Чума вашему дому - Анна Жилло

— Нет. Но если я буду думать о нем, они решат, что у них cancer penis или еще чего-нибудь похуже.

— Да уж куда хуже! — фыркнула она. — Слушай, а правду болтают, что Григорьич с женой разводится?

Вот так и не хочешь думать — а все равно напомнят.

— Да. Только не он с женой, а жена с ним. И знаешь, у меня нет желания это обсуждать. Глянь, нет там кого под дверью.

И снова время ползло раненой черепахой. Я прибрала в квартире, поменяла постельное белье, потом долго стояла под душем. И еще дольше — перед зеркалом в ванной, критически разглядывая себя. Пытаясь увидеть со стороны. Глазами Артема. Как будто он смотрел на мое отражение.

«Чума, да ты втюрилась!» — оно показало мне язык.

— Ну… — вслух ответила я. — Возможно.

Десять лет… С ума сойти, десять лет я старательно избегала не только слова «люблю», но и «влюблена». «Он мне нравится». «Я его хочу». Вот и весь аресенал. А ведь порою такие бывали страсти-мордасти. Но ни одному ростку не удалось пробить асфальт. И вдруг вот так — так быстро?

Выйдя из ванной, я зависла перед шкафом. Точнее, над ящиком с бельем — выбирая самое-самое… И неважно, что жутко неудобное. Для удобства — мягонькие трикотажные шортики в горошек. А вот это — скользкое, колючее, кусачее — как раз для того, чтобы снять побыстрее.

Мы не договаривались на какое-то конкретное время, но раньше семи я Артема не ждала. В половине седьмого поставила в духовку противень с мясом, одновременно пытаясь через юбку вытащить из задницы жесткое кружево, и тут в унисон загудели телефон и домофон. Бегом бросилась в прихожую, открыла дверь парадной и квартиры, только потом посмотрела на экран.

Кулаков. О господи, ну что еще?!

— Тамарочка, бросай все, садись за работу, — непререкаемым тоном потребовал научрук. — У редактора есть замечания, а завтра сборник идет в набор, так что давай, детка, до полуночи чтобы все было готово, иначе превратишься в тыкву. Я тебе скинул на мыло, что надо переделать. Всего-то на часик работы. Начало, конец и список литературы. Сразу редактору и отправишь, чтобы утром у нее все было.

— Нет!!! — взвыла я, бросив телефон на тумбочку и уткнувшись в грудь вошедшего Артема.

— Что? — испугался он и развел руки в стороны, спасая от моего натиска три темно-красные розы и какой-то пакет.

— Статья, — от досады и злости выступили слезы. — Надо быстро переделать и отправить. Сегодня, завтра будет поздно.

— Добро пожаловать в мир дедлайнов и «твою-мать-чтобы-через-пять-минут-было-готово», — рассмеявшись, он протянул мне цветы и пакет. — Держи. Это авансом, потому что завтра у меня важная встреча и мы не увидимся.

— А что будет завтра? — не поняла я, но тут же сообразила. — Черт, неделя? Как мы?.. С ума сойти, а ты, оказывается, сентиментальный? Я думала, только девочки этим страдают. Спасибо, приятно.

— Не только девочки, — Артем посмотрел в зеркало и стер со щеки отпечаток помады. — А вообще это как с ребенком. Сначала отмечают неделю, месяц, полгода, год. А потом «дорогая, а сколько лет нашему паразиту?» Короче, Том, иди работай, я никуда не денусь. Посмотрю пока свои бумаги в телефоне.

— У меня мясо в духовке.

— Не волнуйся, постерегу твое мясо. Может, что-то еще сделать надо?

— Салат порежь.

— Хорошо, — он провел рукой по моей спине, задержался ниже талии. — Ой, это что там за арматура железная? Пояс верности?

— Увидишь, — я сделала загадочную физиономию. — Потом.

— Да ладно! Чумак, покажь трусики, конфету дам, — Артем потянул подол юбки вверх.

— Уйди, Тимаев, все воспитательнице скажу!

— Ябеда-корябеда, соленый огурец, по полу валяется, никто его не ест. Ого! Зачетные труселя. Только их попа зажевала. Можно вытащить?

— Дурак, это стринги. Кстати, стрингер — это тот, кто их носит? — поинтересовалась я с ехидно-невинной ухмылкой.

— Побегала б ты с камерой по жаре сутками в стрингах, посмотрел бы я на тебя. Все, иди, — его рука пробралась под кружево.

— Иди? Ну и как теперь работать, а?

— Очень быстро и качественно. Давай-давай, нигга, солнце еще высоко. Как ослик за морковкой. Чем быстрее закончишь, тем быстрее получишь… морковку.

— Боже, Артем, какой же ты пошляк, — я уперлась лбом в стену, повизгивая от смеха.

— А ты еще скажи, что тебе не нравится.

— Что не нравится? Морковка?

— Ну и кто из нас пошляк? — с рожей записного моралиста уточнил Артем. — Хотя чего ждать от венеролога?

Отобрав розы и пакет, в который я так и не заглянула, он одернул подол и подтолкнул меня в сторону комнаты.

— Снеговик, снеговик, что ж ты головой поник? — Кто-то спер мою морковку, и теперь я не мужик, — донеслось с кухни на мотив «страданий».

— Рыба моя, ты еще долго?

Я вздрогнула: так увлеклась, что не услышала, как Артем пришел из кухни и остановился на пороге, глядя на меня.

— Минут двадцать. Может, полчаса.

Вступление и заключение я переделала, остался только список литературы, на котором плотно завязла. Казалось бы, чего тут сложного? Но все эти ссылки, сноски и прочая библиография оформлялись по каким-то совершенно непонятным правилам, и у меня уже пар шел из ушей.

— Может, поедим, пока горячее? Или хочешь закончить?

— Давай поедим.

С мясом и салатом мы расправились всухую. Бутылка безумно крутого и дорогущего шампанского томилась в холодильнике. Вместе с маленьким тортиком, скорее, похожим на большое пирожное.

— На десерт, — пояснил Артем. — В ознаменование твоей победы над венерической статьей. А потом… придется заняться фитнесом. Чтобы сжечь калории. Что скажешь?

— Ой, придется, — согласно закивала я. — Кстати, открой страшную тайну, когда ты успеваешь еще и физкультуриться? В твоем преклонном возрасте одной умеренности в еде недостаточно, без регулярных занятий у мужиков моментально начинает расти брюхо и мышцы становятся дряблыми.

— Занятий чем? — деловито уточнил он. — А за преклонный возраст я тебе страшно отомщу, еще пищать будешь и пощады просить.

— Я не про секс. Это, по большому счету, больше кардионагрузка, чем мышечная.

— Ладно, сдаюсь. На спортзал действительно времени нет, но стараюсь хотя бы полчаса помахаться. Гантели, растяжка. Правда, не каждый день получается. Но пока, вроде, хватает. Ну и… кардио тоже лишним не будет, как думаешь?

Я позорно сбежала. К ссылкам и сноскам. По идее, они должны были подействовать успокаивающе, но нет. Не подействовали. Полезла крамола: вообще-то устранять подобные недочеты — это работа редактора. С другой стороны, я дотянула статью до самого крайнего срока. Перекладывать аврал на незнакомого человека только потому, что приспичило срочно потрахаться, показалось некрасивым. В конце концов, это моя статья и моя диссертация.