Пир Джона Сатурналла - Лоуренс Норфолк

— Прямо как в старые добрые времена, — удовлетворенно заметил мистер Банс. — Даже сбегать поссать некогда.

Однако, невзирая на все свои усердные труды, Джон постепенно погружался в разочарование. Сковелл велел идти, куда ведет кухня. Но за каждым блюдом, которое он научался стряпать, маячила дюжина других. Каждое умение, в котором совершенствовались его неловкие пальцы, влекло за собой необходимость овладения десятком новых навыков. Если поварята теперь и подходили к нему всякий раз, когда у них соусы разделялись на составляющие, мясо разваривалось в лохмотья или кремы разжижались до текучего состояния, то делали они это потому лишь, что не подозревали о масштабах его невежества. Кухня не знает границ, думал Джон, наблюдая за Колином и Льюком, обрызгивающими жиром птичьи тушки на шампурах, или за Вэнианом, скручивающим крендели и рогалики из сдобного теста. Засыпая на тюфяке рядом с Филипом, Джон видел во сне бесконечную вереницу нагруженных подносов, которые поднимались по лестнице на плечах подавальщиков Квиллера, потом возвращались пустыми, вновь нагружались и поднимались наверх, и так далее, опять и опять…

Утром он вставал раньше всех поварят и поздним вечером падал на свой тюфяк последним. При угасающем свете очага мальчики вели приглушенные разговоры. Альф рассказывал про свою сестру, а Адам и Питер обсуждали прелести Джинни и Мэг. Адам заявлял, что видел Джинни нагишом, и мальчики приподнимались на локтях, навострив уши. Но мысли Джона уплывали к Розовому саду и белой лодыжке под темно-зеленой юбкой. К худому угловатому лицу в Солнечной галерее. Потом вдруг в нем поднималось возмущенное смятение, накатывали сумбурные чувства, прокладывающие новые русла в теле. Его пот стал пахнуть иначе, казалось Джону. Темные волоски поползли от лобка к пупку. С какой стати Лукреция Фримантл вторгается в его мысли? И голос у него начал меняться, добавляя свои новые петушиные нотки к общему кухонному шуму. Потом, когда пряностную комнату Мелихерта Рооса затопили ароматы заготавливаемых впрок специй, а в смежную с ней разделочную уже принесли первые свиные полоти, обычные звон, стук, треск и лязг в кухнях стихли. Снова наступил день поминовения леди Анны.

Как и в прошлый раз, в очаге дымились котлы с овсянкой и соленой рыбой. Как и в прошлый раз, Сковелл не выходил из своей комнаты. Медленно тянулись унылые часы. От нечего делать Джон помогал Льюку и Колину отбивать желтые рыбные пласты завязанной узлами толстой веревкой, покрытой белым налетом соли, когда в дверях вырос мистер Банс и устремил на него взгляд:

— Тебя желает видеть мастер Сковелл.

Длинная коричневая бутылка. Знакомый запах. Такой же кисловатой затхлостью отдавало мятное дыхание преподобного Хоула. Сковелл сидел в кресле у горящего очага, с траурной повязкой на рукаве.

— Вы меня вызывали, мастер Сковелл.

Главный повар пошевелился.

— Стань на свету, Джон Сатурналл. — Голос звучал ровно. — Я слышал, ты основательно прошелся по всем кухонным службам. Выполнял любую работу в каждой из них. Еще ни один поваренок не обнаруживал такой тяги к познанию, говорят мои старшие повара. Чему ты научился, Джон Сатурналл?

Подсобная, подумал Джон, пряностная, пекарня, разделочная, погреба и кладовые. Везде требуются свои умения и навыки. Но он по-прежнему пребывает во мраке невежества.

— Сейчас я знаю меньше, чем знал в самом начале, мастер Сковелл, — выпалил мальчик.

К его удивлению, главный повар улыбнулся:

— Значит, ты далеко продвинулся. — Мужчина тяжело поднялся с кресла и подступил к столу. — Я говорил, ты должен использовать свой дар по предназначению. Помнишь?

— Да, мастер Сковелл.

Но что это за предназначение такое, подумал Джон. Еще одна загадка в дополнение ко всем, оставленным ему матерью. Умственным взором он вновь увидел пар, клубящийся над ее котлом.

Главный повар знаком подозвал мальчика. Приблизившись, Джон еще явственнее ощутил кисловатый винный дух и увидел, что серо-голубые глаза Сковелла испещрены красными прожилками.

— У настоящего повара одна цель. Цель, которую твоя мать понимала так же хорошо, как я. Цель, состоящая из многих частей. Думаю, ты знаешь, о чем идет речь, Джон Сатурналл.

Джон чувствовал себя неловко под пристальным взглядом мужчины. Что же такое сказала матушка главному повару? В памяти прозвучал родной голос. Ее последняя загадка. Мы сохраняем его для всех них. Он помотал головой:

— Не знаю, мастер Сковелл.

— Пир.

Джон так и обмер, стиснув зубы, чтобы не выдать своего потрясения. Он словно въявь услышал матушкин голос, перечисляющий блюда, и свой собственный, подхватывающий и повторяющий слова. Мальчик медленно покачал головой. Сковелл пытливо прищурился, но потом вновь задумчиво уставился на огонь.

— Поначалу я считал, что это всего лишь легенда. — На лице мужчины играли красные отблески пламени. — Впервые я услышал о нем в твоем возрасте, а то и раньше. В кухнях, где проходила моя юность, рассказывались диковинные сказки. О великолепном пире. Одни говорили, что он происходил в Эдеме. Другие утверждали, что он ждет нас в раю. Мол, пиршественные блюда вобрали в себя все части Творения и заполнили стол такой длины, что человеку потребовался бы целый день, чтобы пройти вдоль него из конца в конец. Всякие разные небылицы. Однако некоторые повара полагали, что за всеми ними кроется древняя правда. Такой пир действительно творился в стародавности, говорили они. Пир настолько обильный, что сам Бог воспретил продолжать его. Ибо мужчины должны добывать хлеб в поте лица своего. Жены должны рожать детей в болезни. А подобный пир привел бы людей к греху лености, жадности и похоти. — Сковелл невесело усмехнулся. — Вера в чудесный пир вела и меня тоже, только не к греху, а из кухни в кухню. Вскоре я узнал, что в него верят и другие. Среди моих единоверцев были и ученые, и невежи, и честные души, и лжецы, у которых совести не больше, чем у сороки-воровки. Один только Пир объединял всех их. Страстное желание представить в блюдах, поданных на стол, все многообразие Божьего творения. Повару, одержимому такой мечтой, больше приличествует зваться священником. Во всех кухнях, где я служил, я упорно разыскивал нужные сведения и наконец услышал про пир, который в давнем прошлом собирали в долине под названием Бакленд. Здесь, в усадьбе, я нашел старинные записи кулинарных рецептов, с незапамятных времен переходившие от одного главного повара к другому, и обнаружил поблизости древние фруктовые сады…

Джону вспомнился запах пряного вина, что подавалось к столу в День святого Иосифа. И аромат цветения, плывущий из каштанового леса за церковью…

— Но записи оказались лишь разрозненными фрагментами рецептов, — признался Сковелл. — От садов сохранились лишь жалкие остатки. Пир навсегда утрачен, решил я. Секреты его блюд безвозвратно канули в вечность. И я смирился с этой прискорбной потерей. Потом судьба привела в усадьбу твою мать.

Он бросил взгляд на низкую дверь в нише и улыбнулся своим мыслям.

— Казалось, во всем Творении нет ни единой части, недоступной ее разумению, — тихо проговорил Сковелл. — Хотя и будучи простой деревенской женщиной, она понимала смысл и сущность Пира так, как если бы он являлся частью ее природы. Я решил уже, что мои поиски завершены. Мы вновь сотворим Пир, убеждал я твою мать. Мы вдвоем…