрыва, неестественно высокий древний старик. От него шла сила, и все ощущали это. Он громко пел, гремел его бубен, казалось, даже водопад притих. Вдруг в руках Армагиргына появился большой светлый меч, и он стал рубить им направо и налево. Послышался вой, затем жалобный крик. Армагиргын убрал меч в меховые ножны на его поясе и поднял вверх руки. В них опять был его большой бубен. Его грозный рокот возвещал о победе, и, казалось, был слышен до самого неба. Постепенно рокот становился всё тише и тише, затем зазвучал умиротворённо.