Пик - Мерседес Лэки

Золотисто-зеленый свет иссяк. Звуки арфы смолкли, тепло отступило. Последним пропал запах. И остался только вкус меда у меня во рту. Я нерешительно стянула лубок и размяла руку.

Ничего не хрустнуло. И не заболело.

– Так ты меня, получается, исцелил? – недоверчиво спросила я. Армейские маги могут исцелять. И слюна у моих алебрихе целительна. Но чтобы вот так быстро…

– Да, – подтвердил Тирсион и слегка помрачнел. – Однако сердца твоего мне не исцелить. Я соболезную твоей утрате. Ты потеряла кого-то из близких. Душевные раны куда глубже телесных, а боль в сердце куда сильнее, чем в сломанной руке.

От его неожиданного сочувствия я чуть было не расклеилась. У меня перехватило горло, но я вспомнила, зачем я здесь, и взяла себя в руки:

– И все же, чтобы доверять тебе, мне нужна информация. Ты, судя по всему, многое знаешь обо мне. Я хочу узнать все о тебе. И чем ты отличаешься от Князя Лэтренира.

Тирсион поднял тонкую бровь:

– Все? Но такой рассказ займет не одну луну. Или даже множество солнцевращений.

– Тогда давай сжатую версию.

Тирсион легонько вздохнул и закатил глаза. Но все-таки сделал очередной незаметный жест. Молодые деревца за нашей спиной согнулись, и я вдруг обнаружила, что у нас появились два сиденья из переплетенных ветвей. Я постаралась не пялиться как дурочка и опасливо опустилась на ветки. Оказалось удобно и пружинисто. Тирсион тоже сел, и Гончие сгрудились вокруг меня.

– Когда вы открыли Преграду между нашими двумя мирами, мы увидели, что земля гибнет. Мы также увидели, сколь велики возможности для тех, кто пожелает ими воспользоваться. Те из нас, кто поселился тут, выкроили угодья для себя и для созданий, которые также могли проходить сквозь Завесу. Эти создания для нас меньше чем слуги, однако больше чем просто бессловесные твари. В моем роде рассуждают двояко. Подобные Лэтрениру считают, что, коль скоро вы сами бездумно губите свой мир, мы станем спасать его вопреки вашим потугам. И наши труды надлежит вознаграждать сообразно нашим желаниям. Подобные мне – мягкие и добросердечные правители. Мы создаем на нашей земле рай для людского рода. Мы не позволяем нашим прислужникам охотиться на вас. Мы усвоили, что, когда вы счастливы, мы, пусть медленно, но получаем от вас куда больше, чем когда обираем вас, убивая.

Ой, мамочки, это же совсем как про скотину, которую мы растим для клонирования…

– Ко мне приходили беглецы, умоляя о пристанище, – продолжал Тирсион. – Я забирал немощных и умирающих и возвращал им здоровье и благоденствие. Когда нужно было, мои прислужники подманивали детей, утративших родителей, или таких, о которых родители не заботились как должно, и уводили их в мои края. – Тирсион, видимо, чрезвычайно этим гордился, а я в первую секунду чуть не лопнула от злости, но потом… Потом я вспомнила тех беспризорных детишек, которых мы с Марком подкармливали дичью в Отстойнике. Таким малышам без опеки взрослых зиму не пережить. И если им предлагают выбор: голодать и холодать или отправиться в те края, о которых говорит Тирсион… Понятно же, что́ они выбирают. – Так было всегда. Подобные мне и подобные Лэтрениру не связаны меж собой. Такие, как я, пекутся о покое для наших овец. Мы мало-помалу залечиваем раны твоего мира. Однако те, кто мыслит иначе, ведут войну против вас и, по старинке, друг против друга. Но теперь времена изменились. – У Тирсиона сделалось какое-то странное, непонятное лицо. – Князь Лэтренир нынче не желает держаться прежних обетов. Он твердит, что людской род снова превратился в бич для вашего мира, что вас необходимо извести. Он свел вместе исстари враждовавшие кланы и созвал то, что нарек Великим Союзом.

Я опустила взгляд на Мирддина.

«Он врет?» – осведомилась я.

Мирддин покачал головой: «Во всяком случае, насчет доброго правителя он говорит правду. Я о нем много слышал».

– Лэтренир – смертельно опасный враг. И тебя он выбрал для воздаяния. – Тирсион поглаживал пальцем кончик косы. – Тебе следует пойти ко мне на службу. Я давно подозревал, что он посягает на мои владения и моих овец. Достигнув своей нынешней цели, он обрушится на меня. Но я подкреплю твою магию, и вместе мы выстоим против него.

Я перевела взгляд на Тирсиона:

– Ты предлагаешь поверить тебе на слово.

Тирсион свел брови:

– Чем же плохо мое слово… – Он вздохнул. – Впрочем, тебе это невдомек. – Внезапно его лицо просветлело. – Я знаю, что делать. Лэтренир любит побахвалиться. Я призову его сюда. А ты спрячешься и своими ушами услышишь, что он говорит.

– А ты такое можешь?! – ахнула я.

Тирсион усмехнулся. То есть это выглядело как усмешка.

– Мы с ним старинные недруги. В действительности мы родня. Двоюродные братья. Я найду такие слова, что он мигом примчится. А коль скоро он окажется здесь, то не упустит возможности показать мне свое превосходство.

– Тогда вот, возьми. – Я нашарила перском, выключила псайщит и протянула гаджет Тирсиону. – В рукаве сможешь спрятать?

Тирсион с любопытством уставился на перском, осторожно взял его и пристегнул к запястью. Гаджет целиком скрылся под рукавом.

– Так мне звать его? – уточнил Тирсион.

Про перском он расспрашивать не стал. Видимо, догадался, что это какая-то штуковина, чтобы записывать или смотреть издалека. Главное, чтобы ни сам Тирсион, ни его магия не создавали перскому помех.

– Но сначала… давай меня спрячем, – просипела я.

Тирсион все здорово придумал. Он открыл Портал, через который сгрузил нас с Гончими прямо у входа в укрытие Джоша. Мы всей толпой кинулись внутрь, а Тирсион тем временем возводил какие-то хитроумные защиты – «предосторожности ради». Понятия не имею, что это было, мы с Гончими неслись сломя голову по разрушенному зданию, вниз по лестнице, к двери в бункер… И у самой двери я вспомнила, что перском-то у Тирсиона. И как мне теперь открыть дверь?!

Чокнутая психованная дебилка, обругала я себя. Вот же гадство. И тут дверь распахнулась. На пороге стояли Джош и Шиндже.

– Я сразу заподозрил что-то нела… – начал Джош, но я схватила его в охапку и затолкала в бункер, а Гончие потоком хлынули следом. Я со всего маху захлопнула дверь.

– Давай свой перском! – выдохнула я.

Джош озадаченно похлопал глазами, но снял перском и вручил мне. А я галопом поскакала к его «лежбищу» и к антенне. Так, присоединяем перском к антенне, вручную настраиваемся на приватную частоту Кента. Главное, чтобы этот гаджет потянул прием. Я чуть не заверещала от радости, когда прошел сигнал, и ввела код, который позволял нам говорить и слушать на частоте Кента. Ну, и услышала – что там полагается слышать, когда кто-то устанавливает неведомые магические защиты. Впрочем, в основном я слышала пение птиц и шорох гравия под ногами. Джош уселся рядом со мной на цементный пол; тусклая лампа бросала отсвет на его лицо.