Сапфир - Вероника Мелан

– Встретимся в бальном зале. Если есть вопросы, обратитесь к стилистам, они меня позовут.

Похожий на одутловатого пингвина беспокойный ассистент скрылся за ближайшей дверью.

От сооружения высокой прически Лана отказалась – не хотела, чтобы кто-то заметил на ее шее тату. Не нужны кривотолки и сплетни – они явились не за этим. Зачем? Уж точно не за призами. Ответ на вопрос «зачем они явились» она знала наверняка – чтобы Марио не сполз.

А сползать он начал.

Сразу же после того, как она поделилась с ним известиями о том, что свечение сапфира почти идентично тому, которое испускает цитрин. Беда. Настоящая беда. Ведь эти два спутать точно никак нельзя: если один подарит вечную жизнь, то второй убьет уже через пять часов.

Марио сделал вид, что воспринял новости равнодушно, но Лана вдруг увидела тень той самой тоски, которая уже мелькала в черных глазах – тень одиночества и отрешенности, тень смертельной усталости от бесконечной борьбы.

– Если хочешь, на студию мы не поедем, – предложил он, не глядя на нее.

– Поедем.

В тот момент она четко осознала одно: если сползут оба, то потонут. И, если Марио не будет тем, кто тянет наверх, то этим «кем-то» должна стать она, Лана. Но она не сможет им стать в тихом бунгало, на привычном крыльце или даже в постели Мо – его дом, слишком уютный и родной, заставит плакать их обоих. И потому им требовалась встряска.

– Мы поедем, – отозвалась она жестко. – И на студию, и в Гару, и куда там еще мы, черт возьми, собирались. И даже не думай мне отказать.

Мо смотрел на нее выразительно – перед смертью, мол, не надышишься. Глупо это все, глупо.

Но поехать на студию согласился.

* * *

Камеры – целых три – кружили по залу на длинных, свисающих с потолка и обмотанных проводами, железных «руках». Зал проветривали кондиционеры, но из-за обилия зрителей в нем все равно было душно; вдоль стен свисали тяжелые от полотка до пола портьеры. Позади, на второй сценический этаж, вели две подсвеченные красноватым свечением лестницы. Сверху балкон.

– Дамы и господа, встречаем – Лана Далински и Марио Кассар – победители конкурса «Ла-чача», уникальные танцоры, покорившие сердца зрителей своим искрометным талантом. И сегодня они вновь здесь, на этой студии – аплодисменты, дамы и господа, аплодисменты.

Зал хлопал так, будто каждому зрителю за овации был обещан бесплатный ужин, – бурно, искренне и шумно. В свете прожекторов концертные платья и рубашки ослепительно сверкали миллионами радужных огоньков. Лане вновь подумалось о сапфире – от камней и их сияния тошнило. Даже от стекляшек.

– Сегодня наши победители вновь станцуют для нас, и не что-нибудь – нет-нет, но самый настоящий танец любви – танго. Похлопаем, поддержим наших гостей!

И вновь аплодисменты. А после на зал пала тьма и тут же ярким светом вспыхнули прожекторы, окрасился синими, голубыми и красными бликами пол, который распался на линии, звезды, квадраты.

Зависла секундная тишина; Мо обнял Лану за талию, та прислонила голову к его плечу.

– Мы снова не готовились, – шепнул он со смешком.

– А нам и не надо…. Просто чувствуй меня. И танцуй, – шепнули в ответ.

Зазвучала музыка.

И вновь их руки отведены в сторону, пальцы сплетены и почти касаются друг друга кончики носов. Взгляды напряжены, пробиты током, бедра – стальные и гибкие – готовы плести узор из обволакивающих разворотов, наклонов и восьмерок.

Задвигались подошвы – принялись наступать мужские туфли, и тут же изящно попятились назад каблучки. Марио нападал – давай, посмотри на меня, почувствуй. Обвивалась и отпускала вокруг него нога Ланы – кто тут нападает? Ты – тигр? Тогда я – тигрица. Берегись, отступай – съем, подчиню, лишу разума…

Они, как и прежде, ушли в музыку с первых тактов. Не вовремя аплодировали вдруг обнаружившие, что их не обманули и что на сцене разворачивается настоящая страсть, зрители. Им давал отмашку ведущий – угомонитесь, мол.

Лана пожирала партнера глазами.

«А красавчик ты, Мо… настоящий».

«Еще и сильный…»

«И крепкий…»

«И твердый»

«Уже?»

«Всегда при взгляде на тебя…»

«Они увидят…»

«Плевать».

Кружение тел, пируэты коленей; они танцевали столь же синхронно, как занимались сексом, – одно на двоих дыхание, одна страсть.

«Хочу тебя…»

Пристально наблюдал за ними ведущий. Иногда, когда свет прожектора ускользал в сторону, тер влажные ладони о колени.

Марио прижался сзади, обхватил Лану за талию – распахнулись разрезы, взлетели в воздух стройные женские ноги. И вновь объятие, крепче, чем того позволяла танцевальная этика.

«Смотришь на меня? Смотри, ощущай…»

Их окутала сексуальная дымка, которую жадно глотали и зрители, и камеры.

«Ты меня щупаешь, засранец…»

«Щупаю. Я бы пощупал тебя везде…»

Они проплыли от одного края сцены к другому.

«Задрал бы тебе платье, сдернул плавки…»

«Угу, мечтай…»

«И задеру».

«Я без плавок…»

«Что?!»

Мо крутанул Лану так, что у той затрещало плечо.

«Хочешь?»

«Трахну».

Она улыбалась сладко, как садист. Обвивалась, терлась кошкой, дразнила. Мо не удержался и хлопнул ее по заднице – отдельные зрители повскакивали с мест с одобрительным свистом.

«Ах, так?!»

В следующий «проход», она прижала руку к его члену и потянула на себя.

Вспотел ведущий, которого в этот момент показал экран.

«Держишься за него? Чувствуй. Он скоро будет в тебе».

Она действительно была без плавок и чувствовала, как вся внутренняя сторона бедер сделалась скользкой.

Они не танцевали – они готовились к сексу, они почти занимались им.

«Хочу тебя. Хочу танцевать, чтобы ты без платья… Чтобы подрагивали твои соски. Чтобы я голый прижимался сзади, хочу наклонить…»

Он наклонил ее сразу же – еще не отыграла музыка. Запер вверх по лестнице туда, где свисала тяжелая портьера, затащил за нее, словно жертву в капкан, задрал платье и втиснул себя в Лану так жадно, что та громко застонала.

Зрители захлебывались аплодисментами – они полагали, что столь эффектное завершение танца – часть шоу. Прекрасная, возбуждающая, единственно правильная.

Аплодисменты грохотали и грохотали, заглушая голос ведущего, и под них, наклонив к стене, партнершу безудержно, страстно и резко трахал Мо.

На церемонию вручения призов они вышли потные, расхлестанные и порозовевшие от прилившей крови. У Марио по вискам тек пот, у Ланы текло по ногам.