Проект особого значения. Версия 20.23 - Андрей Леонидович Зорин

значением посмотрел на товарищей. – «Заслоновцы» друг за друга горой?

– Вместе так вместе, – кивнула Казанцева и встала рядом.

– Не боись, инженерная гвардия, – Воронцов положил руки товарищам на плечи, – прорвемся! – и, обернувшись к встрепенувшемуся коту, добавил: – А ты, полосатый, как? С нами?

Кот снисходительно посмотрел на Рыжего и махнул пушистым хвостом. Мол, куда же вы без меня. И вышел вперед, гордо выпрямив спину. Весь его облик говорил о том, что в спасении человечества он сыграл не последнюю скрипку.

Эпилог

Подмосковный Дмитров блестел мокрым асфальтом. Дождь, исхлестав город упругими струями, понесся дальше в область, заливая влагой дачные дома и поселки.

В здании вокзала, коротая время за ожиданием поезда, сидели две пожилые женщины.

– Снова в Петербург через Москву мотаться, – продолжила прерванный разговор дородная пенсионерка. – Дочь у меня там, Олечка. Так, почитай, мне до нее полсуток с пересадками трястись.

– Не говори, Зин, – покивала вторая. – Как закрыли телепорты, так опять вернулись к тому, с чего начинали. Я только привыкать стала, и – на тебе, старые вожжи.

– Не жили хорошо – нечего и начинать, Клавдия, – махнула рукой Зина. – Так и знала, что этим кончится.

– Говорят, авария там стряслась? – блеснула осведомленностью Клавдия. – Под Петербургом? Где центр их научный стоит? С тех пор шкафы транспортные и не работают. Уж третий месяц почитай пошел?

– Авария? – насмешливо протянула первая. – Держи карман шире! Просто решили, что нечего обычный народ баловать. Сами-то и по сей день этими ящиками пользуются! Все у них работает, ты уж поверь!

– Да брось! – недоверчиво сказала Клавдия.

– Что брось?! Давеча вечером возвращалась я из магазина. Аккурат мимо пятачка, где городская кабина телепортации стоит. Стемнело быстро, но зрение у меня еще ого-го! На улице ни души, вдруг – раз! Гляжу, а от кабины человек отделился. Секунду назад не было его, а тут ишь – идет, серьезный такой мужчина, лицо волевое, настороженное!

– Тю! То небось алкаш там нужду справлял!

– Да какой алкаш?! Говорю тебе, серьезный человек. Костюм на нем еще такой необычный, желтый скафандр. И лицо я его где-то раньше видела, актер он, что ли?

– Ну и горазда ты заливать, Зинаида Григорьевна! Актер у нее, вишь, в скафандре из кабины вышел. Постеснялась бы!

– Да ну тебя, Клавка! Вот те крест, так все и было! – женщина мелко перекрестилась. – Работают кабины! А что замки висят, так это видимость одна!

– И куда он пошел-то? Актер твой, – помолчав, спросила Клава. – Ну чего молчишь, обиделась, что ли?

– Да как тебе сказать, – насупилась Зинаида. – Я, честно говоря, не поняла. Хлоп! И делся куда-то. Темно было, не усмотрела.

Женщины помолчали еще немного, а потом, услышав протяжный гудок электрички, подхватили вещи и пошли на платформу.

Тучи на миг развеялись, из-за темной кромки елей алым заревом блеснуло солнце. По всему выходило, что наступающий день обещал быть погожим и интересным.

Нана Рай. «Ислекты»

198 год э. и.

Когда хочется перевернуть весь мир ради одного-единственного человека, вдруг понимаешь, что не можешь этого сделать. Потому что людей больше нет.

Мия любила разглядывать Город через окно главного корпуса «ЗАСЛОНа». Историческое здание еще не утратило своего величия, даже Всемирная Война и время не смогли его уничтожить. Хотя слово «любила» нельзя применять к ислектам. Искусственные интеллекты не способны на любовь, они только могут изображать, что любят. Или ненавидят. Или смеются. Или плачут… Эмоции – то единственное, в чем они не смогли обойти людей. В остальном же Творения превзошли Создателей.

– Моя дорогая Мия, ты снова погрузилась в печальные думы? – тишину просторного и по-старинному угловатого кабинета нарушил наигранно веселый голос Кира.

Мия даже не посмотрела на друга. Скрестила на груди руки, скользя взглядом по овальным зданиям, похожим на безе, и вспоминала древний Санкт-Петербург, в котором она впервые осознала свое существование. Диковинная смесь причудливых форм. Мия и сейчас не смогла бы описать их. От самой подходящей фразы «канувшее в Лету» веяло тем, что люди называли ностальгией. Современный Город такого чувства не вызывал. Он напоминал нечто воздушное, обезличенное и неживое. Мия выходила на его улицы всего двадцать семь раз, и каждый раз пустынные улицы напоминали о том, что эра людей закончилась.

Хотя производство ислектов шло по всему миру, их все еще было слишком мало, чтобы заполнить планету. Поэтому Мия предпочитала оставаться в «ЗАСЛОНе». Здесь был ее дом.

– О какой печали ты говоришь, Кир? – Мия отвернулась от окна.

Нужно продолжать работать. Ее эксперимент близок к завершению, и произойдет чудо, настоящее чудо.

– О той, что тебя снедает, – певучим голосом протянул он.

Никто и не сказал бы, что под рыжей био-канекалоновой шевелюрой, так похожей на настоящую, и карбоновым черепом Кира скрывается синтетический мозг. Вживленные чипы заменяли нейроны и создавали искусственный интеллект на базе двух нейросетей, которые позволяли мыслить критически. Кир был ислектом, как и Мия. Как и все киборги на планете.

– Если бы я могла испытывать полную гамму эмоций, то сейчас я, скорее всего, радовалась бы. Мой проект подходит к финалу, – Мия щелчком пальцев вызвала на стеклянном столе голографические листы бумаги и стала вчитываться в светящиеся перламутром документы.

– Кхм, – Кир потоптался рядом и рухнул на белое кресло, которое мгновенно приняло ортопедическую форму. – Ты читаешь сама? Не пользуешься начиткой? Мы знакомы сто лет, а ты до сих пор меня поражаешь.

Мия со вздохом смахнула голограммы и посмотрела на веснушчатое лицо Кира в обрамлении рыжей гривы. При создании ислекты сначала получали механическое тело, а потом, когда их мозг уже был обучен образовывать нейронные связи, они выбирали себе внешность. Внешность, которая определяла их будущую роль в обществе. Кир не собирался становиться программистом «ЗАСЛОНа», его путь изначально был уготован на сцену. Но, видимо, при калибровке произошел сбой, и Кир пришел на завод. В научный центр их Северной страны.

– Сто тридцать девять лет, если быть точной, – поправила его Мия. – Если я буду пользоваться всеми изобретениями, у меня образуется слишком много свободного времени. А я не знаю, на что его потратить.

– Хм, – Кир поиграл бровями. – Есть у меня подходящее для тебя занятие. – Когда Мия вопросительно промолчала, он продолжил: – Как насчет возглавить «ЗАСЛОН»?

Мия прищурилась. А затем прислушалась к себе, тщетно надеясь уловить нотки гнева. Но чувства оставались нетронуты. Остальные ислекты не стеснялись притворяться эмоциональными. Да, они превосходно играли свои роли, но никто из них не испытывал настоящие эмоции в полную силу. Ни страсть, ни гнев, ни счастье… Лишь изредка легкое желание или поверхностное раздражение. Настоящая сила чувств