Дочь лжеца - Меган Кули Петерсон

– Кас, а меня тоже похитили? – голос звучит высоко и тихо, как у Беверли Джин.

Из-за шума крови в ушах мне едва удается расслышать ответ.

– Да.

– Уходим отсюда, – отказываясь верить парню, я поспешно вскакиваю.

Всему происходящему наверняка имеется разумное объяснение. Отец лучше знает, что делает. Нужно просто ему доверять.

Истина.

Надежность.

Безопасность.

За сценой виден огороженный садик. Фрукты и овощи, растущие ровными рядами, теперь гниют на земле. В маленьком сарайчике сложены мотыги и грабли, такие же, какими пользовались мы в доме у озера. На другом краю поля кренится набок амбар.

Кас подводит меня к еще одному небольшому зданию без окон, открывает дверь и вновь включает фонарик.

– А здесь члены Коммуны устраивали совещания и работали над проектами. Тут установлен старый электрогенератор, такой же, как был в нашем доме. И есть солнечные батареи.

– А почему нет окон? – уточняю я.

– Здание планировали использовать в качестве убежища от радиоактивных осадков, но потом Кертис решил построить его возле озера.

С гвоздя на стене свисает странного вида маска. Я снимаю ее и верчу в руках. Она оказывается тяжелой, с большими стеклянными очками и пластиковым наростом вместо рта.

– Противогаз, – поясняет Кас, забирая предмет у меня и натягивая на голову. Потом снимает и добавляет: – Используется в случае распространения ядовитых химических веществ. Кажется, он фильтрует воздух.

– Откуда ты все это знаешь?

– Про поселение? Родители рассказали. А про все остальное просто прочитал. В последнее время только этим и занимался.

Я вешаю маску обратно на гвоздь, желая, чтобы к возвращению отца все вещи находились на прежних местах. Он бы хотел именно этого.

– Отведи меня к дому отца, пожалуйста.

Каспиан берет мою руку, но я едва ощущаю его прикосновение.

Мы покидаем здание и направляемся к дому, который стоит в паре сотен футов от остальных строений. С каждым шагом я чувствую, как усиливается присутствие духа отца. Его жилище выглядит совсем не так, как бараки: небольшое и простое, но уютное. Узкая тропинка, выложенная кирпичом, ведет к крыльцу. На окнах видны черные ставни. Крыша покрыта черепицей. На лужайке перед домом растут кусты. Мы входим в оставленную открытой дверь.

В большой просторной комнате находится сразу кухня и диван с креслами. Чуть дальше располагается спальня. На огромной кровати лежит аккуратно сшитое белое стеганое одеяло. На вешалке в углу висит одна из элегантных маминых шляпок. При виде нее я невольно улыбаюсь. Это доказательство того, что родители жили вместе. Скорее всего, Каспиана просто обманули.

В шкафу почти пусто, если не считать нескольких льняных рубашек отца.

– Думаю, полиция забрала все личные вещи, – произносит мой спутник. – Здесь по сути дела находится основное место преступления.

Не обращая внимания на его слова, я достаю из шкафа большую картонную коробку, раздвигаю клапаны и вытаскиваю вязаное одеяло.

Его я сделала одним из последних и прекрасно помню желтую и зеленую пряжу, которую привезла матушка.

Медленно опускаюсь на кровать и вытягиваю следующий плед. И еще один.

Одеяла, связанные моими руками на благотворительность, просто гнили здесь. Разложенные по постели отца, они представляют собой карту моего прошлого. Карту, ведущую в никуда.

– Он так и не отдал их на нужды приюта, – безэмоциональным тоном произношу я.

Затем собираю одеяла и запихиваю обратно в коробку, даже не пытаясь сложить, и оглядываюсь в поисках того, что можно разбить. На глаза попадается расческа, лежащая на прикроватном столике. Схватив ее, я швыряю в окно. Стекло разлетается вдребезги.

– Ты в порядке? – Кас обеспокоенно дотрагивается до моего плеча.

Я сбрасываю руку, оседаю на колени и закрываю глаза, чтобы справиться с головокружением. Может, это лишь сон и после пробуждения все станет по-прежнему?

Так, как обещал отец.

– Он был лжецом, так? – сделав глубокий вдох, спрашиваю я.

– Да.

– Но зачем? С какой целью он мог обманывать меня?

– Думаю, его поступки не имеют объяснения, по крайней мере разумного. – Кас садится рядом и обнимает меня. Я прижимаюсь к нему. – Мама говорит, Кертису просто нравилось контролировать людей.

Я зажмуриваюсь изо всех сил, но все равно не могу сдержать слез, которые появляются без разрешения и капают на футболку парня. И пла́чу до тех пор, пока не наступает чувство полного опустошения.

Мой мир только что перевернулся, а солнце по-прежнему светит. Я злюсь на него за это.

Злюсь на Каса за то, что он начал новую жизнь без меня.

Злюсь на себя за то, что подвела младших братьев и сестер, не сумев их защитить, как обещала.

Но больше всего злюсь на отца с матерью.

В конце концов я отстраняюсь, вытираю нос и объявляю:

– Я должна ее увидеть.

– Кого? – спрашивает Кас.

Сделав глубокий вдох, отвечаю:

– Маму.

Мы ждем возле машины, любуясь заходящим солнцем. Деревья загораживают поселение и дом у озера.

Когда на горизонте появляется автомобиль Джинни, Кас делает шаг вперед.

– Не волнуйся, Пайпер. Мы просто объясним, что произошло. Уверен, они все поймут. И наверняка обвинят в побеге меня, а не тебя.

Я ничего не отвечаю. Не думаю, что они способны проявить понимание.

Но еще я раньше считала родителей неспособными на то, что увидела совсем недавно.

Ничто не является абсолютным.

Шины шуршат по гравию, хлопает дверь, и к нам бегут Джинни с Ричем.

Женщина прижимает меня к себе так сильно, что я не сумела бы вырваться, даже если бы захотела, и гладит по волосам, не прекращая рыдать.

– Никогда больше не смей убегать из дома, – глухим, словно доносящимся сквозь вату голосом говорит она. – Ты хоть представляешь, как я волновалась?

– Как мы оба волновались, – поправляет Рич, стоя рядом и смахивая с глаз слезы. – Боже, мы подняли на уши полицию. Все вас разыскивают.

– Простите, – я впервые приношу извинения ей, им.

В груди словно прорывает невидимую плотину.

– И ты меня прости. Я очень, очень сожалею о своем поведении, – мягко произносит Джинни. Потом отпускает меня, делает шаг назад и поворачивается к моему спутнику, вытирая мокрые дорожки с лица. – А ты, наверное, Каспиан? – ее голос звучит ровно. Рич молчит.