Пир Джона Сатурналла - Лоуренс Норфолк

— Я держал сироп высоко над жаровней и углей в нее клал мало.

Сковелл одобрительно кивнул.

— Терпение, — промолвил он. — Вероятно, Тантала погубил недостаток терпения. И то, что он забыл нрав своего господина. Но мы с тобой не совершим такой ошибки, Джон.

Снова загадка. Какому же господину служит Сковелл?

— Отнеси это обратно в холодную кладовую, — распорядился главный повар. — Попроси мистера Пейлвика сберечь десерт в целости. Его должен отведать гость сэра Уильяма. Сэр Сачервелл Корниш, по словам мистера Паунси, служит сэру Филемону Армсли. А сэр Филемон служит одному лишь королю…

Джон кивнул, хотя и недоумевая. Какая разница, кто взломает глазурь, изготовленную со всем тщанием? Или зачерпнет ложкой желе? Ведь вся полнота и совершенство творения останется здесь, в его руках. Но уже в следующую минуту мысли Джона опять обратились к блюду. Желе из оленьего рога получилось более прозрачным, размышлял он в воскресенье. Но вот растворялась костяная стружка гораздо дольше… Выйдя на солнце после церковной службы, Джон побрел на луг, погруженный в свои думы. Громкий всплеск вывел его из задумчивости.

На другой стороне пруда он увидел знакомую фигуру. Коук взвешивал в ладони ком земли. Барлоу и Стаббс делали то же самое. Неподалеку от них топтался Цапля. При виде своих мучителей бедняга впал в беспомощное смятение. Он нерешительно шагнул вперед, потом назад, волоча по земле крылья.

— Эй! Отстаньте от него! — крикнул Джон через пруд.

Трое землеметателей повернулись к нему. Стоящий за ними Цапля растерянно хлопал глазами. Джон махнул ему рукой, прогоняя прочь, но Цапля зеркально повторил жест. Внезапно Джона осенила мысль.

— От Сковелла идешь, да? Небось, опять колдовали над котелками? — издевательски крикнул Коук.

— Не твое дело.

Джон повел рукой перед собой, и Цапля на другой стороне мутного бурого пруда сделал то же самое. Джон медленно поднял обе руки над головой, и Цапля позади троицы воздел свои крылья.

— Что, сдаешься, черномазый? — презрительно ухмыльнулся Коук. — Зря ты пошел против нас. Не стоило тебе…

Но Джон так и не узнал, чего ему не стоило делать. Резко бросив руки вниз, он увидел, как крылья Цапли стремительно опускаются и палки с треском обрушиваются на головы Барлоу и Стаббса. Джон крутанул руками, и крылья Цапли тоже крутанулись, крепко саданув Коука по макушке.

— Ой! Черт!

Коук схватился за голову и пошатнулся. Джон на другой стороне пруда быстро вращал руками, посылая Цаплю в драку. Оборванная фигура двинулась на своих врагов, стремительно размахивая крыльями, колотя и молотя со всей силы. Чертыхаясь и охая под градом ударов, трое приятелей сперва швырялись в наступающего на них Цаплю комьями земли, потом неожиданно прекратили сопротивление. Остановившись на середине замаха, Барлоу со Стаббсом развернулись и неуклюже побежали к дому, а Коук помчался в другую сторону, к роще. Два товарища проводили их взглядом. Джон уперся ладонями в колени и перевел дух. Цапля на другой стороне пруда наклонился и сделал то же самое. Джон медленно поднял руку, и они двое отсалютовали друг другу.

— Я знаю, что ты можешь говорить, — тяжело дыша, сказал Джон. — Ты разговариваешь во сне.

Его боевой товарищ расплылся в улыбке, потом вдруг снова растерянно заморгал. Увидел что-то у меня за спиной, сообразил Джон.

— Мои поздравления.

Вздрогнув, Джон повернулся. Юная женщина в узкополой шляпке прямо сидела на крупной серой лошади. Широкая юбка темно-зеленой амазонки, накрывающая бок животного, заканчивалась внизу парой черных сапожек. Острый нос указывал прямо на него. Джон опять смотрел в лицо Лукреции Фримантл.

— Твои манеры не улучшились, Джон Сатурналл.

— Ваша светлость?

— Ты имеешь дерзость открыто разглядывать меня.

Джон опустил взгляд на подернутую рябью воду пруда. Голос у нее стал чуть глубже, подумал он. А губы полнее. Он ни разу, даже издали, не видел Лукрецию с тех пор, как мельком увидел у церкви почти пять лет назад. Сейчас ее отражение в воде дрожало и мерцало перед ним, расплываясь и вновь чудесным образом сгущаясь. Но ничто не изменит ее нрав, сказал себе Джон. Он вспомнил пронзительный крик в Солнечной галерее: «Сюда! Он здесь!» Никаким количеством сахара не подсластить ядовитого характера леди Люси. Цапля на другой стороне пруда таращился так, будто Лукреция спустилась с небес на громадной птице.

— Вижу, ты дослужился до поваренка, — сухо продолжила девушка. — Как и мечтал.

И повадки у нее остались прежними, подумал Джон.

— Я повар, ваша светлость.

— Еще лучше. Поздравляю, мастер Сатурналл.

— Мистер, — поправил он. — Повара именуются «мистер». — Он выждал долю секунды. — Леди Лукреция.

— Прекрасно. — Девушка тоже выдержала паузу. — Мистер Сатурналл. Благодарю за бесценную поправку.

— Рад услужить вашей светлости. — Он опять помолчал. — Ваша светлость.

— Счастлива это слышать, — ледяным тоном ответствовала она.

Но Джону почудилось, будто на лице, отраженном в воде у него под ногами, выступили алые пятна.

— Благодарю вас за возможность сделать вам приятное, ваша светлость.

Наверное, так они и разговаривают между собой в залах наверху, подумал Джон. Похоже на игру в «пятерки», только перебрасываешься не мячами, а словами.

— А я поздравляю тебя с вновь приобретенными учтивыми манерами, — напряженным голосом проговорила Лукреция. — Мне бы очень хотелось продолжить наш урок вежливости, но — увы! — я должна завершить конную прогулку. Доброго дня, мистер Сатурналл.

— Сожалеть остается мне, ваша светлость. И вам доброго дня.

В глубине души Джон почувствовал легкое разочарование, когда отступил в сторону и лошадь прошла мимо. Он смотрел, как бедра Лукреции колеблются в такт поступи животного. Они и тогда, в Солнечной галерее, были такие полные? Внезапно девушка рывком натянула поводья и остановилась. Сейчас обернется и скажет еще какую-нибудь колкость, предположил Джон. Но Лукреция смотрела на сторожевые башни, между которыми медленно распахивались деревянные воротные створы. На подъездной аллее показалось знакомое перевозочное средство.

— О господи, — пробормотала она.

Две разнородные лошади смотрели в разные стороны. Рыдван Кэллоков громыхал по подъездной аллее, кренясь на поворотах. Следом бежала ватага сопровождающих.

За ней ухаживает Пирс Кэллок, хихикали поварята в кухнях. Это знали все. Но сейчас Лукреция была явно не в восторге. Карета запросто остановилась у конюшен и исторгла из своего чрева тучного краснолицего мужчину, потом худосочную женщину, чье лицо скрывалось под широкими полями шляпы, и наконец юношу, немногим старше Джона. Заметив Лукрецию, молодой человек помахал рукой и направился к ней: