Торговцы жизнью - Николай Басов

И все-таки вернуться до темноты они не успели. Зато едва стало темно, из города в воздух поднялись и тревожно засветились над водной гладью три красных ракеты. Это был сигнал отозвать всех, кто еще не вернулся.

Из «Калоши» пальнули в ответ, но лишь для того, чтобы соблюсти установленный порядок. Ходу домой оставалось менее часа. И пролетел он довольно быстро, потому что после драки с пернатыми все как-то отупели и не замечали времени.

Зато едва они приземлились, тот самый мрачный бородач, который командовал добытчиками, доложил, что пропали обе лодки, ушедшие собирать градины, и таким образом в Одессе осталась одна «Калоша».

Это было плохо, очень плохо. И потому, что теперь, как бы ни хотелось начальникам в Белом доме, добыча металла стала невозможна, и потому, что последнему новобранцу стало ясно – они ввязались в новую войну.

Пропавшие лодки искали неделю, в три гравилета, и облазили почти всю западную часть залива. Но ничего не нашли, даже обломков. После этого самые рьяные поборники добычи металла из ракушек как-то притихли, и на «Калоше» в море больше никто не ходил. Наоборот, ее, как последнюю из оставшихся посудин, вытащили на берег и накрепко заякорили, словно что-то или кто-то мог ее угнать даже с охраняемой территории города.

К концу этой недели поисков неожиданно прибыла новая партия переселенцев. Их привел Эдик. И хотя переход этот обошелся не без попыток шакалов напасть на излишне беспечных, словно туристы на Земле, новичков, особых драм не случилось. Вероятно, даже Эдик учился быть осмотрительным.

Новые руки были кстати, хотя на первых порах, как водится, пользы от новичков не было. Наоборот, их пришлось обустраивать, выставлять новые посты, расширять столовые, общежития, которые в итоге заняли чуть не четверть жилой части города, создавать более сложную, но в итоге оказавшуюся более продуктивной систему учета и организации работ, в том числе и по самообеспечению. Потому что люди эти прибыли не на месяц и даже не на зиму. Как Ростик понял последние распоряжения Председателя, переданные колонии в виде довольно пространного документа, с которым обязан был ознакомиться каждый из одесситов, они прибыли сюда навсегда.

Но для этого предстояло решить проблему неожиданных нападений, выяснить их характер и найти способы защиты. И тут-то оказалось, что об этом голова начальников уже озаботилась, хотя и довольно специфично. А именно: на заводе, ставшем единственным в городе, для определения которого теперь не нужно было даже прежнее название вспоминать, начали строить… нечто. Причем слухи об этом возникли в Одессе, вероятно, одновременно с началом работ. Новым одесситам неясно было лишь, что это такое.

И лишь приезд Поликарпа кое-что прояснил. Не сразу, потому что у него было строгое задание, и первую половину дня после прилета на гравилете он бродил по городу, восхищаясь каменными сооружениями, которые его инженерному глазу показались шедевральными, измеряя шагами разные площади, молы и даже площадь рядом с пресловутым полуобрушенным фонтаном. Но вечером, в наступившей, как всегда нежданно, темноте, Ростик и Ким, поддерживаемые Квадратным, Пестелем и даже Эдиком, окружили редкого гостя и с дружескими подначками, как бы случайно повели его в сторону песчаного пляжа, где патрулей было меньше всего.

Когда город остался дальше, чем разносились голоса, Ростик хлопнул инженера по плечу и решительно вопросил:

– Все, Поликарп, ты у нас в руках. Признавайся, что вы там затеяли?

Вагоноремонтный, а ныне и всякий прочий инженер поежился от хлопка, потом хмыкнул.

– Наверное, целый заговор, верно? – предложил Эдик, хотя наверняка не мог бы объяснить, что такое заговор «нецелый».

– Положим, заговор так себе, – вмешался Пестель, – даже у нас о нем уже знают, но в общем… Рассказывай.

– Только давайте сначала искупаемся, – предложил Полик, которого гладкая вечерняя вода, мерно набегающая на песок в свете факела, настроила на легкомысленный лад.

Предложение было принято. Но после ныряний, кратких заплывов и обрызгиваний парной, чуть не под двадцать градусов, водой все мигом посерьезнели. И Поликарп признался, едва принявшись за одевание:

– По распоряжению Председателя на нашем производстве строится… Вы не поверите, но это самая настоящая подлодка. Разумеется, упрощенный вариант, со шнорхелем, но все-таки.

Ребята помолчали, переваривая сообщение, потом Квадратный спросил:

– А зачем она тут?

– А почему с ней так темнят? – спросил Ростик. – Ведь нам скорее всего в нее и лезть?

– Не знаю почему. Вероятно, кто-то решил, что нападения на ныряльщиков могут посеять страх, панику, вот и решили до поры…

– Значит, они все-таки решили, что нападения связаны с водой, – заметил Пестель.

– А откуда же еще? – снова подал голос старшина. – Лодки, если бы на них навалились губиски, подали бы сигнал. А бегимлеси на них наехать скорее всего не могут, не хватает выносливости у их летунов.

Поликарп заинтересовался, кто такие бегимлеси и летуны, пришлось ему быстренько все пересказать. В самом деле, не играть же в начальственную секретность там, где никакого секрета давно не было.

– Подлодка… Давно пора, – задумчиво протянул Ким. – Только из чего вы ее делаете? И как?

И тут выяснилось, что если делать, то по-настоящему, как выразился Полик. То есть из хорошей стали, с дизелем, довольно мощным, хотя и слегка самопальным вооружением, системой спасения экипажа и всем прочим. А возможности, как ни странно, у города были. Оказалось, он не собственно с вагоноремонтного, а с его крайне секретного подразделения, называемого не «завод», а «производство», потому что оно на Земле подчинялось другому начальству и носило особый закрытый код – сто двадцать семь.

Даже Ростик, как ни далек был от этого, а знал, что номерные заводы – совсем другое дело, чем обычные предприятия.

– У нас на этом производстве знаешь какие станки есть? – слегка возбудился Полик. – Все могут… Только вот энергии мало.

– Именно, – веско заметил Квадратный. – Вся энергия, если не ошибаюсь, на Земле осталась.

– Не вся, – парировал инженер. – Тут тоже есть кое-какие генераторы, вот только движки… Ну, дизеля, понятно, тут не в счет, основной запас солярки в первую же зиму кончили. Вот мы и додумались… Одна группа пыталась сделать ветровик, но не получилось, сами знаете, какие тут ветры. Тогда по моему предложению к генератору приставили один из резервных паровозов, их у нас, почитай, четыре железнодорожные ветки один за другим стоят. Протопили, завели… и получили отменное напряжение. Вот только…

– Что «только»? – голос Кима был такой, словно он объяснялся кому-то в любви. Была в нем этакая техническая жилка, которой Ростик никак понять не мог.

– В общем, не очень удается контролировать давление пара в котле. Понимаешь, на дровах трудно выдерживать режимы, хорошо бы на угле. Председатель, правда, помянул, что где-то на юге должен быть торф, но ради него еще нужно повоевать. В общем, проект лодки уже готов, все наши ребята, кто понимает хоть что-нибудь, ночей не спали, работали. Первые заготовки уже сделали. Я приехал выяснить – как их сюда отправить, чтобы на транспортировке не намучиться… Правда, есть предложение, как во времена военной приемки, сначала собрать лодку во дворе завода и лишь потом, после первичных испытаний, отправлять сюда.