Рецепты идеального брака - Мораг Прунти

Я была в самом разгаре семейного кризиса и старалась держаться на плаву только за счет того, что пыталась предугадать эмоции моего мужа и контролировать свои, и у меня не было времени на самопогружение и, стоит это признать, просто подлых подруг. Это значит, что Дорин не думала о моих интересах.

Я в это не верила.

Была ли она достаточно гибкой для того, чтобы привыкнуть к роли подруги, поддерживающей замужнюю Трессу?

Похоже, что нет.

Или все-таки была? Своими невоспитанными попытками шутить она оскорбляла меня.

— Не говори с моим мужем так, Дорин.

— Как так?

Она приподняла брови в притворном удивлении.

— Покровительственным тоном, он не ребенок.

Дэн перебил меня:

— Да нет, милая, погоди минутку. Все в порядке…

Я была раздосадована тем, что он влез, но в то же время в его «милой» звучала прежняя мягкость, и я знала, что не сдамся.

— Нет, Дэн. Не в порядке…

Проявив чуткость, мой муж сказал:

— Я сварю кофе, — и быстро направился к кухонной двери.

— Я понимаю, чего ты хочешь добиться, Дорин, — сказала я. — И это не хорошо.

Дорин не переходит границ, по крайней мере, определенных другими людьми.

— Ты чертова дура, Тресса, и я не позволю тебе со мной так разговаривать, — просто сказала она и пошла к двери. Дойдя до нее, она изящно повернулась и обронила: — Позже я пришлю машину за своими вещами.

Видя этот стильный жест, я сознавала, что, да, я буду скучать по этой женщине, но суровая правда состояла в том, что пятнадцать лет дружбы не имеют значения, когда на кону брак.

Даже такой короткий и шаткий, как мой.

Я даже не пыталась разыскать Джеймса, когда добралась до собрания Святой Марии, потому что знала, что он будет занят выполнением тех или иных обязанностей. Поэтому я была удивлена, увидев, что он ждет меня у двери. В зале было не так много людей, как я ожидала. Вдоль стен были расставлены стулья, и не все они были заняты, а посредине просторной танцевальной площадки стояли столы. На сцене на раскладных столах стояли четыре больших телевизора. Компания была предсказуемой: большая часть местных и наши соседи, те, кто в возрасте.

Я посмотрела вокруг, соображая, к кому бы мне подсесть. Точнее, учитывая мое раздраженное настроение, к кому мне лучше не садиться. Неподалеку я увидела Айну Грили. Она тоже смотрела на меня и с энтузиазмом махала мне. Это не предвещало ничего хорошего, и только тогда я разглядела, с кем она сидела.

Майкл.

Я потеряла равновесие, но Джеймс оказался рядом и подхватил меня под руки.

— Хочешь чаю, дорогая?

Джеймс проговорил это приглушенным шепотом. Половина людей в помещении притихла, те, кто был вежливее, притворялись, что продолжают говорить, в то время как другие открыто пялились на нас. Там не было ни единой души, которая не знала бы о моей связи с Майклом Таффи. А если кто и не знал, то Айна Грили потратила целый день, чтобы просветить и их.

Все наблюдали за мной и Джеймсом.

Я начала дрожать и вцепилась в твердую руку Джеймса. Он не отпустил меня, а провел через комнату к врагу всей его жизни.

— Айна, — сказал он, — не могла бы ты помочь мне подготовить речь? Есть некоторые фразы, которые необходимо перевести, и мне может понадобится твое экспертное мнение.

Джеймс не оставил ей другого выбора, кроме как уйти, хотя она, без сомнения, утешилась, проведя час с моим мужем и получив возможность блеснуть своим умом.

Все, на что я была способна, это сдерживать дыхание. Потому что, если бы я открыла рот, чтобы улыбнуться Майклу, я бы тут же покраснела и издала бы всхлип, и все бы это заметили. Даже он. Особенно он.

Никогда я не представляла себе Майкла старым человеком. Последний раз, когда я его видела, мы оба были молодыми и полными жизни. Я наблюдала за тем, как я старею, и в качестве свидетельства моей старости всегда представляла себе молодого Майкла. По мере того как проходили десятилетия, я оставила его в том месте своей памяти, где молодые остаются вечно прекрасными. По мере того как шли годы, я перестала гадать.

И вот Майкл был здесь. Он был одет в старомодный коричневый костюм и синюю рубашку, которая ему не шла. Он почти облысел, а лицо его вытянулось. Только синие глаза остались прежними.

Он был моим Майклом. Таким же, каким я впервые увидела его в доме Китти Конлан и поняла, что мы предназначены друг для друга. Годы пролетели как один миг с того момента, когда я воткнула цветок себе в волосы, и до сего дня, когда мне было шестьдесят. В глазах Майкла я видела, что ему все равно. Я знала, что и для него я выгляжу прежней. Мы состарились, но красота каждого из нас лишь стала более зрелой, как изысканное вино.

В конце концов я сказала:

— Майкл Таффи.

Он улыбнулся мне. Широко, смело, проказливо.

— Ты не изменилась, — сказал он.

Я вздрогнула и отвернулась. Я боялась смотреть на него слишком долго.

Мы сидели рядом, нам были не нужны слова, мы находились в собственном мире, как всегда. У меня были вопросы, которые я хотела ему задать, но у меня не было на это времени.

Майкл наклонился ко мне, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моего уха. Как теплый бриз, тогда, на пляже в Еннискроне, когда мне пригрезилось, что я видела его.

— Ты помнишь, какими мы были, Бернардина Морли? Ты помнишь, как все было тогда?

Я закрыла глаза, чтобы вызвать в своем воображении летний луг, где я была с ним, но, закрывая глаза, я увидела… Джеймса.

Он шаркал, наполовину обращался к Айне, наполовину смотрел на меня. Чары были разрушены, когда я на секунду поймала взгляд моего мужа. Он выглядел усталым и нервным. Не было сверкающей синевы глаз, великих желаний, мечтаний, шуток, обещаний, страстных восторгов — только изматывающая, тревожная, будничная роль мужа.

И я знала, что мне нужно подняться со стула и подойти к нему. Потому что, как бы сильно я ни любила Майкла Таффи сейчас и навсегда, обещание есть обещание. Джеймс сдержал данное мне обещание и был хорошим мужем. Если бы я ответила на вопрос Майкла Таффи, мне пришлось бы делать выбор. Что бы ни говорило мне мое сердце, я должна была оставаться верной мужу. Он заслуживал моей любви, но я лишь могла быть ему верной.

Я бросила последний взгляд на мою настоящую любовь. Руки слегка сжались у меня на коленях, когда на прощание я смотрела ему в лицо.

— Нет, Майкл Таффи, — сказала я. — Я ничего не помню.

Я поднялась и пошла к Джеймсу. Его лицо облегченно просияло, он взял меня за руку, и весь остаток вечера я провела рядом с ним.