Дочь лжеца - Меган Кули Петерсон

От одной мысли об этом я слетаю с кровати, бросаюсь в туалет и извергаю содержимое желудка в унитаз.

Кас входит и протягивает бутылку с водой.

– Спасибо, – благодарно киваю я и отпиваю немного. – Прости за зрелище. И запах.

– Можешь взять мою зубную щетку, – предлагает он.

Я беру себя в руки, тщательно чищу зубы и снова возвращаюсь в постель. Кас гладит меня по руке.

– Щекотно, – комментирую я, начиная проваливаться в сон.

– Как тебе жилось с Джинни? – спрашивает он, прикасаясь к моим волосам.

– Сложно объяснить.

– А ты попробуй. – Он целует меня.

– Сначала она держала меня взаперти, но сейчас немного ослабила контроль. – Я перевожу взгляд на потолок, который усеян коричневыми пятнами. – Кас, меня не оставляет ощущение, что я знаю Джинни. Понимаю, что это неправда. Не может быть правдой… Сама не уверена. – На секунду закрываю глаза, а потом меняю тему: – А ты как? Где сейчас живешь?

– С родителями, помнишь, я тебе говорил? – Он нежно заправляет прядь волос мне за ухо. – В квартире неподалеку от школы.

– Ты посещаешь школу? – Сердце замирает. Хочется расспросить Каса о его родителях, но я не решаюсь. Слишком много информации сразу.

– Ага. Но там очень классно, Пайпер! Конечно, я отстаю почти по всем предметам, но преподаватели мне помогают, а ребята очень поддерживают.

Я перекатываюсь на спину.

– Что-то не так? – тут же настораживается Кас, приподнимаясь на локте.

– Я чувствую, что больше не вписываюсь в твою новую жизнь. – Я сглатываю. – Тебе нравится Внешний мир…

– Ты – моя жизнь, Пайпер. – Он наклоняется и целует меня.

– Возможно, сейчас так и есть. Но что будет, когда ты встретишь кого-то более… более подходящего тебе нынешнему?

Каспиан садится на кровати.

– Хочу показать тебе кое-что, – он закатывает рукав и подносит к моему лицу внутреннюю часть запястья. На коже видна надпись чернилами: мое имя выведено красивыми буквами. – Я сделал татуировку месяц назад. Ты – это навсегда.

Пытаюсь что-то сказать в ответ, но ком в горле не позволяет выдавить ни звука, так что я лишь целую Каса до тех пор, пока голова не начинает кружиться, а наша одежда не оказывается сваленной в кучу на полу.

После этого мы лежим, обнявшись, и я наблюдаю, как засыпает мой любимый. Его дыхание замедляется и становится глубже.

Ко мне же сон не идет.

Через какое-то время осторожно выскальзываю из-под руки Каса, натягиваю футболку и сажусь за стол возле окна. Все ждут, что я просто забуду о семье, будто они являются всего лишь потерявшимися игрушками, которые легко заменить новыми.

Но одних людей нельзя заменить другими.

На восходе легкое похрапывание Каса стихает. Он потягивается и садится. Одеяло падает с обнаженных широких плеч, заставляя меня покраснеть.

– Удалось хоть немного поспать? – спрашивает он.

– Нет.

– Может, попробуешь хоть ненадолго прилечь? Тебе нужен отдых.

– Отдохну после смерти. Сейчас же мне необходимо вернуться домой.

Мы оба надеваем темные толстовки, которые захватил Кас. Я начесываю волосы вперед, чтобы загородить лицо. Скорее всего, нас к этому моменту уже разыскивает полиция.

Затем относим ключи администратору и отправляемся позавтракать в кафе неподалеку.

– Ты должна поесть, – настаивает приятель. – Дорога до озера займет почти два часа.

Все это время я находилась всего в паре часов от дома! С тем же успехом это могли быть и миллионы миль.

Выбираю столик рядом с нарисованной на стене рыбой. Женщина в голубом платье и белом переднике приветствует нас и интересуется, что мы хотим заказать. За ухом у нее торчит карандаш.

– Мне, пожалуйста, вафли, жареный бекон и апельсиновый сок, – решает Кас, заглянув в большое пластиковое меню.

Официантка записывает и поворачивается ко мне.

– А ты что будешь, дорогая?

– Блинчики с черникой.

Я невольно улыбаюсь, вспомнив оладьи матушки. Она подавала к ним сироп, собранный вручную с кленов, растущих вокруг дома.

Постепенно в кафе начинают стекаться и другие посетители. Слышится позвякивание столовых приборов и приглушенный гул разговоров. Затем приносят наш заказ. Кас неотрывно наблюдает за мной.

– Перестань так на меня смотреть, – наконец требую я, откладывая вилку.

– Прости. – Лучи солнца падают на его лицо, отчего глаза кажутся еще ярче и синее, чем раньше. – Просто никак не могу поверить, что ты здесь, со мной. И что это все еще ты.

– Но я больше не та, что прежде, Кас. Этого-то никто как раз и не понимает.

Он и не представляет, что сейчас беседует с призраком.

– Ты – это ты, Пайпер. Как и я все еще я. И ничто не убедит меня в обратном. – Он тянется ко мне через стол и берет за руку. Я сжимаю его ладонь.

– Давай просто поедем домой? – прошу я.

Кас оставляет деньги возле тарелок и открывает передо мной входную дверь кафе. Колокольчик мелодично звенит на прощание. Затем мы садимся в машину.

– Ты говорил, что малышей отправили в групповые дома. Что это такое? – спрашиваю я со своего сиденья.

– Это вроде приюта для детей, оставшихся без родителей. Оттуда их могут усыновить или удочерить другие люди.

– Но у нас есть родители.

Кас не отвечает.

Вдали появляются кроны кленовых деревьев, которые рядами выстроились вдоль старой подъездной дорожки. Они кажутся такими родными, но одновременно изменившимися.

Я медленно выпускаю воздух из легких и только тогда осознаю, что задерживала дыхание.

С тех самых пор, как Они забрали меня из семьи. Накачали лекарствами. Похитили воспоминания.

Но сегодня я наконец вернулась домой, в безопасное место. Вновь стала собой.

До той секунды, пока в мысли не проникает тот страшный день. Медный запах, крики и взрывы.

Лежащие вниз лицом люди.

Я принимаюсь грызть ногти.

Кас останавливает машину в самом конце подъездной дорожки и глушит мотор. Он затихает, взвизгнув напоследок.

– Похоже, твой двигатель держится только на скотче, – поддразниваю я парня.

Он улыбается в ответ. Уже давно я не вызывала подобной реакции у окружающих.

– Приходится чинить автомобиль почти каждую неделю. Но все равно это здорово – иметь свою машину.

Мы, не сговариваясь, поворачиваемся и смотрим через лобовое стекло на развалины нашей прежней жизни. На то, что осталось от парка аттракционов, от деревьев и огорода.