Ричард Длинные Руки - коннетабль - Гай Юлий Орловский

– Если ночь застанет нас вот так… всем конец.

– Она близко, – огрызнулся Соммерс. – Ее следы горят!..

– И запах страха, – согласился Тиранит. – Она знает, что идем по пятам и обязательно убьем. Но, Соммерс, ночь и для нее смертельна. Она забьется где-то в нору и переждет до утра…

– Вот и захватим в норе!

Тиранит сказал с сомнением:

– Она тоже будет бежать до последнего мгновения… А эти места она знает.

Соммерс выругался, мы с Тиранитом ускорили за ним шаг. Лиловость быстро теряла краски и становилась черной. Мы бегом приближались к отвесной стене, изрытой крупными норами, пещерами, расщелинами. Соммерс почти вбежал в одну, миновав другие щели, в руке нож, а в другой – амулет.

Тиранит, тоже с ножом и амулетом, выдохнул с разочарованием:

– Я тоже надеялся, что выбрала эту пещеру…

– Да, это лучшая, – проворчал Соммерс. – Но она все рассчитала.

Тиранит снял с плеч мешок, я оглянулся. Вход в пещеру затянуло сплошной чернотой. Соммерс произнес заклинание, появился слабый рассеянный свет. Я поднял голову – светится низкий свод, блестят крупные кристаллы то ли кварца, то ли соли.

Оба доставали еду и бутылки с водой. Я осторожно сел напротив, Тиранит посмотрел в мое измученное лицо с сочувствием.

– Ну как? Это не ваша жизнь в изнеженном мире.

– Терпимо, – ответил я. – Другие же выносят? И я все вынесу.

Он хмыкнул с сомнением. Я вытащил всю еду, что дал мне хозяин таверны. Соммерс и Тиранит переглянулись, Тиранит сказал знающе:

– Счастливчик знал, что не доживешь до завтрашнего дня.

– Да уж, – ответил Соммерс, – парень не зря идет на shy;легке.

Мы ужинали неспешно, потом Тиранит провел у входа три защитные линии, я вслушивался в заклинания, но не уловил ничего знакомого. Я снял перевязь с мечом и молот с пояса. Соммерс посмотрел внимательно, с чего это я расстаюсь с оружием, я улыбнулся и сказал с виноватой улыбкой:

– Устал таскать… Хоть полежу спокойно.

– А-а, – произнес он неопределенно.

Я лег и закрыл глаза, изображая крайнюю степень утомления, которую изображать вовсе не пришлось. Тиранит точил нож, почистил подошву сапог, наконец оглянулся в мою сторону, мои веки опущены, дыхание ровное, я даже ногой слегка дернул для убедительности. Оба переглянулись, Соммерс протянул руку к молоту.

Даже с закрытыми глазами я видел отчетливо, как его пальцы скользят по рукояти, как напрягает все мышцы, вот уже встал и, нависая над молотом, как штангист над штангой, ухватился обеими руками.

Ушей коснулся шепот, в ход пошли заклинания, всякий раз, когда Соммерс пробовал поднять молот, у меня сердце то и дело тукало тревожно, а вдруг получится, упорный, уже сопит и задыхается, но не оставляет попыток. Потом пробовал поднять Тиранит, тоже сопел и копошился долго.

Наконец я услышал вздох. Тиранит повалился рядом со мной, дыхание хриплое, как у загнанного зверя, грудь часто вздымается, натягивая тонко выделанную кожу жилета. Отдышавшись, он сразу же захрапел, Соммерс долго возился, устраивался, наконец затих и он. Я долго лежал неподвижно, сон не идет, а по ту сторону щели началась ночная жизнь, на охоту вышли иные звери, сменив дневных хищников. Иногда за незримой чертой проплывали бесшумные тени, дважды подходили крупные звери… а может, люди, заглядывали в пролом, глухо и тоскливо ревели, просясь к огню. Однажды земля начала вздрагивать, как при землетрясении, пещеру заслонило огромное. Пахнуло слежавшейся шерстью, нечистой кожей и почему-то затхлой рыбой.

Я застыл в ужасе, против такого чудовища мое оружие не поможет. Этот зверь, если вздумает почесать спину о нашу скалу, обрушит ее со всеми пещерами, растопчет и пойдет дальше. Соммерс мерно похрапывает, он сперва настороженно спал на боку, но во сне потерял бдительность и перевернулся на спину, открыв незащищенный живот.

Прикинув, что до рассвета не больше пары часов, я заставил себя расслабить мышцы. Сон пришел незаметно, я еще чувствовал, что лежу у костра и одновременно бросаю молот в горных великанов.

Когда разлепил веки, в пещеру падал красный свет багрового неба, небольшой костер почти прогорел, Тиранит на углях прожаривал мясо. Соммерс проковыривал в ремне дырку, оглянулся, ощутив, что я проснулся.

– Крепко спишь, – проговорил он неодобрительно. – Опасно.

– Там же защитные линии, – возразил я.

Он хмыкнул.

– А мы с Тиранитом не опасны? Чудак…

Тиранит попробовал пальцем мясо на прутике, я перехватил его внимательный взгляд.

– Интересный у тебя молот, – произнес он медленно.

Я как можно равнодушнее пожал плечами:

– Разве? Обычный.

Он возразил так же задумчиво:

– А мне кажется, в нем магия. Слишком он прост…

– Вряд ли, – ответил я так же равнодушно. – Обычный боевой молот.

Он зыркнул пару раз исподлобья, так и не придумал, как сказать, что про молот уже узнал кое-что. Вряд ли щепетильность, скорее – уязвленная мужская гордость. Не хочет, чтобы я знал о его неумении подчинить себе чужое оружие.

А Соммерс сказал лениво:

– Тиранит, парнишка тоже, как и мы, где-то достал или купил именное. Ты же знаешь, по ту сторону Барьера почти каждый обзаводится именными вещами.

Тиранит буркнул:

– Знал. Но Рич выглядит таким растяпой, откуда у него именное?

– Просто повезло, – сказал Соммерс. – Или он там был сынком богатых родителей. Хватит жарить, а то сгорит. Пора выступать, огненосы уползают в норы.

Позавтракав, они первыми вышли из пещеры, а я запнулся, не понимая, почему мир изменился, воздух иной, небо намного выше, хотя все те же кроваво-красные тучи бегут и бегут сплошным потоком, погромыхивая на невидимых порогах.

Вместо крупной гальки от выхода и дальше сверкает песок, только что размолотый, с острыми гранями, словно кристаллики не то алмазов, не то кварца. Тиранит перехватил мой непонимающий взгляд.

– Что вытаращил глаза? Никогда Ночного Садовода не видел?

– Не видел, – признался я.

Он хохотнул:

– Если бы увидел, сейчас бы твои косточки тоже… в песок, ха-ха!.. Не отставай, дурило.

Соммерс все чаще останавливался, подолгу всматривался в землю. Я смотрел тоже, но под ногами почти везде крупнозернистый песок, это не по примятой траве высматривать, однако Соммерс всякий раз находил след. Мы продолжали путь, пока не уперлись в каменистый холм, очень крутой и обрывистый.

Тиранит задрал голову, снова посмотрел на землю. Соммерс прошелся вправо-влево.