Золотое дело - Сергей Булыга

Так и на привале все молчали.

Ночью ничего не снилось. Это оттого, думал Маркел, что нет сил даже на сон.

А на четвёртый или уже на пятый день, когда уже почти все думали, что они заблудились, кто-то вдруг крикнул, что он видел ворона, и ворон держал в клюве ленточку. Это известие всех сильно обрадовало, Ермола даже объявил привал, и они перекусили горячего, а потом опять пошли. Шли почти что целую неделю и никого уже не видели. Болото было ровное-преровное, на нём уже ничего не росло. На девятый день Ермола приказал, и они забрали с собой с привала все какие там только оставались ветки. И по дороге, если находилось что-нибудь горючее, всё подбирали.

А вечером у них был славный костёр, они согрелись, выкопали ямки и полегли в них. Ермола сказал не робеть, сказал, завтра-послезавтра они должны будут выйти к Великой Оби, а там вдоль берега будет полно топляка, топляк их согреет, а свежая рыба накормит.

А на самом деле было вот как: они прошли ещё два дня, и только уже на третий вышли к Великой Оби. Но самой реки они, конечно, не увидели, а просто перед ними тогда открылось очень-очень ровное пустое место, белое-пребелое, насколько хватало глаз – и всё это была замёрзшая река, на которой только кое-где виднелись черные пятна островов. Острова были небольшие, но довольно высокие и каменные. Маркел повернулся к Ермоле и спросил, они ли это.

– Да, они, – сказал Ермола. – И это очень добрый знак, что мы их так ясно видим, а то здесь всегда всё в тумане, и зимой и летом.

Но только Ермола так сказал, как один из стрельцов закричал, что он видит огонь, и показал на один из островов. Маркел посмотрел туда и ничего не увидел. А стрелец опять сказал, что там огонь. И также и другие, но не все стали говорить, что его видят. А тот стрелец, его звали Антип, теперь уже начал с жаром прибавлять, что это не просто огонь, а что его зажёг шайтанщик и это он их так предупреждает, что если кто к нему сунется, того он в полынье утопит – как Овсея! И, повернувшись к Маркелу, спросил, рассказывали ли ему Змеев про свой поход к этим камням. Маркел ответил, что нет, не рассказывал. Антип удивился и сказал, что пусть тогда Егор вместо Змеева расскажет, Егор был с ним тогда, – и повернулся к Егору. Егор, ещё один стрелец, без особой охоты ответил, что они были не здесь, а в другом месте, и камни там были другие, но, правда, похожие – и замолчал, посмотрел на Маркела. Маркел велел всё рассказать. Егор без особой охоты начал с того, что это тогда было летом и они плыли на лодке, кругом был густой туман…

– И вдруг, – уже с охотой продолжал Егор, – этот чёрт из тумана как выгребет! И как шарахнет по нашей веслом! Мы перевернулись и давай тонуть! Втроём только выплыли. Змеев тогда уже на берегу сказал, что ноги его здесь больше не будет. И слово держит! А я, дурень, опять полез, позарился.

И он посмотрел на Маркела, и хмыкнул. Маркел тоже усмехнулся и спросил, какой был шайтанщик из себя.

– А какой ещё, – сказал Егор. – Обыкновенный. В шубе, в шапке, а лицо закрыто, на лице у него сетка чёрная, от сглаза. Я его вот так вот видел, как тебя! И как сейчас вижу огонь вон там! И я туда не пойду!

– Надо будет, и пойдёшь! – строго сказал Ермола. После обернулся к остальным, прибавил: – И все пойдут! Но это уже завтра. А пока что надо запастись дровами, а их тут вон сколько!

И в самом деле, внизу, у берега, там-сям виднелись вмёрзшие в лёд брёвна топляка. Ермола махнул рукой, и они все пошли вниз. Маркел, оставшись наверху, смотрел, как они спустились к реке и стали рубить там топляк бердышами. Топляк вмёрз крепко, рубить его было непросто, но кое-что они всё же вырубили и вытащили наверх, к табору, после чего Ермола разделил стрельцов, и одни из них остались разводить костёр и ставить шалаши, а вторые опять сошли на лёд, нашли там свежую промоину и начала ловить в ней рыбу – заманивали на огонь и били бердышами. Добычи получилось много, три охапки, её всю отдали варить. Дух стоял очень крепкий, ждать было очень непросто, зато потом какая была радость! Рыба, если правду говорить, была вонючая и сладкая, зато её было много и она была горячая, Маркел жадно хватал её и ел вместе с костями. Потом, уже насытившись, Маркел придвинулся к костру и начал слушать Егора, который опять, теперь уже подробно и для всех, рассказывал о том, как он ходил со Змеевым и как их чуть не утопил шайтанщик. И будь Змеев один, был бы ему тогда конец, но тут Егор, а он был с бердышом…

Ну и так далее. Маркел перестал его слушать и начал смотреть на реку, туда, где раньше были видны камни-острова, а теперь было совсем темно, и только кое-где время от времени вспыхивали огоньки – и тут же гасли. Зато Егор, не замолкая, всё рассказывал и рассказывал про свою былую удаль. А как только он выдохся и замолчал, тут же начал рассказывать Карп, который, как теперь открылось, тоже тогда был со Змеевым, и если бы не Карп, то Змеев бы…

Ну и опять так далее. Маркел зевнул, лёг поудобнее и, на полное сытое брюхо, быстро заснул. Снилась ему Великая Богиня, она угощала его наваристой ухой и расспрашивала про Москву, Маркел отвечал правдиво, обстоятельно, и только об одном умолчал – что он женат и жена на сносях…

И проснулся. Было уже утро. Маркел выбрался из шалаша и посмотрел на реку. Остров-камень был на месте, вот только огней на нём не было видно. А Антип опять стал говорить, что видно. Маркел спорить с ним не стал. Сели к костру перекусывать. Ермола молчал, не говорил, что надо делать дальше. Все уже всё своё съели, но продолжали сидеть у костра, не вставали. Тогда Маркел сам сказал, что пора собираться. Но никто и не думал вставать, а Ермола опять промолчал. Зато Антип стал говорить, что это ещё совсем неизвестно, сколько им придётся идти до ближайшего острова, потому что это только кажется, что до него совсем близко, а Змеев плыл три дня, и это было летом, по течению, а сколько это будет зимой по торосам?! И, обернувшись, спросил:

– Разве не так, Мартын?

Мартын, стрелец, сидевший рядом с ним, сперва просто кивнул, что так, а потом, когда его толкнули в бок, начал рассказывать, как они, это уже пять лет тому назад, вместе с воеводой князем Горчаковым, шли по реке семь дней – и острова совсем пропали, будто их никогда и не было, и Горчаков велел поворачивать обратно, потому что у них кончились харчи.

– Так что, – закончил Мартын, – нужно сперва…

И замолчал, посмотрел на Маркела. Маркел повернулся к Ермоле и сказал:

– Что вы всё кругами ходите? Скажите ясно!

– А что тут неясного? – стараясь не смотреть ему в глаза, сказал Ермола. – Мои люди вот что говорят. Они тебя довели до Великой Богини. Вон она там, где эти огоньки. Иди! А они не пойдут. Дальше они не нанимались, дальше уже твоя служба. Ну так иди и служи, а мы тебя здесь подождём. А после, как это и было оговорено, отведём тебя обратно, хоть в Куноват, хоть в Берёзов. И тебе всё золото, вся эта Золотая Баба в семь пудов, а нам наших кровных тридцать пять рублей. Разве это не по совести?

Маркел задумался. И вдруг Ермола сказал: