Последние дни. Том 1 - Тим Пауэрс

Анжелика вздохнула и допила содержимое стакана.

– То, что я сейчас расскажу, очень мало кому известно. Посудите сами: Шекспир написал эту пьесу не для широкой публики, ее предполагалось показать в 1603 году лишь узкому кругу жителей Лондона, искушенных в делах магии, а в печатную версию ему пришлось добавить в конце первой сцены, после рифмованного монолога, которым она поначалу завершалась, несколько строк, скрывающих истинный смысл пьесы. И он в том, что Троил не выходил на поле боя, не сражался, а получил рану – смертельную – дома, от собственной руки. Теперь вряд ли хоть кто-то догадается, что эта пьеса о призраках.

Она взглянула на Пламтри с выражением, которое, пожалуй, можно было бы истолковать как сочувствие.

– Я давно не перечитывала ее… Действие там происходит во время Троянской войны – слышали о такой? Рассказ идет о девушке-троянке, Крессиде, которую готовили для того, чтобы она стала вместилищем призрака своего покойного отца. Греки, осаждавшие город, завладели этим призраком и хотели использовать его против троянцев, но им требовалось поместить его в живое тело, которое было совместимо с ним и не было бы девственно в психическом смысле. Это была очень грязная затея наподобие биологической войны, и часть греков – например, Улисс – не одобряет эту тактику; греческие воины теряют ориентировку из-за близости мощного призрака, они используют различные приемы маскировки (Улисс называет их попросту «раздор» или «зависть»), для того чтобы укрыться. Но предатель-спиритуалист в Трое уговаривает Крессиду переспать с призраком ее мертвого ухажера Троила, который почти перерубил себе шею мечом еще до начала всей истории. В пьесе ни разу не говорится прямо, что Троил мертв, что он призрак самоубийцы, но само его имя должно было дать подсказку театральной публике – в гомеровской «Илиаде» Троил упомянут как давно погибший, хотя Гомер и не говорил ни о его самоубийстве, ни о его любви к отвергнувшей его Крессиде, о чем околичностями сообщает Шекспир. Как бы там ни было, враги убедили безмозглых троянцев отдать им Крессиду в обмен на пленного высокородного троянца, а спиритуалист ухитряется привести ее на ложе к призраку Троила непосредственно перед тем, как она покинет город. И конечно, план греков сработал: Троя пала, благородный царевич Гектор погиб. Хотя, – добавила она, явно удерживая себя от взгляда на дверь кухни, – Аполлон и Афродита сохранили тело Гектора от поругания.

Мавранос, все так же стоявший с револьвером в руке, взглянул через комнату на Пламтри и спросил:

– Как вы собирались оживлять Скотта Крейна?

Она поежилась под рукой Кокрена и пробормотала:

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. – Свет мигнул, и она, прищурившись, посмотрела на Мавраноса: – Да… извините, что вы спросили?

– Спросил: как вы собирались возвращать Крейна к жизни?

– Настало время серьезных вопросов. – Она глубоко вдохнула и выдохнула. – Я была уверена, что возродить его сможет живой король. Король в живом теле. Я знала, что он… ну… волшебный, и подумала, что он-то не может не знать, как делаются такие штуки. Поэтому я решила отыскать бестелесный дух Летающей монахини – Крейна – и позволить ему занять мое тело, чтобы он имел в своем распоряжении живое тело, вот это, и тогда он сможет делать свои магические штучки, что бы это ни означало. Я знаю, как… открыть себя, открыть «путь к самым тайникам своей души», отступить в сторону и позволить другой личности взять власть над моим телом – я делаю это по сотне раз на дню. И он не навредил бы себе насильственным нарушением моей спиритуальной девственности – я ведь все равно что Центральный вокзал для личностей, сменяющих друг дружку в этой головенке. Насколько я знаю, все они самозарожденные, но я уверена, что какая там ни есть… э-э… психическая плева?… она давным-давно разорвана.

«Ты и сама не знаешь, Коди, насколько права, – думал Кокрен. – Жаль, что ты не слышала, что Анжелика рассказывала о твоем отце всего несколько минут назад».

Пламтри все так же выдерживала взгляд Мавраноса, но Кокрен видел, что в ее глазах поблескивали слезы.

– И если, – твердо продолжала она, – он не сможет провернуть фокус с возвращением обратно в свое тело – даже при том, что оно находится в такой идеальной сохранности здесь, в вашей кухне, – тогда ему можно будет просто, боже мой, просто остаться в моем, забрать его себе. Мое тело не идеально и не того пола, но оно молодо, и это все, что я могу дать ему вроде как в искупление вины. – Она резким движением вытерла глаза рукавом. – Такой был у меня план. Доктор Арментроут сказал, что Кут Хуми Парганас может знать, как это сделать; не исключено, что можно как-то по-другому. – Она посмотрела на подростка, сидевшего на столе. – Проторчав здесь с вами эту ночь, мне пришло в голову, что ты, на самом деле, незнаешь, как это сделать. Это правда?…

Вместо Кути ответила Анжелика.

– Конечно, это правда! – сердито ответила она. – Неужели вы думаете, что, если бы Кути знал, как оживить мертвого короля, он бы уже не сделал этого?

Задержав еще секунду-другую взгляд на Кути, Пламтри с усталой улыбкой повернулась к Анжелике.

– Нет, леди, я так не думаю, – тихо сказала она.

Мавранос уперся потухшим взглядом в Анжелику.

– Теперь я знаю, – хрипло проговорил он, – что ты чувствуешь, сообщая дурные вести. – Он тщательно прокашлялся, но, когда заговорил снова, его голос скрипел, как рассыпанный по полу песок под подошвами ботинок. – Мне кажется, план мисс Пламтри может сработать.

Анжелика ощутимо напряглась.

– И для кого же эта новость плохая?

– Для васвсех, черт возьми. Для тебя, Пита и Кути. Черт возьми! Отправляясь сюда, мы с Дианой намеревались передать корону мужчине с кровоточащей раной в боку. Этот титул – королевский – принес бы с собой почти абсолютную защиту (мисс Пламтри может еще раз рассказать вам, как трудно ей было добраться до Крейна сквозь все преграды). Но! Если есть возможность оживить Крейна, пусть даже сейчас он лишен сил и сознания, значит, Кути так и не стал королем. Защита отсутствует. А вы, ребятки, засвечены со всех сторон – вы пригласили нас в дом, вы добровольно внесли сюда тело мертвого короля и предоставили ему почет и кров! Вы ели хлеб и пили вино в присутствии его трупа, вы волей-неволей присягнули ему как подданные. А ведь плохие парни знают ваш адрес – этот психиатр и… – он взглянул на Пламтри, – и другие злодеи. Они ведь не отпустят вас живыми, вы все теперь присяжные воины побежденной армии, и вы слишком много знаете. Этой ночью вас нашли эти двое, – он ткнул пальцем в сторону Пламтри и Кокрена, – да что там, вас нашел их таксист. И старый Паук Джо вышел точно сюда, а ведь он слеп. К утру сюда вполне могут подтянуться бронетранспортеры. Впустив нас сюда, вы сорвали все маскирующие завесы, и я сомневаюсь даже, что теперь вам удастся сбежать, где-то затаиться и хоть сколько-нибудь долго успешно прятаться.

Пока он говорил, Анжелика поднялась с дивана и прошлась к двери в кухню и обратно.

– В таком случае коронуйте Кути, – сказала она, – как и намеревались сразу. И у нас будет защита от законного живого короля.