Золотое дело - Сергей Булыга

– Ветер поднялся, как бы не было беды!

И точно: над рекой появилась дымка, она очень быстро становилась всё плотнее и плотнее, и острова стали видны уже не так отчётливо. Стрельцы смотрели на реку, молчали. Маркел ещё немного подождал, после вздохнул, встал от костра, подошёл к нартам, взял их и не спеша пошёл вниз, к берегу.

– Мы будем ждать тебя три дня, – громко сказал Ермола.

Маркел на это даже не оглянулся, а как шёл, так и дальше пошёл, спустился с берега на лёд и пошёл туда, где из реки торчали высоченные камни-острова. Над ними, как ему казалось, парил ворон.

А потом он куда-то исчез. Да и сами острова стали видны уже не так отчётливо. Их всё больше и больше затягивала дымка, и эта дымка становилась всё гуще и гуще, пока не превратилась в туман. И острова пропали. Нужно поворачивать обратно, подумал Маркел, только где теперь это обратно? Может, он уже и без этого, сам того не замечая, повернулся и пошёл обратно, и скоро выйдет к берегу, стрельцы его увидят и начнут смеяться, спрашивать, где Золотая Баба, как она, горячая? Ну и так далее. Поэтому Маркел не поворачивал, а шёл и шёл вперёд, по крайней мере ему так казалось, и думал, что лысый шаман был прав, когда говорил, что кому суждено, тот, что бы с ним ни случалось, всегда дойдёт до Великой Богини. Она его везде приманит, думалось, к ней ноги сами приведут!

А дальше что, думал Маркел. Ну, тут уже смотря по обстоятельствам, то есть если это просто вогульская ведьма, то это дело простое, он и один с ней справится. Но если это и вправду золотая идолица в семь пудов, то без Ермоловых стрельцов ему не обойтись. Или, может быть, наоборот, лучше не звать стрельцов? Слаб же человек, как говорится, а тут вдруг такой соблазн! Ну и войдут во грех. А после скажут, что ничего не видели, не слышали. Но и это ещё полбеды, тут же хоть твоя душа чистой останется, а вот если эта Золотая Баба и в самом деле Великая Богиня, тогда, прости, Господи, как быть? Тогда, как Лугуй предсказывал, торчать Маркелу здесь безвыходно пока не пересохнет Обь, не передохнут все звери и рыбы, и птицы, и кто там ещё?! Эх, маета!

Вот что тогда Маркелу представлялось. А тем временем поднялся ветер, запуржило. Маркел стал всё чаще спотыкаться, и уже чуть тащил нарты, думал, а не бросить ли ему их, столько в них тяжести, а проку никакого. А мороз какой! Нет сил терпеть. А где острова, где ворон, где огни? Кругом было белым-бело, Маркел шатался, думал, надо было оставаться, не идти, стрельцы опять бы наловили рыбы, сели перекусывать, Маркел сел бы вместе с ними…

А ему сказали бы: куда ты лезешь, пёс, ты что, не видишь, что у нас пустые миски, и это всё из-за тебя, рыба ушла, нет рыбы, вот ты какой, от тебя одна порча! Надо тебя скорей убить, пока ты нас не перебил, кричали бы, а то нам теперь что, подохнуть, что ли, чтобы ты остался жив? А вот и нет! А вот сейчас убьём тебя, зажарим вместо рыбы и сожрём тебя, как самоеды, и спасёмся, и придём к Волынскому, и скажем, что ты провалился в полынью – и он поверит. Он даже будет очень рад тому, что ты утопился и не поедешь обратно в Москву и не сможешь кривить на него и возводить напраслину!

Ну и так далее. Маркел остановился. А куда было идти, он думал, иди куда хочешь, всё равно ведь ничего не видно, нет здесь никаких островов и нет никаких огней, а это одни только видения. Маркел стоял, утирал снег с лица. Снег падал всё реже и реже. Стихал ветер. Маркел снял рукавицу и перекрестился, ещё раз посмотрел по сторонам, там виднелись какие-то тени, но он никуда не стал сворачивать, а опять пошёл прямо. Снегу навалило много, идти было трудно, нарты то и дело застревали в трещинах. Маркел падал в сугроб, отплёвывался, вставал, шёл дальше. Мало-помалу начало смеркаться. Лёд под ногами стал трещать. Маркел подумал: это хорошо, значит, она где-то рядом.

И опять упал. Лёд под ним начал прогибаться. Маркел пополз по льду, потащил за собой нарты. Встанет, думал он, и лёд не выдержит, провалится, поэтому вставать нельзя ни в коем случае.

И так он долго полз, пока не выбрался на крепкий лёд, после поднялся и пошёл короткими шажками, потащил нарты. Нарты дёргались, потом совсем застряли. Маркел долго их вытаскивал и всё же вытащил, прошёл ещё немного и остановился, потому что впереди как будто замелькал огонь. Маркел ещё прошёл. Огонь стал ярче. Маркел ещё шагнул, ещё…

И уже ясно увидел огонь. Огонь мерцал в пещере. Вход в пещеру был чёрный-пречёрный, и сама пещера была чёрная и в налипшем снегу. Это, наверное, тот самый остров, каменный, подумал Маркел, сейчас выйдет шайтанщик и убьёт его.

Но тут же подумалось: нет, это мы ещё посмотрим, кто кого! И Маркел оставил нарты, опять снял рукавицу, тряхнул локтем. Кистень чуть слышно брякнул.

А из пещеры кто-то вышел и остановился. Было уже довольно сумеречно, Маркел сразу ничего не рассмотрел, и только потом увидел, что это шайтанщик. Он был точно таким, каким Маркел и ожидал его увидеть – в шаманских шубе и шапке, с чёрной сеткой на лице и с двумя саблями в руках. Было темно, сыпал снег, из пещеры брезжил слабый свет. Было совсем тихо. Потом шайтанщик поднял обе сабли и спросил:

– Ты кто такой?

– Я не к тебе пришёл, – сказал Маркел.

– Ха! Не ко мне! Тогда умри! – крикнул шайтанщик, замахнулся саблями…

Маркел резко повёл локтем, вытряхнул из рукава кистень, метнул его, попал шайтанщику в висок, шайтанщик повалился на спину прямо в пещеру и там пропал в темноте. Маркел вбежал в пещеру, осмотрелся. Было совсем темно. Тогда Маркел начал искать на ощупь. Искал шайтанщика, потом искал кистень, шарил по полу, за коробами.

Вдруг рядом кто-то тихо засмеялся. Маркел замер. Баба смеётся, он подумал, это бабий голос, поднял голову и осмотрелся. В пещере начало светлеть.

Это разгорался щовал. И чем ярче он горел, тем Маркел всё отчётливее видел сидящую напротив него женщину в богатых вогульских одеждах. Таких богатых даже у Аньянги не было, – здесь всё так и горело: бисер, жемчуга, золотые брошки… И длинные золотисто-рыжие волосы, завязанные на макушке в клубок. Да и сама женщина была очень красивая и важная, поэтому она хоть и улыбалась, но это получалось у неё очень серьёзно. Маркел в душе перекрестился. Женщина властно махнула рукой, и он, где стоял, там и сел на кошму.

– Ты кто такой? – спросила женщина по-вогульски.

– Я человек, – ответил Маркел.

– Ладно, пусть так, – сказала женщина и снова улыбнулась. – А что привело тебя сюда? Ты хочешь у меня что-то спросить? Ко мне ведь всегда так приходят – спросить. А я отвечаю. Спрашивай!

Маркел молчал и думал: а что спрашивать? Спросишь – и она тебя сразу убьёт за это. Поэтому он сказал так:

– Я очень сильно устал. Я долго шёл, весь день, и я замёрз и голоден.

– О, это легко поправить, – сказала женщина и повернулась к щовалу. Огонь в щовале сразу разгорелся. Женщина хлопнула в ладоши. Почти сразу же из темноты вышла служанка с блюдом жареного мяса.