Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

– Господин Хаттон, – начал он, чуть смущаясь, почти как Рут. – Вы приказали подать экипаж, но…

– В чем дело, Гиллан? – приподнял брови мужчина, отрываясь от чтения утренней газеты. – С каретой что-то не то?

– Нет, господин. Наш конюх, он… словом, у него никак не выходит призвать теневых коней, – сбивчиво пояснил дворецкий. – Все мы чуть перебрали вчера, видимо. Из-за праздника, господин. Вот чары и не удаются.

– Что ж, – протянул Ричард и понимающе улыбнулся. – Все мы люди, Гиллан. Полагаю, сегодня не произойдет ничего страшного, если я прогуляюсь до дворца магистра пешком.

Откланявшись, дворецкий удалился, а Деми поглядела на мужчину с легким удивлением.

– Вам нужно во дворец, Ричард? – спросила она.

– На собрание Верховного Ковена, – пожал плечами мистер Хаттон и налил себе еще кофе. – Очевидно, магистр Вильгельмина считает утро после празднования лучшим временем для обсуждения важных политических дел.

Деметра с трудом подавила смешок и поспешила потянуться за джемом. Ей было приятно слышать, что крестный братьев тоже недолюбливает нового магистра.

Пока она неторопливо и картинно размазывала апельсиновый джем поверх масла на тосте, Ричард Хаттон отложил газету, отодвинул от себя блюдце с чашкой и откашлялся.

– Деметра, – сказал он с каким-то непонятным выражением. – Могу я спросить тебя кое о чем?

– Только если это что-то не начинается с буквы «Д», – со всей вежливостью ответила Деми, кладя нож поверх тарелки.

– Он и раньше так пропадал, очень часто, – выпалил Морган, явно не удержавшись. – Вот увидишь, Деми, Дориан скоро вернется!

– Морган… – терпеливо проговорил Ричард и обратил взор на Деметру. – Нет, я хотел спросить о другом. Скажи мне… Бывали ли у тебя такие случаи, чтобы наутро ты не могла вспомнить что-то?

– Вы имеете в виду, что… тоже почувствовали нечто странное? – с изумлением уточнила Деметра.

А затем вдруг услышала, как нож на тарелке легонько зазвенел.

* * *

Одни из самых роскошных покоев дворца магистра были выделены молодоженам в качестве свадебного подарка от Вильгельмины Спириты. Там, на поистине королевском ложе, они должны были провести брачную ночь и романтическое утро после, чтобы в итоге неторопливо собраться и отбыть в свой медовый месяц. Рубина распланировала и это, до самых мелочей. И оставалась в неведении того, что после свадьбы ни одному из ее планов больше не суждено было сбыться.

Вернувшись с бала под утро – хозяевам приема надлежало проводить всех гостей, – Дрейк Далгарт сделал вид, что смертельно устал. Он проигнорировал и неприлично роскошные золоченые интерьеры, в коих никогда не имел чести жить, и мягкую перину, способную вместить сразу десятерых, и даже невообразимо соблазнительное белье своей жены, показавшееся из-под свадебного платья.

Дрейк лег в постель, отвернулся и сделал вид, что моментально заснул. Хотя на самом деле еще долго вслушивался в звуки, прекрасно передававшие все непринятие происходящего Рубиной. Сначала она лежала на одном месте не двигаясь, явно растерянно, затем вздохнула и поднялась. Накинула халат, провела какое-то время на диване, принялась ходить по комнате и только много минут спустя вернулась обратно в кровать. Там она тоже отвернулась, но, по всем признакам, так и не смогла уснуть.

В конце концов задремавший Дрейк открыл глаза поздним утром и обнаружил жену все на том же диване, полностью одетой – в легкое красное платье, приготовленное для дня после торжества. Она развлекала себя тем, что красиво расставляла на чайном столике приборы, посуду и начищенные серебряные колпаки для блюд, скрывавшие под собой тарелки с завтраком. Движения ее при этом были очевидно нервными.

– Я заказала полный английский завтрак, чай, кофе и тосты с маслом и джемом, – улыбнулась Рубина, чересчур поспешно и наигранно, заметив, что он проснулся. – Подумала, что нам понадобятся силы перед сегодняшним днем.

Стараясь не утонуть в ворохе подушек, Дрейк приподнялся и ничего не ответил. Потому Рубина, улыбаясь еще шире и неестественнее, продолжила:

– Может, это и к лучшему… Я тут подумала, что… – протянула она, снимая серебряные колпаки, из-под которых показались блюда, до краев наполненные разнообразными жареными яствами – от глазуний и скрэмбла до фасоли в томатном соусе, сарделек и круглых ломтиков черного пудинга. – Кому в наше время действительно нужно проводить брачную ночь… в ночь после свадьбы? Все эти традиции давно устарели. Когда мы уедем в медовый месяц, у нас будут десятки таких ночей. Да ведь?

На последних словах голос ощутимо задрожал, словно выдержка ей все же изменила. И Дрейк даже почувствовал отдаленные нотки, похожие на… вину.

Рубина Далгарт наверняка осознавала, что именно натворила, и уже понимала – ей придется столкнуться с последствиями. Хотела она этого или нет.

– Дрейк?.. – спросила она уже не просто с беспокойством, а с настоящим испугом, пока он поднимался с кровати и надевал халат. – Я понимаю, не все вчера прошло гладко… Но было бы глупо полагать, что эти маленькие недоразумения могут испортить…

Посмотрев на него, она осеклась и замолчала, явно предчувствуя что-то. Дрейк же неторопливо завязал халат и подошел ближе, неотрывно глядя на любимую девушку. На девушку, с которой мечтал провести всю жизнь…

Дрейк вспомнил день, когда беда только зарождалась. Когда он сидел за своим столом в подземелье архивариусов, смотрел на пришедшую от нее записку… И когда впервые подумал, в качестве глупой шутки, о том, о чем сейчас собирался сказать на полном серьезе.

– Знаешь, Рубина… – начал Дрейк, и голос его не подвел. – Я требую развод.

Словно бы в подтверждение его слов, весь дворец задрожал и качнулся.

* * *

Пампкин запрыгнул на колени к юному хозяину и изо всех сил зашипел.

Будто бы из-под земли пришла внезапная дрожь, в первые мгновения едва заметная, но все более нарастающая с каждой новой секундой. Как если бы неведомое исполинское чудовище пробуждалось в недрах острова. Или… сам остров оживал.

Стены затряслись, закачались, покрылись трещинами. Ставший тяжелым воздух гудел и вибрировал.

Деметра Лоренс хорошо помнила ощущения в момент последнего серьезного землетрясения, застигнувшего ее в Вэлфорд-холле. Хорошо помнили свои чувства и остальные. Морган обнял фамильяра, вцепившегося когтями в его кожаную куртку. Ричард, не дожидаясь, пока глубокая трещина расползется по потолку, скомандовал:

– Все под стол, живо!

Одновременно они нырнули под белоснежную скатерть, в то время как мимо них летели вниз фарфоровые тарелки и разбивались на сотни осколков. Паркет под ногами трещал и скрежетал, вырываясь мелкими острыми щепками. С невообразимым грохотом что-то рухнуло справа от них, подняв ворох пыли. Деми закричала и тут же закашлялась.

– Господин Хаттон! – пробивался сквозь неимоверный шум чей-то голос. – Господин Хаттон!!!

Мужская рука вытащила