Встревоженные тугаи - Геннадий Ананьев

– И все, кто в этом списке, живы и здоровы?

– Что здоровы, не уверен, а что живы, то да. Мы получаем сведения из пенсионных отделов. Правда, из Украины нет точных данных. А из Донбасса в этом списке добрая половина.

– Попробую уточнить, – пообещал вроде бы самому себе майор Пасынков, с благодарностью приняв список. Теперь ему со штабом пограничной службы выбрать лишь тех, где сегодня может быть повтор прошлого. Они быстро разберутся в названиях отрядов, комендатур и застав.

Еще пара дней пролетела, прежде чем известили Пасынкова, что все готово. Меньше трети осталось от списка. Большинство ветеранов из Донбасса.

«Туда и поеду в первую очередь», – решил майор и, получив разрешение, вылетел на следующий день.

Увы, встречи в Донбассе не дали желаемого. Почти то же самое, что и в красных книжках начальников застав, только чуточку поподробней. Более того, несколько человек предложили свои мемуары, что, в общем-то, увеличивало надежду Пасынкова на успех, но она быстро развеялась.

Пообещав передать мемуары в Центральной архив погранвойск (мемуаристы просили поспособствовать изданию их трудов или хотя бы опубликовать в журнале «Пограничник», но они были написаны так неуклюже и мелкотравчато, что Пасынков не посмел хоть чем-то обнадежить передавших ему рукописи), майор, основательно расстроенный, воротился домом. Доложил шефу:

– Пусто. Думаю, нужно ехать на место – и по заставам.

– Плохо думаешь. Главное в работе следователя – терпение. И еще… Надежда. Вот когда по всему списку пройдешься, тогда можешь твердо заявлять, пусто или густо.

Совет ли это более опытного оперативника, приказ ли начальника, все едино выполнять его придется, хотя бы и без желания. Потому и решил Пасынков не забираться в дали-дальние, особенно в деревни, где здравствовали еще бывшие механизаторы машино-тракторных станций, а встретиться с шахтерами Подмосковного угольного бассейна. Тем более, что их всего-то двое осталось в живых.

Визит по старшинству. Первый к тому, кто служил на границе с двадцать восьмого по тридцать третий год.

Интересной оказалась встреча. Столько живых воспоминаний, связанных с контрабандой, что Пасынков буквально заслушался. Да и события те проходили на том самом месте, которое в штабе погранслужбы назвали в числе вероятных направлений: камыши озера Убсу-Нур и тугайные берегах реки Болотная. Удобный маршрут, как утверждали в штабе: с верховья реки – на Тэзли, оттуда – на Кызып или Абазу. Об этом же самом говорил и ветеран.

«Туда и поеду! – твердо решил Пасынков. – Там ждет меня удача!»

Следующая встреча, однако же, круто изменила его решение.

Ветеран встретил Пасынкова на удивление настороженно. Попросил даже документы и, внимательно рассмотрев удостоверение, спросил официально:

– Чем могу быть полезен?

Понял Пасынков, что не раскрыв карты, ничего он от ветерана ив добьется, поэтому рассказал и о полученных сведениях о поставке наркотиков в Москву, и о предположительном направлении, откуда они поступают; рассказал и о своих бесплодных усилиях в архиве, о бесполезной поездке на Донбасс. И, наконец, о последней встрече, которая дает надежду дотянуться до истоков контрабанды.

– Вот такая нужда привела меня в ваш дом.

Ветеран долго молчал. Потом решился:

– Слов нет, камыши озера и тугаи по берегам втекающих в него речек Каменная и Болотная (я не помню их настоящего названия, а мы их так меж собой именовали) – очень удобные пути для контрабанды. Активными были они и в годы моей службы. Сегодня тоже, вполне возможно, они живут. Но я бы не советовал устремлять свой взор только туда. Почему? Если получены данные и определены вероятные направления, эти каналы вполне возможно перекрыть, усилив заставы личным составом и техникой. Да и местность, хотя и сложная в смысле охраны, все же позволяет маневрировать силами и средствами весьма оперативно. Что я имею в виду? Камыши и тугаи конечно же хороши для контрабандистов, но из них все равно нужно выходить на свет божий. Хитри не хитри, а в руки пограничников угодишь все равно. Подтверждает мой вывод и количество задерживавшихся контрабандистов на этом участке в годы моей службы. Отсюда мое заключение: иной путь нужно искать. Тайный, – помолчал немного и стукнул по коленке ладонью решительно. – Ладно! Пусть.

Не понял майор Пасынков, что «ладно» и что «пусть». Ветеран же подошел к книжной полке и, вынув из нее книжку, подал ее гостю.

– Прочитайте рассказ на сто восемьдесят девятой странице. После этого поговорим.

«Тайна черного камня». Военное издательство Министерства обороны СССР. Москва. 1973 год. Вот он, давший название книге рассказ…

«Глубокое, узкое, как коридор, ущелье пересекает гору и выходит к реке, огибавшей эту гору. В ущелье даже днем полумрак. Никто никогда не видел здесь ни птиц, ни зверей, кроме черных воронов, которые устроили свои гнезда в трещинах отвесных гранитных стен и громким карканьем встречали людей.

Хозяйничает воронье с тридцать третьего года, после той страшной ночи, когда банда Шакирбая, бывшего владельца приграничной долины, тайно пробралась в село Подгорновку, перерезала всех колхозных коров, разграбила магазин и увела в ущелье председателя сельского Совета Семена Капалина, его жену, малолетнюю дочь Валю и сына Илью.

Утром сельчане нашли их истерзанные тела в ущелье. Лишь один Илья еще дышал.

Застава не задержала тогда бандитов. Пограничники даже не смогли понять, в каком месте они пришли из-за рубежа и где прорвались обратно за кордон. Это и по сей день остается загадкой».

«Заявочка. Чистейшей воды детектив…»

Читать, однако, Пасынков не перестал. Правда, перескакивал через строчки, бегло просматривая целые страницы. И это не осталось без внимания ветерана. Он упрекнул гостя с подчеркнутым недовольством:

– Не гони в карьер! Не на скачках же на приз товарища Берии!

Упрек застал Пасынкова как раз на том месте, где молодой офицер, приехавший на заставу в командировку, задался целью проникнуть в неразгаданную тайну.

Встречи со старыми чабанами. Всплывали легенды одна занимательней другой о жизни горной долины, но во всех их – ни слова о Шакирбае и его роде. Отчаялся было лейтенант, но тут узнал, что живет в низине линейный надсмотрщик отделения связи сын Семена Капалина Илья Семенович. Естественно, к нему в гости.

В ответ на упрек ветерана Пасынков начал читать внимательней, тем более что начиналась интрига, которая может оказаться для него не только интересной, но и полезной.

«Илья Семенович Капалин налил чай из кипящего пузатого самовара в большие, ярко раскрашенные фаянсовые кружки и, вздохнув, начал рассказывать:

– Все помню, Мне тогда двенадцать лет было. Особенно помню глаза и черную редкую бородку. Как сейчас вижу, – Капалин подал Борисову чай, пододвинул поближе к нему сахар. – Крепким мужиком отец был. Не совладали бы с ним. Сонного оглушили. На сеновале любил он спать. Кто-то сказал бандитам.