Голливудские дети - Джеки Коллинз

Он расхохотался.

– Так чего же вы добиваетесь? Она улыбнулась в ответ.

– По-видимому, ничего.

– Послушайте. – Он подумал, что она очень привлекательна. – Я ценю вашу заботу.

– Ах, – грустно заметила она. – Если бы я была одинока, Майкл, я бы еще больше заботилась о вас.

– Вы замужем? – поинтересовался он.

– Не свободна, – ответила Роза, жалея об этом.

– Звучит серьезно.

– Надеюсь.

Они улыбнулись друг другу, и Роза решила, что Кеннеди сделала большую ошибку, отказавшись от знакомства с ним. Он великолепно выглядел и был очень сексуален. К тому же эти полные, чувственные губы…

– Майкл, – она вернулась к работе, – как раз время сделать еще одну передачу о вас, пока люди не потеряли интерес. Предлагаю вам взять письма домой, прочитать, а к концу недели позвонить мне, чтобы договориться об очередной встрече.

– Если вы думаете, что это поможет… – неохотно согласился он.

– Уверена в этом, – заявила Роза. – Люди любят драмы из реальной жизни, а ваша история – то, что надо. Чем больше внимания мы сможем привлечь, тем лучше. Вы должны радоваться, что получили возможность появиться на телевидении. В общем-то, – игриво добавила она, – вы мне руки должны целовать.

– Роза, если бы у меня было получше настроение, я ничего другого и не желал бы.

Она рассмеялась. «Господи, она будет дурой, если упустит его».

– Ох, Майкл, клянусь, вы испорченный мальчишка! Они снова улыбнулись друг другу.

Он заглянул в маленький итальянский ресторанчик, где часто обедал, сел на улице за столик и заказал тарелку макарон.

Симпатичная официантка излучала дружелюбие.

– Опять одни, Майкл? – явно заигрывая, поинтересовалась она.

– Я так люблю, – ответил Майкл, думая о том, что сейчас женщины его не интересуют.

Опыт с Шелией показал, что, если за этим ничего не кроется, лучше и не начинать. А как его что-нибудь может заинтересовать всерьез, пока он не нашел Беллу?

Или ее труп…

Мысль, что его дочь, возможно, мертва, преследовала его. Она постоянно крутилась у него в мозгу.

Он доел макароны и отправился домой, заехав в супермаркет за пакетом молока и двумя бутылками апельсинового сока.

Дома он вывалил письма из мешка на пол и долго смотрел на них, прежде чем начать складывать в аккуратные стопки. Где-нибудь в этой куче могла скрываться ценная информация. Мог же он надеяться на это?

К семи часам он принялся за чтение.

Джорданна была потрясена. Мак Брукс и Бобби Раш действительно собирались попробовать ее в роли Сиенны в «Ужасных глазах». Похоже, что сбывались самые безумные ее мечты.

Она никогда не забудет их лиц, когда вернулась в комнату. Все трое – Бобби, Мак и Нанетта – уставились на нее.

Затем Мак произнес потрясающие слова:

– Джорданна, ты никогда не думала о карьере актрисы?

– Кто, я? Никогда, – легко ответила она, хотя, разумеется, это было неправдой.

– Ты хороша, – заметил Бобби. – Ты действительно хороша.

Она едва глянула на него.

– Э, я всего-навсего помогала актерам. – Собирая валявшиеся резюме и фото, она старалась казаться равнодушной.

– Вот в чем дело, Джорданна, – сказал Мак. – Мы ищем актрису на роль Сиенны и до сих пор не смогли никого выбрать. Это могла бы быть ты.

– Я? – задохнулась Джорданна.

– Да, ты.

– Мы подумали, – вставил Бобби, – что могли бы снять тебя в пробах.

– Меня?

– Здесь больше никого нет.

– Ах да, конечно.

Она пыталась говорить спокойно, хотя чувствовала себя как на иголках. Черт возьми, возможно, она выглядит настоящей идиоткой. Что такого особенного в Бобби, что она теряет контроль над собой?

Мак серьезно кивнул.

– Стоит попробовать. В конце концов, ты из талантливой семьи.

Вот в этом-то и проблема – в ее талантливой семье. Отец всегда беспокоился, сможет ли она соответствовать великой репутации Левиттов. Ее мать, Лилиана, на экране была великолепна, заставляя терять голову даже взрослых мужчин. Она была превосходной актрисой.

– Ох, дайте мне подумать, – пробормотала она.

– Мы тоже подумаем над этим, – отозвался Мак. Торопясь, Джорданна покинула офис. Ее переполняли противоречивые чувства. Она почти забыла о Полночном Ковбое, который ждал ее напротив, но он не забыл ее. Он помахал Джорданне, когда она выезжала из ворот студии.

– Что они думают обо мне? – требовательно спросил он.

– Они… о, ты понравился им.

– Правда? Что они сказали о том, как я читал?

– Им понравилось, – солгала она, не желая говорить ему, что на самом деле их заинтересовала она.

Он без устали расспрашивал.

– Получу ли я роль? Я знаю, что роль маленькая, но Мак Брукс известный режиссер, и я уверен, что мне будет полезно поработать с Бобби Рашем. Кого взяли на роль девушки?

– Не знаю, – равнодушно ответила Джорданна. Она обдумывала ситуацию, пока они пили кофе. Надо ли все рассказать Чарли? А отцу? Что, если она провалится на пробах, и ее все будут презирать?

Господи, во что она ввязалась? Это же смешно.

Полночный Ковбой оживленно рассказывал о себе. Он сказал, что четыре года назад приехал из Калифорнии, поработал манекенщиком, а затем получил несколько эпизодических ролей в фильмах. Он заявил, что хочет быть столь же великим как Клинт Иствуд.

– И буду когда-нибудь! – Он искренне верил в это. «Конечно, детка, – подумала она, – когда Клинтон, украсив цветочками задницу, станцует на Мейн-стрит».

Разумеется, он предложил отправиться к нему. В обычных обстоятельствах она бы согласилась, потому что он действительно классно выглядел и был в ее вкусе, но сейчас… разве не собиралась она привести в порядок свою жизнь?

Надо прекратить спать с актерами. Особенно с такими.

Она записала номер его телефона, сказав, что потом позвонит, и отправилась к Чарли.

Дом гудел. Чарли сидел на старом кожаном диване и покуривал марихуану в окружении гостей. Трехлетний Спорт у его ног возился с электрической железной дорогой, а Далия, стоя у бара, попивала «перье» со скорбным выражением на вытянутом лице.

– Я не знала, что у тебя сегодня гости, – недовольно сказала Джорданна, думая, что он мог бы ее предупредить.