Хозяин шелковой куклы - Анна Князева

После этого Дайнека и комиссар попрощались.

К ужину Дайнека вышла в длинном вечернем платье, подол путался в ногах и мешал идти. Но она быстро приспособилась, обнаружив, что медленный шаг сводит все неудобства на нет, и спустя какое-то время с удовольствием осматривала себя в зеркалах.

Среди гостей было много незнакомых людей, которым представляли Дайнеку и которых представляли ей самой.

Из их компании не было только Насти. Алекс объяснил, что после огуречного обстрела у нее появилась сыпь. Но Дайнека знала истинную причину отсутствия: у Насти не было вечернего платья. Она с удовольствием представляла, как злилась Настя, что ее никто не предупредил о приеме.

Одетый в стильный темно-синий костюм, Алекс был очень привлекателен, и Дайнека возненавидела себя за то, что ее так сильно к нему тянет. При первом удобном случае она взяла его за руку, сделав вид, что нечаянно оступилась, и была вознаграждена – Алекс обнял ее за талию. После этого земля и в самом деле едва не ушла из-под ее ног. Казалось, что ее талия, все ее тело создано лишь для того, чтобы к нему прикасались эти желанные руки.

Следует заметить, Дайнека в своем белом платье произвела должное впечатление. Знакомые и друзья принцессы наперебой говорили ей комплименты. Сама Франческа ласково потрепала по щеке и назвала ее нежным словом: tesoro[32].

Комиссар Армандо Монтанья чуть опоздал, но, как выяснилось, среди приглашенных у него было немало знакомых. Обойдя всех с бокалом, он остановился рядом с Дайнекой:

– Какая красавица!

Она мило улыбнулась:

– В вас говорит итальянец!

К ним подошел Сальваторе ди Скьяра и взял ее под руку:

– Нас всех приглашают к столу.

– Красивый галстук, – отметила Дайнека необычный зеленый цвет и представила Сальваторе ди Скьяра комиссару.

Они прошли в уставленную цветами гостиную. Место Дайнеки оказалось напротив Савелия. По правую руку от него расположился комиссар Армандо Монтанья, по левую – Сальваторе ди Скьяра.

Рядом с ней сидел Алекс, и это было форменной катастрофой – за весь вечер она не смогла съесть ни куска. Ее обдавало то жаром, то холодом, и это мучение продолжалось до тех пор, пока она не вникла в разговор, который вели за столом. Беседа переходила с темы на тему, что и не давало возможности думать о том, что Алекс сидит рядом и что стоит только протянуть руку – и можно прикоснуться к нему… На этом месте Дайнека прерывала свои мечтания и начинала с кем-нибудь говорить, не потому, что хотелось, а только для того, чтобы отвлечься.

Вскоре гостям предложили перейти на террасу, где был накрыт стол с десертами, кампари, дольчетто, сыром и лимончеллой.

Официанты то и дело приносили новые закуски и сладости. Кое-кто из гостей спустился с террасы и гулял по ночному саду. Вокруг Лореданы Катареллы, однокурсницы Сальваторе, собралась небольшая группа. Дайнека подошла туда.

– Думаю, у меня получится разыскать в архиве недостающие документы. – Лоредана перевела взгляд на Франческу. – С вашего разрешения.

Принцесса отреагировала очень по-доброму:

– О да! Сделайте одолжение.

Кто-то попросил:

– Пожалуйста, расскажите нам о своих находках.

Лоредана охотно приступила к рассказу:

– Как я говорила, мы с друзьями проводим исследования в деревушке неподалеку отсюда.

– Это правда, что вы изучаете законсервированных мертвецов?

– Мы изучаем тела, которые подверглись бальзамированию.

– С какой целью?

– Определяем способы и средства обработки усопших.

– На мой взгляд – это дикость, – произнесла старая леди. – Выставлять мертвецов напоказ и нашпиговывать их химией.

– Теперь все иначе, – возразила ей Лоредана. – Я много лет занимаюсь этой работой на кафедре похоронных услуг и считаю, что люди моей профессии помогают близким усопшего смириться с невосполнимой потерей.

– Это – вряд ли…

– Бальзамируя тело и продлевая сроки прощания, мы дарим людям время. Оно необходимо, чтобы подготовиться к церемонии, чтобы пережить горе, чтобы смириться.

– Во всем этом что-то есть, – заметил комиссар Армандо Монтанья. – Как я слышал, первые опыты бальзамирования произошли в ордене капуцинов много веков назад. Его еще, кажется, называли орденом мумификаторов.

– Когда капуцины-миссионеры побывали в Америке, местные племена показали им способы обработки мертвых тел, – поддержала разговор Лоредана. – Так что технология мумифицирования была завезена из Нового Света. Но существует еще одна версия, которая дошла до нас через Евангелие от Иоанна. Я часто привожу эту цитату своим студентам: «Пришел также и Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоэ, литров около ста. И так они взяли тело Иисуса и обвили его пленами с благовониями, как обычно погребают иудеи».

– А иудеи погребали именно так? – спросила Дайнека. – Кажется, что все эти манипуляции напоминают бальзамирование.

– У евреев действительно был похожий обычай. Тела умерших умащивались благовонными веществами: нардом, смирной, благовонной корицей, алоэ.

– Складывается такое впечатление, что не благовония это были, а как будто лекарства, – с опаской проговорил Монтанья и оглядел всех присутствующих.

– Или же, при добавлении других, таинственных компонентов, – раствор для бальзамирования, – дополнила Лоредана. – Ведь если вспомнить Евангелие от Иоанна, Никодим принес состав из смирны и алоэ, литров около ста. Сто литров – это объем средней ванны, куда можно погрузить тело усопшего.

Не сдержавшись, Дайнека спросила:

– Вы упомянули компоненты, назвав их таинственными. Что это за компоненты?

– Таинственные. – Лоредана Катарелла улыбнулась и широко развела руками. – Да кто же их знает! Это – тайна. Но если говорить о ее разгадке, я чувствую, что мы на пороге открытия.

– Вечные тела в гробнице деревенского храма?

– Поразительная сохранность некоторых из них – дело рук гениального мастера. И если бы мне удалось разгадать его имя, возможно, я бы отыскала в архивах абсолютный состав для бальзамирования и подарила бы его миру.

– В первую очередь – своей кафедре, – проговорил Сальваторе. – Почему бы просто не вскрыть эти мумии и не исследовать ткани?

– Я уже говорила, что, во-первых, нам никто не даст разрешения. Вечные тела – своего рода реликвия. Во-вторых, химический состав бальзамирующей жидкости со временем видоизменяется. Мы же говорим о чистом абсолюте – идеальном средстве, что подразумевает точную рецептуру.