Моргенштерн - Михаил Харитонов

Ох, до чего же это приятно — использовать Силу! Хотя бы по мелочёвке. Если бы…

Нет, нет, об этом не думать. Не думать. Не думать.

Анна всхлипнула ещё пару раз и затихла.

Теперь её надо занять её каким-нибудь посторонним вопросом.

— Ну ты поняла, почему нас так мало?

— А…га… После того заклятия… мы больше не можем размножаться…

— Во-во. Мы рождаемся только от людей. К сожалению, сколько-то наших генов там осталось. Иногда, очень редко, наш геном активизируется.

— Лучше бы не…

— Да, лучше бы не. Как ты права, лапуля, даже сама не знаешь. Ладно, проехали. В общем, так. Мы сильнее людей, и когда нас после Великой Войны осталось с гулькин хрен, мы стали воевать их руками. Все войны, революции, прочая лабуда — это всё мы. Мы внушили людям всякие идеалы. В основном свои собственные. Которые они к тому же ни хрена не просекают. Ну да ты видела…

— Да, я видела: А Магомет был, значит, тёмным?

— Да, типа Гитлера. А этот, как его…

— Я поняла. Он был светлым. Но после этого началось такое, да?

— Да в общем пофиг, что там началось. Главное, что это никому не нужно. Понимаешь, люди — они всё равно все эти дела не догоняют. Им вся эта борьба света с тьмой и бобра с ослом абсолютно не нужна.

— То есть как не нужна?

— А вот так. У людей нет никакой морали. Им для нормальной жизни хватает страха перед начальством и любви к детёнышам. Всё остальное им внушили маги древности. Понимаешь, им очень хотелось вернуть старые добрые времена. Правда, людей не переделаешь, по крайней мере массово. Но они зачаровывали целые толпы мудаков, и те пёрли сражаться за очередного бобра с ослом. Ну ты ж видела. Религии там всякие. Войны. Революции эти мудацкие. В общем, вся хренотень.

— Зачем? Если маги знали…

— Ну, не знаю. Какие-нибудь надежды, какие-нибудь там старые счёты, желание слепить из этого мира хотя бы плохонькую копию того, который был тогда… Слушай, спроси их сама. Они все Внизу, так что, если будет интересно… Я бы, правда, не стал. Лишний раз обращаться Вниз, знаешь ли… не хочется. К тому же это плохая отметка в личном деле. А я намерен протянуть подольше.

— То есть?

— Тебе как объяснить? Ещё раз вкачать информацию, или лучше словами?

— Словами… Я ещё раз не выдержу.

Так, она что-то предчувствует. И ей страшно.

— Ну ладно, слушай. Понимаешь, в наше время маги долго не живут. Если, конечно, практикуют магию.

— Почему? Я думала…

— Ну, на самом деле маг может протянуть очень долго, пока не отправится Вниз. Но только при одном условии. Если он не будет заниматься магией. По крайней мере, на высоких уровнях.

— Но почему так?

— Потому что Сила растёт по мере использования. А сильных магов быстренько забирают к себе Те, кто Внизу. Мертвяки. Понимаешь, после всей той хрени, что они наворотили здесь, они наконец решили, что надо завязывать. Потому что бестолку всё это. Старое не воротишь. Борьба бобра с ослом отменяется. А всех, кто пытается ею заниматься — Вниз. Вот такие нынче порядки.

Она замолчала и напряглась. Я чувствовал, как она пытается — неумело, по-дурацки — прощупать мою ауру. Ха, детка. Щупай. Это-то ты можешь. Я не могут тебе помешать. Я слабый маг. Абстинент. Я подавил в себе Ориентацию. Мне безразличны: ну, почти безразличны «добро» и «зло». Я контролирую свои магические способности. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Всегда.

Для этого нужно редкое сочетание трусости и силы воли. И неизвестно, чего больше. Жизнь абстинента — кислая жизнь, но это лучше, чем идти вниз.

Мы опять помолчали.

— Ты вступишь в Орден. Тебя направят в училище. Тебя научат сдерживанию, абстиненции. Ты научишься контролировать свои способности…

— Контролировать?..

— Да, да, давить их в себе, если на то пошло! — я неожиданно для себя разозлился. — Сначала — пить бром. Глотать лекарства, отбивающие паранормальные способности. Читать дамские романы, смотреть телевизор — для той же цели. Ничему не удивляться. Ничему не возмущаться. Потом тебя научат пользоваться своей магией. Главным образом против себя же. Вовремя освобождать голову от ненужных мыслей. Контролировать своё сознание, свои чувства, свою память. Запирать выход магической энергии, или рассеивать её в пространстве. Накладывать на себя заклятья. Закрывать себе Путь собственой задницей, короче говоря.

Ну а теперь про перспективы. В лучшем случае ты войдёшь в иерархию ордена и сможешь прожить очень долго. И, по человеческим меркам, очень приятно. В хорошем случае ты протянешь ещё лет тридцать. В нормальном — десять. В обычном — ну, ещё пять-шесть лет у кого-нибудь в ассистентах, пока не раскрутишься…

— А если я откажусь?

— Тогда мы тебя убьём. Сразу после отказа. Извини, ничего личного. Так надо.

— Почему?

— Потому что так велят Те, кто Внизу, — я поймал себя на том, что криво усмехнулся, как театральный злодей. — А ты думала, почему они вообще терпят Орден? Они дозволяют нам немножко пожить. Дают погулять по травке. Правда, на очень коротком поводке. Они не забирают к себе магов слабее четвёртого уровня. Они разрешают нам использовать наши способности для личных целей — ну там, деньги, секс, прочая хренотень. Даже разрешают делать немножечко добра и немножечко зла. Это, конечно, всё суррогаты. Но это лучше чем сразу идти Вниз. А за это мы им платим. Послушанием. Беспрекословным послушанием. Понимаешь расклад?

Анна-ванна смотрела на меня как-то такю… А, без разницы. В такой момент они все смотрят вот так. Светленькие — с презрением, тёмненькие — с ненавистью. Помнится, я сам… нет, не надо. Не надо. Не надо.

— Ах, ах, как тебе всё это не нравится. Так это никому не нравится. Настоящему магу использовать магию — всё равно что дышать. А нам приходится считать каждый выдох-вдох. Выдох-вдох, понимаешь? У меня, блин, руки трясутся, когда я разрешаю себе чуток колдануть. Но нельзя, блин, нельзя. Магические способности растут по мере использования. Четвёртая степень магии — и прощай солнышко. Мертвяки ждать не любят. Блин… — я почувствовал, что уже не могу остановиться, — вот у меня есть женщина. Любимая женщина, понимаешь? Она тоже маг по рождению, просто не знает ни хрена, способности эти проклятые не проснулись — так, едва-едва что-то мелькает. И есть шанс, что проживёт всю жизнь как человек, такое бывает… Так вот, как-то раз я ночью просыпаюсь, показалось мне, что у неё с аурой не в порядке. Я чуть с ума не сошёл. А наутро…

Ох, я расклеиваюсь. Нет. Нельзя.

Всякие лишние мысли уже повысовывали из подсознания свои змеиные головки.

Нет.

Абстиненция — это наука. Наука выживания.

— Ты не сможешь меня убить. Я сильнее тебя. Я это чувствую.