Дочь лжеца - Меган Кули Петерсон

– Да, это Кас, – представляю я смущенного парня. – Пожалуйста, не вините его за побег. Мне просто необходимо было вернуться сюда в последний раз, и я попросила его, так как не думала, что вы поймете.

– Приятно познакомиться с вами обоими, – приятель подходит и протягивает руку.

После некоторого колебания Джинни пожимает ему ладонь.

– О чем ты, черт побери, думал, увозя ее посреди ночи? – взрывается Рич.

– Простите, – бормочет Кас, вздрагивая от резкого тона собеседника. – Мне казалось, Пайпер пойдет на пользу увидеть это место. Мы не сбегали и не планировали здесь задерживаться.

– Он прав, – поддерживаю я. – Я не подумала о последствиях. Но мы оба в порядке, и я обещаю: подобного больше не повторится.

– Значит, вот где ты раньше жила? – спрашивает Джинни, нервно оглядываясь по сторонам.

Затем делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

Рич закрывает глаза и сжимает пальцами переносицу, кривясь, точно от боли.

Я киваю.

– Да. Поселение находится за деревьями. Каспиан отвел меня туда, чтобы я могла сама посмотреть.

– Посмотреть на что? На поселение? – уточняет Джинни.

– Я не знала, что оно располагается так близко, и никогда раньше там не бывала, – тихо признаюсь я и продолжаю дрогнувшим голосом: – Родители всегда говорили, что живут очень далеко, а потому навещали нас редко.

– Невероятно… – бормочет под нос Рич, ходя кругами, запрокинув лицо к небу.

– Джинни, я должна кое о чем тебя попросить, – наконец решаюсь я. – Даже если это тебе не понравится.

– В чем дело? – Она мягко кладет руку мне на плечо.

– Я хочу увидеться с матерью, – выдыхаю я.

– С Анжелой? В тюрьме? – изумленно расширив глаза, уточняет собеседница.

– Да. И как можно скорее. Пусть Кас отвезет меня.

– Исключено! – резко отвечает Рич. – Эта женщина никогда больше тебя не увидит! И уж тем более я больше никуда не отпущу тебя с ним.

Джинни какое-то время молча обдумывает мою просьбу, а потом оборачивается к мужу и вздыхает:

– Рич, они же были для нее родителями всю сознательную жизнь… Нельзя просто притвориться, что ничего этого не произошло. – Она пристально смотрит на меня. – Ты уверена, что готова с ней встретиться?

– Уверена. Мне нужны ответы, а она единственная, кто может их дать. Пожалуйста, постарайтесь понять, – умоляющим тоном произношу я и замираю в ожидании ответа.

– Я позвоню детективам по делу и адвокату. Внесу тебя в список посетителей, – наконец неохотно кивает Джинни. – Но только если ты пообещаешь никогда больше не убегать, договорились? – Она берет меня за руку. – Я бы отвезла тебя куда пожелаешь. Не нужно от меня скрывать такие вещи. Ничего больше не нужно скрывать, Пайпер.

– Спасибо, – шепчу я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Тогда возвращаемся домой, – Джинни делает попытку улыбнуться.

«Последнее предупреждение: вставать запрещено!»

Кас забирает меня из дома и отвозит в тюрьму. Кирпичное здание окружено забором с колючей проволокой.

Я отстегиваю ремень безопасности, и он вырывается у меня из рук.

Джинни дала мне список требований для посетителей. Нельзя входить в шортах и коротких майках. А также в юбке выше колена. Или в обтягивающей одежде. Запрещено проносить оружие или горючие вещества.

Сегодня я натянула грязную толстовку и убедилась, что в карманах ничего нет. Но все равно беспокоюсь, как бы неподобающий наряд не стал причиной отказа в посещении.

Кас берет меня за руку, пока мы идем от машины к входу.

– Если передумала, то можно отложить визит. И вернуться в любой другой день.

– Мне нужно ее увидеть. И получить ответы, – сглотнув, отказываюсь я.

Мы входим в приемное отделение. Офицер просит показать удостоверение личности.

Адвокат Джинни оформил мне удостоверение на имя Пайпер Хаггерти. Карточка теперь помялась и нагрелась, полежав в заднем кармане джинсов. Я протягиваю ее офицеру и оглядываюсь по сторонам, пока он печатает данные. Все таращатся на меня так, будто мы знакомы.

Каса в списке посетителей нет.

– Ты справишься, – шепчет он. – Жду тебя здесь.

– Сказать ей, что ты тоже пришел?

– Лучше не надо, – парень отводит взгляд.

Офицер провожает меня в большое помещение со столами и стульями. Заключенные в оранжевых костюмах тихо разговаривают с членами семей, сидя друг напротив друга.

– Нам дальше, – говорит полицейский и продолжает путь.

Вскоре мы оказываемся в комнате с темно-зелеными стенами. Посередине установлена стеклянная перегородка. Металлические стулья привинчены к голому бетонному полу. Ко мне подходят и представляются два адвоката: один представляет интересы Джинни, другой – мамы. Я не обращаю на них внимания, так как вижу ее.

Она сидит по другую сторону стеклянной стены.

Одетая в оранжевое.

Во плоти.

Светлые волосы кажутся тусклыми. Да и сама она выглядит меньше, чем я запомнила, и сутулится.

– Мама, – шепчу я.

Она замечает меня и вскрикивает:

– Пайпер!

Надзиратель велит ей говорить тише.

Я устремляюсь к стеклу и прижимаю ладони, стараясь оказаться как можно ближе к матушке. Недоумение и разочарование после визита в поселение и обнаружения сгнивших одеял бледнеют и расплываются.

Она кладет ладони на перегородку напротив моих. Два дюйма стекла не смогут нас разделить.

– Доченька моя, – произносит мама, по щекам у нее ручьями бегут слезы. – Я так по тебе скучала.

– Я тоже по тебе скучала, – заверяю я, стараясь не разрыдаться на глазах у незнакомцев. Затем прислоняюсь лбом к стеклу, отчаянно желая разбить его и оказаться в объятиях матушки. Она же принимается напевать колыбельную, как не раз делала в моих снах.

– За что тебя поместили сюда? – внезапно выпаливаю я. Вопросы теснятся в голове. – Где отец? Когда все это закончится?

– Мне так жаль, Пайпер. Я никогда бы вас не покинула, будь моя воля. Ты же это знаешь, правда?

– Конечно.

– Хорошо, хорошо. – Она нервно оглядывается. – Никогда не определишь, подслушивают ли нас.

– Кто подслушивает? – недоуменно хмурюсь я. – Кто?

Над головой мамы мигают флуоресцентные лампы. Я замечаю, что ее светлые волосы начали отрастать, открывая взгляду черные корни.

Значит, она пользовалась краской. Все это время…