Жаркое лето 1953 года в Германии - Николай Платошкин

Наконец, 22 января 1953 года Совет министров ГДР поднял нормы обязательной сдачи продуктов государству. По соответствующему постановлению увеличивались нормы для всех категорий хозяйств. В среднем, например, мяса надо было сдавать с каждого га полезной площади больше на девять килограммов, молока — на 60 килограммов, яиц — на 20 штук. Таким образом, и эта мера била, главным образом, по средним и крупным хозяйствам.

В этих условиях многие крестьяне просто бросали свои угодья и бежали в Западный Берлин или в ФРГ. Некоторые перед уходом даже сжигали свои дома, забивали скот и отравляли колодцы. К середине 1953 года в ГДР было 23 521 запущенное или брошенное крестьянское хозяйство общей площадью 685,4 тыс. га, в том числе 14 858 крупных хозяйств площадью 594,1 тыс. га. На севере ГДР, в округах Нойбранденбург и Шверин пустовало 10–11 % сельхозугодий[187]. Вот это и стало одной из причин обострения положения со снабжением населения продовольствием в начале 1953 года. Конечно, правительство пыталось оперативно передавать брошенные земли «народным имениям», СХПК или местным органам власти. Но быстро наладить сев на брошенных землях успели не везде.

20 октября 1952 года СКК указала руководству ГДР на необходимость принять срочные меры по нормализации продовольственного снабжения населения. Проблемы с продуктами стали ощущаться даже в Группе советских войск в Германии. 27 ноября магистрат Восточного Берлина запретил продажу товаров народного потребления жителям Западного Берлина. Отныне в магазинах продавцы требовали предъявления удостоверений личности (те западные берлинцы, кто работал на предприятиях восточной части города, сохранили право покупать продукты в столице ГДР). В принципе эта мера была оправданной и вынужденной. Используя разницу в ценах и курсе обеих немецких марок (за 100 марок ГДР на черном рынке давали 22 марки ФРГ), многие жители Западного Берлина в массовом порядке приобретали продукты в столице ГДР. Так, например, в столице ГДР продавалось сахара на душу населения в 14 раз больше, чем в Лейпциге. В январе 1953 года ноябрьское постановление было дополнено ограничениями норм отпуска товаров в одни руки. Можно было купить не более одной мужской сорочки или двух пар дамских чулок, одного килограмма хлеба или полкило колбасных изделий. Непонятно, правда, почему ранее, 15 октября 1952 года Совет министров ГДР ввел ограничения на получение населением подарков от родственников из ФРГ и Западного Берлина. Отныне в каждой посылке не должно было содержаться более 250 граммов кофе, шоколада или какао и 50 граммов табака. В случае превышения этих норм посылки безвозмездно конфисковывались государством. Эта мера была тем более странной, если учесть, что все эти товары не производились в обеих частях Германии и должны были завозиться по импорту. В ГДР же в отличие от ФРГ валюты на такой импорт не было.

Продовольственные трудности ГДР усугублялись плохой погодой 1952 года: осень получилась дождливой, а потом неожиданно ударили ранние морозы. 9 декабря 1952 года Гротеволь выступил в Народной палате ГДР и разъяснил ситуацию с продовольственным снабжением населения. Трудности со сливочным маслом (в 1952 году средний житель ГДР потреблял 8,6 кг этого продукта) вытекали прежде всего из срыва капиталистическими странами заранее подписанных контрактов на его поставку (Германия всегда была вынуждена импортировать масло). Причем дело было не столько в неприязни Запада к ГДР: просто ввиду засухи там тоже были проблемы с маслом. Например, в ФРГ в резерве оставалось только 3500 тонн. По совету СКК правительство ГДР 3 ноября 1952 года выделило для торговли из госрезерва 5000 тонн масла и направило на места «бригады» во главе с министрами и их заместителями для активизации кампании за выполнение государственных поставок молока.

Маргарина, который все немцы обязательно ели на завтрак, в 1952 году было продано населению в 2,5 раза больше, чем в 1951 году. Но из-за этого его как раз и не хватило на весь год. Здесь анализ МИД СССР и СКК о вредительской деятельности имел под собой некоторые основания. Сбежавший в Западный Берлин начальник отдела торговых балансов министерства торговли ГДР Хантке открыто хвалился своей дезорганизаторской деятельностью, выступая по радио. Правительству ГДР пришлось в ноябре — декабре 1952 года срочно выделить из госрезерва сырье для производства 5300 тонн маргарина.

По данным Хантке, в ГДР в конце 1952 года не хватало 176 тысяч тонн мяса. Причина была в срыве госпоставок со стороны богатых крестьян и середняков. К тому же в 1952 году госторговля продала населению в три раза больше мяса, чем в 1951 году, и его стало не хватать. Потребление мяса на душу населения в ФРГ и ГДР в конце 1952 года было примерно одинаковым. В ноябре — декабре правительству ГДР пришлось выделить из госрезерва 3000 тонн мяса и 1500 тонн жиров.

Плохая осень 1952 года привела к тому, что в ГДР не хватало 200 тысяч тонн овощей. Министерство сельского хозяйства к тому же не смогло обеспечить контроль за выполнением плана возделывания овощных культур, которых в целом было посеяно гораздо меньше, чем требовалось для удовлетворения нужд населения.

Под флагом борьбы с вредительством, используя лозунг «обострения классовой борьбы» 15 декабря 1952 года сотрудники МГБ арестовали министра торговли ГДР и одного из лидеров ЛДПГ Карла Хамана и двух его заместителей, представлявших Демократическую крестьянскую партию и СЕПГ. Некоторые подчиненные Хамана (в том числе его личный помощник и уже упоминавшийся выше начальник отдела торговых балансов министерства) сбежали в ФРГ. 30 января 1953 года после интенсивных допросов Хаман признал себя виновным в саботаже и отсутствии необходимой бдительности.

17 декабря 1952 года депутаты Народной палаты ГДР подвергли правительство резкой критике за продолжавшиеся перебои в снабжении населения товарами широкого потребления. Лидер Демократического союза женщин Элли Шмидт (СЕПГ) говорила, что у министра легкой промышленности наверняка нет детей (протокол отмечал «оживление» в зале), иначе он бы знал, что для их воспитания требуются пеленки, колготки и детская одежда. Всего этого в торговле не хватало, а одной из покупательниц в Веймаре заявили, что весь импортный хлопок ушел на гардины, план по производству которых был действительно перевыполнен.

Суммируя, можно констатировать, что основными причинами трудностей со снабжением населения ГДР в конце 1952 года были плохая погода, отсутствие средств для необходимого импорта, срыв богатыми крестьянами госпоставок, несовершенство механизма планирования, отдельные акты вредительства и саботажа. И все же главной причиной было резкое повышение зарплаты и многократное снижение цен в госторговле, что создало огромное давление высвободившейся денежной массы на потребительский рынок. Гротеволь прекрасно это понимал, но он не мог открыто заявить в парламенте, что политика правительства по резкому повышению жизненного уровня населения была несколько преждевременной.

Сбежавший в ФРГ Хантке приводил и еще одну причину продовольственных трудностей в ГДР, а именно необходимость выделения больших средств на создание собственной армии. Действительно, в плане развития народного хозяйства ГДР на 1952-й год на эти цели не предусматривалось больших ассигнований. Но после подписания в мае 1952 года Парижского и Боннского договоров пришлось срочно изыскивать необходимые ресурсы. Предусматривалось довести численность казарменной народной полиции к концу года до 100 тысяч человек. Гонку вооружений диктовали события в ФРГ. Еще 4 октября 1952 года правительство Западной Германии публично заявило о создании в скором времени министерства обороны. 6 ноября уполномоченный правительства ФРГ по военным вопросам Бланк сообщил, что будущая западногерманская армия будет насчитывать 102 тысячи человек. Наконец, в ночь с 5 на 6 декабря 1951 года бундестаг ФРГ утвердил после бурных дебатов Парижский и Боннский договоры во втором чтении. В дискуссии Аденауэр опять рисовал сценарии ужаса: «Сегодня Германия находится в самом опасном положении за всю свою историю. Она разделена… разоружена и беззащитна и имеет соседом колосса, который хочет поработить и проглотить ее».