Ветер и крылья. Старые дороги - Галина Гончарова

Но выбора у нее нет.

С другой стороны…

– Отец, а никого другого ты выбрать не мог?

– Чем тебе не нравится Сусанна? – удивился дан Марк. – Она подходящего возраста. Я не юноша и не стану портить жизнь девочке, которая будет ровесницей моей дочери. А Сусанна – женщина опытная. Сын у нее есть, значит, еще детей она родить мне сможет. При дворе она давно и будет для тебя хорошей наставницей. Так что все складывается хорошо…

Для эданны Сусанны? О, это безусловно. Но вслух Адриенна ничего не сказала. А может, еще и не успела, потому что они свернули за угол…

– Ох!

Адриенна стояла перед кустом роз.

Да таким…

Куст явно был старым. И выкорчевать его… это надо половину розария разворотить.

А еще он был… жутковатым.

Длиннейшие острые шипы, темные листья, глянцевые, яркие. И всего несколько бутонов на кусте.

Темные. Судя по цвету лепестков, которые видны… черные?

Черная роза?

Кажется, Адриенна произнесла это вслух. Или нет?

Но руку она вперед протянула. Отвела ветку, кольнула пальцы шипами… на землю упали капли крови… на землю?

Под корни растения. Под самые его корни… и вроде как сразу там пропали.

– Адриенна!

Но голос отца доносился словно бы из страшного далека. А здесь, перед ее глазами происходило чудо.

Расцветала роза.

Один из бутонов медленно разворачивался. Распускал лепестки, словно потягивался, выходя из своего тесного кокона…

Роза была черной.

Адриенна протянула руку, словно завороженная. Она никогда бы не осмелилась ее срезать или сорвать, никогда! Но роза сама отделилась от куста, сама упала в ее ладонь.

Сама.

И пальцы девушки сжались.

– Кар-р-р-р-р!

Кажется, на землю упало еще несколько капель крови. Но какое это имело значение?

Черные волосы, розовые розы… и среди них одна черная роза. Незаметная в черных волосах?

О нет! Кому надо – заметят.

* * *

Дан Марк не был трусом. Но и невероятным храбрецом он не был, обычный человек.

И дочь его иногда пугала до крайности.

Рианна – нет. Рианну он любил так, что любые странности бы простил. А вот дочери иногда боялся.

Когда она спросила о проклятии…

Когда она пришла на помолвку в черном…

И вот сейчас, когда она шла по розарию… дан Марк покорно следовал за Адриенной, а та шла, словно ее чья-то чужая воля вела. Она смотрела осмысленно, разговаривала, даже улыбалась, но все же… дан Марк шкуркой чувствовал, что происходит нечто неладное.

И тропинка под ногами только что была ухоженной, песчаной, а потом вдруг – р-р-раз! – и песок из белого стал черным. Разве так бывает?

Бывает, увы…

И привычные, приличные, обыденные розы расступаются в стороны, а перед его глазами вырастает куст… жуткий!

Откровенно кошмарный и чудовищный!

Если б вокруг были не розы, а стены, дан Марк точно бы шарахнулся, может, и стену бы проломил. Но с розарием такие номера не проходят.

Где дернешься, там и застрянешь. И еще как выбираться будешь, шипы-то у всех кустов острые, цепкие…

А куст тянул к ним лапы с цепкими когтями, словно звал… и Адриенна пошла вперед. Прямо в сплетение наводящих ужас шипов.

И те…

Дан Марк не поверил бы никому! Но видел ведь! Видел своими глазами!

Видел, как без всякого ветра шевельнулись усаженные шипами ветви, пропуская девочку поближе к кусту, видел, как Адриенна нежно гладит их ладонью… накалывается, конечно, но это такие мелочи… на этих шипах умереть можно! А у нее разве что пара царапин…

И как распускается на кусте черная роза.

Полностью, абсолютно черная…

А потом ложится в руки девушки, словно так и надо. И Адриенна прикалывает ее к волосам.

Казалось бы, черное на черном? Но, попав в волосы дочери, цветок на миг вспыхивает насыщенным кровавым цветом. И снова становится черным…

И у дана по коже мороз пробегает.

Черная. Роза[14].

К добру или к худу? И для кого именно?

И выпустят ли их отсюда? Дан Марк только и смог, что позвать дочь по имени:

– Адриенна!

* * *

Адриенна словно от сна очнулась.

– Папа?

Отец выглядел откровенно испуганным.

– Ты… ты в порядке?

– Да. А что не так? – искренне удивилась она.

Дан Марк показал на куст. Адриенна посмотрела и только что плечами пожала.

Моргана!

Наверняка это твои шуточки! Вот с места не сойти! Эти розы вполне в твоем духе!

– Красивые розы.

А что еще оставалось делать Адриенне? Только утверждать, что все так и было задумано.

Дан Марк затряс головой.

– Риен, для меня это слишком.

Адриенна смотрела на отца. И… и ей было страшно. Она не испугалась призраков, не испугалась роз, она не испугалась короля. Это все – чужое. А вот ощущение, когда твоя жизнь не просто дает трещину – когда от тебя отворачивается кто-то важный, родной и близкий… вот это – страшно. По-настоящему.

– Папа…

Я же все равно твоя дочь! Твоя, понимаешь?!

Пусть вся эта жуть творится вокруг, но я остаюсь твоей девочкой, твоей Риен! Ты когда-то смотрел на мои первые шаги, ты сажал меня на коня, ты сам, сам учил меня читать, ты смеялся, когда я переодевалась в мальчика, ты возил меня на ярмарки…

И ты меня боишься?!

Я ведь все равно твоя дочь, мне легче умереть, чем причинить тебе вред…

Да ЗА ЧТО?!

Ты же любил меня. И гордился. И… в прошедшем времени, папа?! Сейчас ты так уже не скажешь, да? Не сможешь соврать, глядя мне в глаза?

Любил…

– Риен…

И сделать бы дану Марку шаг вперед, и протянуть руки, и сказать, что Адриенна всегда останется его любимой дочкой… не смог.

И побежала, расширяясь, трещина, словно пропасть разверзлась у СибЛевранов под ногами, и посыпались в нее тяжелые камни, безжалостно давя надежды, мечты, планы… становясь им могилой…

Адриенна всхлипнула – и кинулась бежать. Напрямик. Не разбирая дороги.