Торговцы жизнью - Николай Басов

Они стали, теряя перья, падать, безуспешно пытаясь хоть как-то справиться с уходящим из-под крыльев воздухом, хоть как-то увернуться от приближающейся земли… Впрочем, одна из них упала уже в воду, хотя и на самом мелководье. Помимо прочего, это значило, что они летели уже над морем.

Тогда бегимлеси стали перегруппировываться, собираясь в журавлиный клин. Ростик не был уверен, что они будут атаковать, еще надеялся, что все обойдется, поэтому, хотя страусы с наездниками оказались в общем-то в пределах досягаемости его пушек, то есть менее чем в четырехстах метрах, огня не вел. Просто ждал, что будет, менял патроны в пушке и затыкивал несколько зарядных рамок в сапоги, чтобы в горячке возможного боя не искать их по всей кабине.

– Ким, ты можешь уходить быстрее? – спросил он, когда понял, что они почему-то не спешат оторваться от бегимлеси.

– Еще как могу, да наши едва тащатся.

Выгадав момент, Ростик повернул вращающееся кресло стрелка вбок и бросил взгляд вперед. «Калоша» практически летела над водой, но все равно это было слишком медленно. До них от Кимового гравилета оставалось три километра, но если пернатые поднажмут, то это расстояние сумеют сократить минут за пять полета, в этом Ростик не сомневался.

– Ладно, посмотрим, что получится, – решил он вслух.

И тут же услышал непрошеный ответ:

– Черт побери, Рост, мне бы твои нервы!

Сзади что-то не весьма одобрительное рыкнул Винторук. Вероятно, он требовал увеличить скорость. И то сказать, свой экватор последнее время он крутил как бешеный, в котле, как при больших скоростях, даже появилось какое-то гуденье, а вместо того чтобы улепетывать, они…

Ким попробовал еще раз объяснить ситуацию подчиненному бакумуру, но очень впасть в красноречие ему не удалось. Потому что бегимлеси снова пошли в атаку.

На этот раз они старались бить жесткими, почти слитными залпами. Что это должно было означать, Ростик не понял, да и залпы эти длились не очень долго, скоро каждый из пернатых молотил как мог, лишь лихорадочно перезаряжая свои широкоствольные, намертво встроенные в защитный доспех на груди ружья.

На этот раз их пальба была более результативной. Три или четыре удара пришлись по лодке, а одна из разорвавшихся огненных бомбочек накрыла кабину Кима, да так, что он чуть не свалился в штопор, и несколько дырок образовались даже вокруг Ростика, правда, его не задело. Следующий раз на разборку с этими дураками полечу в доспехах, решил Ростик и ударил в ответ. Снова в высшей степени прицельно, даже делая небольшую паузу перед самым выстрелом, отчасти чтобы патроны зря не жечь и чтобы не дать нервам расходиться больше необходимого. Эта пауза была старым трюком, он его давно заприметил, еще с боев за завод, и часто к нему прибегал, когда не был уверен, что из ситуации можно выпутаться.

Лишь когда менял обойму, стало ясно, что клин бегимлеси подошел еще ближе, вероятно, они пытались грамотно использовать свое превосходство в огневой мощи.

– Ким, дружище, они приближаются… Эх, нам бы еще пару стрелков, – прошептал Ростик, думая про неиспользуемую пушку на корме, даже не сознавая, что говорит в полный голос.

При этом он понял, что и бакумур, который работал на котле, рычит от напряжения, и даже Ким орет что-то маловразумительное, мол, победа будет за нами и враг будет разбит! При этом он кидал лодку из стороны в сторону, не давая противнику пристреляться, но и изрядно мешая Ростику вести ответный огонь…

Потом Ростик выпуливал по очереди обоймы, заготовленные в сапогах, и сбил еще пятерых… Он даже не сразу поверил своим глазам, настолько точно ложились иные его выстрелы, настолько безошибочно он попадал в непонятного противника. Лучше он не смог бы палить и в тире, в самой спокойной и безопасной обстановке.

Меняя очередную обойму, он даже успел посмотреть на «Калошу», с нее тоже стреляли, и даже с лодки Хвороста кто-то неумело пытался сбивать пернатых скользящими выстрелами, которые проходили под лодкой Кима… Значит, они были уже так близко, что бежать больше некуда. Значит, тут и придется их останавливать, иначе они навалятся на «Калошу», на ребят, которые вообще останутся с одним стрелковым оружием против массированной атаки страшно маневренного и очень умелого противника.

Ростик представил на миг, как их лодка отваливает в сторону, потом, конечно, возвращается, нанеся удар сбоку… Нет, выходить из боя нельзя ни на мгновение. Только слитный ответный огонь, только плотная группа…

Он перезарядился и снова попытался бить прицельно, автоматически, без участия сознания выбирая тех, кто оказывался быстрее всего в прицельной рамке. И вдруг никаких бегимлеси в ней больше не осталось…

Выяснилось, это Ким, не меняя курса, лишь чуть-чуть сбросив скорость, развернулся практически на месте и, продолжая лететь к «Калоше» задом наперед, ударил из носовых пушек, установленных под днищем лодки. Разумеется, это был истеричный, неприцельный огонь, но он-то вдруг и заставил иных птичек отвалиться в сторону, выходить из клина. К тому же еще и стрелок на машине Хвороста приноровился, или неумеху на пушках заменил кто-то более для такой работы приспособленный, но оттуда начали попадать… Еще и Рост вдруг каким-то шестым чувством научился угадывать, какой из стрелков противника наиболее опасный, и опережал иногда его выстрел всего-то на мгновение…

А может быть, эти страусы, или как их там, слишком далеко ушли в море и начали нервничать. Все-таки они были живыми, следовательно, могли проявлять неповиновение, а любому бойцу с самыми стальными нервами, если его скотинка не желает что-то делать правильно, приходится несладко – он теряет прицельность и веру в победу.

В общем, сначала один, потом второй, потом уже все левое по отношению к центру атаки крыло старусов повернуло назад, и почти тотчас все кончилось. Бегимлеси уходили…

Ростик осмотрелся. От их лодки остались ошметки – оба задних блина болтались при каждом повороте Кимовых рычагов так, что, казалось, вот-вот оторвутся, вся их машина то и дело проваливалась вниз, в пике, из которого так трудно было выйти…

– Ким, у тебя задние блины…

– Неужели не видишь, что я их и не нагружаю? – последовал ответ. – На передних же иду.

Это была та проблема, с которой пилот умел справляться, так что нервничать по этому поводу не стоило. Ростик посмотрел на гравилет Хвороста. Из его правого борта валили клубы дыма, но там кто-то копошился, и почему-то Ростик не сомневался, что с пожаром справятся.

Вот в «Калоше» дела обстояли хуже всего. Она была пробита и определенно набирала воду. Но трое людей уже вычерпывали ее… Кстати, почему только трое? Ростик достал бинокль, навел на посудину. Так и есть, работали трое, один, перевязанный от пояса чуть не до макушки, сидел на руле, время от времени делая странные движения, словно засыпал. А на передней банке… Да, там лежали, плотно свернутые, чтобы не мешали откачивать воду, два неподвижных тела.

Потом все как-то наладилось. Ким приноровился к своему полуоторванному хвосту, пожар на гравилете Хвороста погас, самые большие дыры в «Калоше», по-видимому, сумели залатать. По крайней мере, вычерпывать воду оставили лишь одного, на руль посадили более крепкого рулевого, а скорость движения смогли поднять.